До последнего времени ангелы осеняли Санкт-Петербург с высоты памятников зодчества, но теперь в более динамичном и приземленном виде искусства - театре - наметился крен в сторону инфернальных потусторонних сил со всеми их персонажами: демонами, ведьмами, колдунами и сумасшедшими. Обозреватель "БК" - о своих впечатлениях из Петербурга.

В театре «Суббота» идет спектакль «Ночь нежна» по роману американского писателя Фицджеральда. Впервые переведенный на русский язык в 1971 г. роман произвел необычное впечатление романтическим видением жизни, тончайшим анализом движений человеческих душ. А что на сцене? От романа сохранено только место действия – психбольница. Спектакль убог, роман опошлен.

Театр «Особняк» показывает спектакль «Так говорил Заратустра» по текстам Фридриха Ницше. Театр взялся рассказать о философии Ницше (заметим, проведшего последний десяток лет в психбольнице), кумире Гитлера. Основной персонаж, который в программке даже не имеет имени, кричит, катается по полу и пальцем большой ноги мажет краской ковер на полу. Таким способом философию не передашь, даже если в ней всего пара основных тезисов: идея сверхчеловека и воля к власти.

В театре «Приют комедианта» вновь поминают Ницше в спектакле «Дневник гения». Здесь речь идет о художнике-сюрреалисте Сальвадоре Дали с его бредовыми видениями, кошмарными фантасмагориями, изощренными фантазиями, но все это оправдывает то, что артисты Сергей Янковский и Анвар Либавов, представляющий и Ленина, и Гитлера, играют виртуозно. Битком набитый молодежью зал встречает игру артистов с восторгом.

Наиболее серьезным оказался спектакль Большого театра кукол (БТК) «Тойбеле и ее демон» по рассказу израильского писателя, лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера. Оговорюсь сразу, никаких кукол в постановке нет, обычные спектакли для взрослых вошли в практику БТК, где художественный руководитель – Руслан Кудашов. В спектакле заняты два артиста: Марина Солопченко в роли Тойбеле и заслуженный артист РФ Сергей Бызгу, играющий поочередно мужа Тойбеле, демона и еще какого-то помощника учителя, тоже неравнодушного к Тойбеле. При этом артист не переодевается, оставаясь внешне одним и тем же, что затрудняет восприятие его в том или ином образе.

Сюжет же таков. Тойбеле потеряла всех своих троих детей по причине их болезней, муж затосковал и бесследно исчез. Приходит мужчина, называет себя демоном, домогается ее, грубит, запугивает, настаивает. Мало-помалу женщина влюбляется в него, и они начинают жить как муж и жена.

Спектакль сложен, действие напряжено, закручивается как спираль. Играет Марина Солопченко замечательно, сам демон не может устоять перед ней, пленяет она и зрителей тем, что чрезвычайно женственна, доверчива, искренна. Партнер Сергей Бызгу вполне соответствует ей.

Что же за странная метаморфоза произошла с Тойбеле? На следующий день я зашел в БТК, где состоялся разговор с заведующей литературной частью, старейшим работником театра Кирой Черкасской. Ее кабинет-музей был увешан и уставлен сотнями кукол так, что мы с трудом разместились у ее стола. Кабинет напоминал бы Ноев ковчег, ­если бы не присутствие таких одиозных личностей, как Змей Горыныч, Баба Яга, Леший и т.п.

Кира Максимовна упростила коллизию до предела, считая, что мужчина только притворился демоном, а на самом деле был человеком. Я не был согласен с ней, но из деликатности не стал спорить, и был вознагражден: она подарила мне написанную ею книгу о БТК. Я остался при своем мнении, что Тойбеле и демон – сущности равнозначные, но противоположные: Тойбеле символизирует добро, демон – зло.

Гораздо ближе к истине, на мой взгляд, оказалась актриса Анна Вартаньян, с которой я познакомился на другом спектакле БТК, где она была зрителем. Ее трактовка гораздо серьезнее, но и она не устроила меня: мол, в каждом мужчине есть что-то демоническое. Действительно, всякий человек грешен, а «кто делает грех, тот от диавола» (1 Ин. 3,8), но для понимания этого незачем ставить специальный спектакль, т.к. подобная истина известна всякому христианину. Да и солидный израильский автор не стал бы заниматься очевидным. Как говорили древние, орел не ловит мух (aquila non captat muscas).

Сжатая пружина напряженного действия распрямилась. Свадебный обряд персонажей в финале спектакля свидетельствует о примирении добра и зла, что свойственно халдейскому религиозному учению – манихейству. О его основателе Манесе сказано: «И он учил почитать демонов как богов... Он ввел также гадание и гороскопы» (Е.Б. Смагина. Манихейство. М., 2011 г.).

Спектакль оказался из ряда вон выдающимся по содержанию, да еще и глубоким по эмоциональному воздействию. Добро и зло вступают в брачный союз – невозможный для христианской философии вариант. В христианской традиции общение с демоном всегда губительно: гибнет княжна Тамара в поэме Лермонтова «Демон», гибнет философ Хома в повести Гоголя «Вий». Православный не может согласиться с такой философией, но это точка зрения представителя иного государства, иной религии и цивилизации.

По сравнению с «Тойбеле и ее демоном» бледнеют ведьмы из спектакля «Салемские колдуньи» по пьесе Артура Миллера в Театре на Васильевском, где играет блиставший некогда в Омском театре драмы Юрий Ицков. Сегодня он еще более профессионален, но равного ему партнера не оказалось, и весь спектакль, безотносительно к колдуньям, не производит серьезного впечатления.

Так получилось, что последний, премьерный, спектакль «Зеленый шатер», который я посмотрел в театре «Балтийский дом», поставлен тем же режиссером, что и «Салемские колдуньи». Выходец из Польши Анджей Бубень является главным режиссером Театра на Васильевском. В Омске идет его спектакль «Август. Графство Осэйдж».

«Зеленый шатер» по тексту Л. Улицкой не только стопроцентно идеологизирован, но и примитивно поставлен. В спектакле героизируются бесы-интернационалисты двух поколений: революционеров, разрушивших императорскую Россию, и предвестников оранжевых революций – диссидентов. Те и другие представлены мучениками, первых из которых уничтожал не для всех прекрасный Иосиф (Сталин), а вторых преследовали остальные генсеки КПСС.

Спектакль ничтожен в режиссерском отношении, там нет никакого действия, персонажи не общаются друг с другом, а поочередно читают текст с тележек, которые выдвигают в это время на аван­сцену. Сравнивая два петербургских спектакля Бубеня с его спектаклем в Омске, замечаешь, что для нас сделана более колоритная, но зато более гадкая и грязная постановка. Все персонажи спектакля «Август. Графство» – наркоманы, прелюбодеи и извращенцы не в первом поколении, а театр гордится постановкой. Подобных безнравственных спектаклей в Санкт-Петербурге видеть не приходилось. В худшем случае там в подвальных театрах-маргиналах можно услышать лишь нецензурную лексику.

Сравнение спектаклей Бубеня в очередной раз наводит на мысль, что столичные режиссеры сливают в Омск свои вызывающие театральные проекты как в канализацию, для чего здесь созданы прекрасные условия. Вот как выразил свои восторги пресловутый режиссер Евгений Марчелли в адрес недавнего губернатора Леонида Полежаева: «Для нас созданы фантастические условия… У меня есть только огромное пожелание губернатору, чтобы темп любви к нам не снижался… Я надеюсь, что любовь будет наращиваться и дойдет до беспредела!» («Письма из театра», №25, Омск). В экстазе благодарности за гранью здравого смысла звучат его слова, но очарованный редактор журнала не замечает этого.

Упомянутые здесь Бубень и Марчелли (ныне главный режиссер театра драмы в Ярославле) заброшены в Россию, говоря словами Лермонтова, «на ловлю счастья и чинов», что еще не криминал. Хуже то, что верны и другие строчки поэта: «Смеясь, он дерзко презирал / Земли чужой язык и нравы». Сегодня губернатора Полежаева нет, но нет пока и со стороны министерства культуры Виктора Лапухина никаких признаков того, что произойдет нравственное и эстетическое очищение театра.