СЕМЬ РАЗ ОТМЕРИТЬ

Страхи, горе и страдания ребенка взрослым сознанием ни постичь, ни выразить нельзя, каким бы мудрым и добрым оно ни было. Это все равно, что рассматривать в телескоп Вселенную: что-то видим, не более того. Но ребенок поручен природой и обществом взрослому человеку, и надо как-то решать его проблемы. Всегда страшно ­ошибиться.
Взрослый человек может мыслить системно, а потому знает, что проблему можно ставить ретроспективно (что нас не устраивает) и перспективно (чего мы хотим добиться). Нас не устраивает, что в детских домах находится много детей, нас не устраивает, что дети страдают. Это мы знаем твердо. С перспективным видением дела обстоят хуже, потому что перспективу можно формулировать как идеал, а можно - как задачу. Отличаются они тем, что в последнем случае обязательно встает вопрос о ресурсах, которыми мы обладаем для достижения цели.
Если мы хотим увести детей из детских домов и облегчить их страдания, то нужно развивать опеку (попечительство). Сегодня в российские семьи отдается более 80 тысяч детей, есть еще приемные семьи, патронат. По совокупности всех форм устройства детей, переданных на воспитание в семьи, Россия в десятки раз превышает иностранное усыновление.
Если мы хотим, чтобы все дети обрели родную семью, где отношения сродни тем, какие у него могли быть с биологическими родителями, нужно развивать усыновление. Это замечательная цель, но она останется только идеалом, если не озаботиться ресурсами. Ничего не поделаешь, проза жизни такова, что усыновлять материально невыгодно по сравнению с опекунством. Опекуны получают выплаты, пособия, прочие льготы, в то время как усыновители не имеют от государства никакой помощи. Можно вспомнить одновременно, что сироты имеют льготы при поступлении в вузы.
Материальный ресурс для государства не является сложной задачей. Средства, которые оно тратит на содержание детских домов, можно перенаправить усыновителям, да и кое-что сверх того добавить по силам государству с золотовалютными запасами и стабилизационным фондом. Но встает вопрос о людских ресурсах. Кто будет усыновлять? Не вспомнить ли нам, сколько у нас неблагополучных семей, алкоголиков и тунеядцев? Не присоединить ли к этому ряду недобросовестных чиновников и просто равнодушных до отупения людей? Как при нашей бедности усыновленные дети будут делить квартиры с биологически родными детьми? Не появится ли искушение у бедного человека поправить свое положение за счет усыновления, а там, может, и слюбится. Даже если это все - исключительные случаи, мы не можем не ставить эти вопросы. Как бы детям не попасть из огня да в полымя, ведь не раз уже благими намерениями выстилалась ­дорога в ад.
Прежде чем стимулировать материально усыновление, необходимо не раз примерить и перемерить законодательство, отстроить и перепроверить систему контроля. Выбирая из двух альтернатив, я бы побоялась форсировать практику усыновления. Попечительство на сегодняшний день надежнее, тем более что оно часто связано с родственниками детей-сирот, а родственники есть теоретически у каждого ребенка. Для меня серьезным является вопрос о том, почему у 260 тысяч детей, находящихся в приютах, не нашлось ни одной родной души, готовой даже за вознаграждение взять на себя заботу о родном ребенке?