Денис Картаполов выменял первую картину на велосипед

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…

Состоятельные люди поняли, что картины могут являться хорошим вложением денег, - рассказал в интервью "БК" Картаполов. - Сейчас в Латвии ипотечный кризис, кредиты на недвижимость не выдают, поэтому покупать ее не имеет смысла. А цены на произведения графики и живописи повышаются с завидной регулярностью. Современных авторов предпочитают покупать для себя, а старые мастера - перспективное вложение средств.

- - За кем нынче гоняется Европа?

- Русские художники XIX века - уже большая редкость. И даже Явленский и Оскар Рабин, творившие в XX-м, считаются классикой. Сейчас очень популярен соцреализм. В принципе, он доступен, но в Латвии его практически не достать. У нас модно открывать кафе, рестораны в духе социализма, потому что для многих это предмет ностальгии. Скажем, к открытию своей галереи я приурочил выставку соцарта и пригласил на нее Гарика Сукачева. Мероприятие выдержали тематически: в буфете подавали компот в граненых стаканах и квашеную капусту. Журналисты меня не поддержали: "Денис, мы же в Европе, люди будут брезговать пить из граненых стаканов!" Но когда вечер подошел к концу, бизнесмены были благодарны нам за то, что вспомнили свою студенческую молодость. Сукачеву тоже очень понравилось. Это напомнило ему "кухонные концерты" восьмидесятых, и вместо часа он пел все полтора.

- Каких авторов чаще всего просят подыскать для своих коллекций бизнесмены?

- Из старых - Репина, Богданова-Бельского, Явленского, Шишкина. На поиски может уйти до двух лет и еще больше года на получение латвийского сертификата, который подтверждает подлинность работы.
- Где вы покупаете картины?
- Только на аукционах. Это гарантия, что вам продадут подлинник с "чистой" историей. Сегодня на рынке вращается довольно много "черных" работ, поэтому мы хотим вступить в Союз международных галерей, чтобы иметь поддержку со стороны искусствоведов.
Молодых и перспективных авторов я отслеживаю в интернете. А в Риге художники стоят в очереди, чтобы попасть в галерею. Но, как говорит мама, у нас нет нефтяной скважины, и мы не можем приобрести все, что нравится. Чтобы раскрутить имя, нужны большие вложения. Даже самый гениальный художник вряд ли станет известным, если его работы не вывозить на международные выставки.

- Когда вы впервые столкнулись с галерейным бизнесом?

- В свое время у мамы была галерея "Ригасвини". Там я общался с интересными людьми и подавал им шампанское. Мне было семнадцать, но я уже чувствовал себя частичкой высокого искусства. Когда галерея закрылась, мама занялась недвижимостью, а я пытался найти себя в разных сферах: туристическом бизнесе, торговле. Уехал на два года в Англию, чтобы совершенствоваться в английском. Но из Лондона, где было очень много русских и поляков, пришлось перебраться в Кендл - это под Манчестером. Мне казалось, что Лондон  - это уже славянский город, и я никогда не заговорю по-английски.
Я работал системным администратором в "Кендл-компьютерс", потом менеджером по продажам. Но мне не хватало искусства. Поэтому, когда заработал на галерею, то вернулся на родину, открыл ID и сейчас плотно занимаюсь арт-бизнесом. Я сразу поменял концепцию, поскольку не хотел, чтобы моя галерея, как когда-то мамина, была открыта для посетителей с утра до вечера. В этом нет смысла. Мы работаем по звонку.

- Высокая цена картин не останавливает покупателей?

- В моей практике не было случая, чтобы клиент отказался от картины из-за высокой цены. Нравится - покупают. А после покупки большинство не прячет работы у себя дома, а стремится показать их миру. На омской выставке мы представили часть работ наших клиентов, к примеру картину художника Браслиньша. После того как работу свозили в Женеву, ее стоимость выросла в два раза. Выставки такого ранга - это реклама, попадание в международный каталог, интернет, всемирная известность, в конце концов.

- Как часто по роду деятельности вам приходится выезжать на выставки?

- Два раза в месяц, а летом чаще. Мы уже просто обязаны бывать в Женеве, в ближнем зарубежье. Сейчас планируем выставки в Англии и Америке. Учитывая, что дома меня ждет невеста, делать это нелегко. Правда, с Оксаной мне повезло. По образованию она модельер-дизайнер, у нее есть вкус, ей интересно работать в галерее. Из Омска хочу привезти ей в подарок фотографию розы вашего замечательного фотографа Олега Деркунского.

- Кто из ваших предков положил начало семейной коллекции?

- Моя прабабушка Алла Павловна Лупанова. Она родом из эстонского Пухтица. Рядом с ее домом стояла церковь, и, когда началась революция, прабабушка спасла от уничтожения немало икон. Потом коллекция перешла к моей бабушке, а от нее - к маме. Первая работа, которую мама купила буквально за копейки в комиссионном магазине, была "Розы" Константина Коровина. Пять лет назад мы отнесли их к реставратору, и он обратил наше внимание на странный грязный фон, нехарактерный для художника. Когда верхний слой счистили, под ним оказался "настоящий" Коровин. По одной из версий, работу пытались вывезти за рубеж и замазали фон, чтобы картина не бросалась в глаза. А в одном месте "Розы" даже прострелены.

- Помните свое первое приобретение?

- Не знаю. Но даже если назовут цену, я не продам картину, потому что она связана с детскими воспоминаниями.
- Это работа неизвестного автора "Гончары" (можно увидеть на выставке  -  прим. авт.) Мне было двенадцать лет, когда я поменял ее на велосипед.

- Сколько работ в вашей коллекции?

- Не считал. Последняя удачная покупка - графика Генри Мура. На недавней выставке в Женеве мы купили ее у музея с очень длинным названием…