После Муравьевой захотелось Някрошюса

Правда, в кассе Драмы в день спектакля еще можно было приобрести пару "бельэтажей" за полторы тысячи каждый и несколько "амфитеатров" за две.
Поглядеть на живую "Ниночку Соломатину тридцать лет спустя" собралась публика дорогая (cреди оной были замечены министр труда и социального развития Андрей Бесштанько с супругой). Каждого выходящего на сцену актера она встречала аплодисментами, ну а когда поднялся занавес и перед всеми предстала Ирина Вадимовна, зал и вовсе захлопал неистово.
Слегка напоминающая дородных кустодиевских красавиц, 58-летняя примадонна Малого театра исполняла роль молоденькой жены Полины. Оно, конечно, и великая Сара Бернар в шестьдесят играла девятнадцатилетнего Орленка, но женщина-актриса как-то органичнее смотрится в роли, соответствующей ее возрасту.
Муравьева выкладывалась на все сто, пела и плясала с азартом, задором и легкостью, однако было заметно, что дается ей эта легкость с большим трудом. В одном из немногочисленных интервью актриса признавалась: "Я плохо выгляжу, я это знаю. Зарядку не делаю, на диете сижу только периодически. А все, что вы видели (роль скачущей Полины - прим.авт.), уже из последних сил. Так сказать, последняя молодежная агония".
Бывшая "артистка из Грибова" не скрывает возраста, а пластических операций не делает принципиально. Еще про нее говорят, что она не появляется на светских тусовках, не присутствует на торжественных церемониях и не встречается с журналистами, а если и дает интервью, то на вопросы отвечает коротко и односложно. Или просто пожимает плечами.
"Жена-интриганка" - это как бы бенефис актрисы, и в то же время спектакль-антреприза. Его премьера с успехом состоялась в 2003 году. Спектакль ставили специально для Муравьевой и под Муравьеву. Музыку к водевилю написал известный бард Сергей Никитин. Актеров из разных театров собирал режиссер Леонид Эйдлин, он же муж Муравьевой уже больше четверти века.
Спектакль оказался настолько "сладеньким" и не располагающим к активной работе извилин (к чему, собственно, омичей уже приучил Марчелли), что уже после первого действия, в антракте одна дама посетовала: "После Муравьевой хочется чего-нибудь горько-соленого: Карбаускиса или Някрошюса".