Андрей Колесников: "Медведев раскроется со временем"

После того как на последней пресс-конференции я задал вопрос Владимиру Путину, мне не один раз пришлось услышать критику в свой адрес, дескать, можно было что-нибудь и посерьезнее спросить, скажем, о 300-летии Омска или что-нибудь пожестче, вроде того: "До коли терпеть..?"
Я в таких случаях лишь пожимаю плечами. Люди эти, видимо, плохо следят за тем, как Путин общается с журналистами. Они, вероятно, представляют президента в виде какого-то автомата, в который можно бросить монетку, сиречь вопрос, и получить ответ. Если бы все было так просто...
Точно одно - если г-н Путин решил высказаться по какой-то сложной проблеме, то он сам сделает это, даже если вы спросите его совершенно о другом. Причем ответит так, что мало не покажется. А уж если не захочет говорить, хоть зазадавайтесь... Вот что можно спросить о 300-летии Омска у президента? Точнее, что он может вам такого нового сказать? Похожий вопрос был. О каспийской столице Астрахани и ее грядущем 450-летии. Кто нибудь запомнил ответ на него?
Еще год назад на прошлой пресс-конференции я заметил, что один из самых ярких журналистов кремлевского пула Андрей Колесников, когда формулирует вопросы президенту, всегда пытается как-то загнать его в угол, что ли. Не дать возможности ответить дежурной фразой.
"Я понимаю, что у вас есть соблазн ответить на этот вопрос вот так. Не делайте этого", - говорит Колесников президенту. Или. "Это не риторический вопрос", - поясняет он, чтобы Путин не оставил воп- рос без ответа. Сейчас мастер-класс, который 42-летний журналист Андрей Колесников демонстрировал семь лет, заканчивается. Он уходит из кремлевского пула и будет заниматься выпуском собственного аполитичного журнала "Русский пионер". Перед самым началом конференции он ответил на несколько вопросов корреспондента "БК".
- Андрей, вы участник всех семи больших пресс-конференций Владимира Путина. Как вы думаете, чем будет отличаться последняя?
- Если не принимать в расчет какие-то формальные признаки, скажем, количество аккредитованных журналистов, продолжительность, число заданных вопросов, то, думаю, ничем особенным. По сути, все то же самое: подведение итогов и планы на будущее, в том же самом зале, что и всегда. Разве что вот в десяти шагах от нас стоит Андрей Туманов из газеты "Ваши 6 соток"... (Улыбаясь, показывает в сторону журналиста.) Он известен тем, что всегда задавал свой вопрос на конференциях президенту первым, а однажды задал последним. Так вот, мне кажется, в этот раз традиция будет нарушена. Как-то это слишком уж... Хотя свой вопрос он все равно задаст, где-нибудь в середине. (Именно так в итоге и произошло - прим. "БК").
- А сам Путин-то, на ваш взгляд, изменился с того времени?
- Я бы сказал, что он набрал форму. Сегодня он в отличной, лучшей форме, чем в 2000 году, когда мы с коллегами из "Коммерсанта" писали с ним книгу-интервью ("От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным" - прим. "БК"). Я до сих пор уверен, что эта книга оказалась очень искренней. Каким президент в ней предстал, таким он все эти годы и оставался, разве что заматерел...
- У вас после семи лет работы в кремлевском пуле остались еще вопросы к Владимиру Путину?
- Да, есть один, не знаю, смогу ли его задать... Это такой общечеловеческий, философский вопрос. На него можно ответить дежурно, а можно так, что мороз по коже... И у того, кто ответил, и у того, кто спросил... Все зависит от того, захочет ли Путин говорить откровенно. Мне кажется, что раз пресс-конференция последняя, он мог бы говорить искренно. Я бы на его месте... Хотя не дай бог никому оказаться на его месте. (Улыбается.)
- А как вы думаете, какой будет самый острый вопрос сегодня?
- Несколько дней назад я думал об этом, мне казалось, что обязательно спросят, почему президент не отпускает Алексаняна в больницу. Но как раз накануне это произошло. Мне хочется верить, что сделали так не для того, чтобы избежать подобных вопросов на последней пресс-конференции... (В разговор вмешивается журналистка из Грузии - прим. "БК")
- А грузинам? Грузинам какой острый вопрос можно задать?
- (Улыбается.) Можете спросить, кто убил Бадри Патаркацишвили...
- А Путин знает?
- Думаю, не знает, но на вопрос-то ответить может, и, предполагаю, это будет интересный ответ. (Удивленная журналистка удаляется.)
- Андрей, думаете, Владимир Путин в роли премьера будет проводить такие же большие пресс-конференции?
- Конечно, нет, это будет уже не его формат. Я думаю, формат многих официальных мероприятий претерпит изменения. Скажем, у нового президента Медведева не будет понедельничных встреч с правительством, их будет вести только Владимир Путин. Вот все думают сейчас: "Как это Медведев на заседаниях правительства будет требовать от Путина, чтобы строительные объекты сдавались вовремя, или как будет отчитывать его за то, что плохо ликвидируются последствия наводнений?". Как это будет выглядеть? А это никак не будет выглядеть. Просто потому, что таких встреч не будет, и у нас с вами не будет возможности посмотреть, как это будет...
- Скажите откровенно, как журналист вы чувствуете усталость от героя ваших заметок Владимира Путина? Все-таки семь лет писать о нем, придумывать что-то новое... Приход нового героя - Медведева - внушает вам оптимизм?
- Я позитивно воспринимаю смену президентов. Я бы даже сказал - давно пора! (Смеется.) У меня свой корыстный интерес, потому что и мне уже нужно заканчивать работать в президентском пуле. Просто я какой-то финал вижу для себя весной 2008 года, после ухода Путина... Это конец истории, и я хотел бы довести ее до конца. Сейчас я даже не знаю, кто бы меня мог заставить это делать и дальше. Наверное, никто, разве что редактор газеты "Коммерсант", но, мне кажется, и он не сможет...
- А кандидатура Медведева вам кажется яркой, интересной для написания таких же заметок, как о Путине?
- Думаю, Медведев раскроется со временем.