Петр Шальша:
"Мой спектакль в Нью-Йорке сыграли больше ста раз"

- Петр, как вы попали в Омск?
- Это судьба. На польском фестивале "Диалог четырех культур" посмотрел "Женитьбу" "Пятого театра". Мне понравилось - и вот я здесь.
Пьеса, за которую я взялся, с успехом идет на подмостках многих театров мира. Для вашей публики она будет загадкой, т. к. нереалистична и выходит за границы театра абсурда.
- Что сегодня в театре смотрят австрийцы?
- В первую очередь, современную австрийскую драматургию. В почете классика. Из русских авторов популярны Чехов, Островский, Горький, Достоевский. Когда вернусь домой, то поставлю "Чайку" с лучшими актерами "Бургтеатра" (это как ваш МХАТ). В мае начнутся репетиции, с июля на одном из главных фестивалей Австрии "Фестшпилерайхенау" мы будем играть пьесы Чехова. Для одного из персонажей я уже присмотрел в Омске маленькую гармошку.
- Как в музыкальной стране театр выдерживает конкуренцию с Моцартом и Штраусом?
- В Австрии очень много музыкальных фестивалей. В одной только Вене в неделю проходит до ста концертов классической музыки! Но театры у нас тоже любят. Билеты дорогие - от 80 до 100 евро, и тем не менее на каждом спектакле аншлаг. Летом традиционно проходит около сотни разных фестивалей. До марта все билеты на них распродаются. На мою еще не поставленную "Чайку" их уже нет.
В Вене пять крупных театров. Есть они и в Зальцбурге, Инсбруке. И все же Австрия - это не Германия, где почти в каждой деревне драмтеатр с оперой, симфоническим оркестром и балетом. Иногда шучу, что в немецком городе должен быть свет, газ и театр - без этого немцы не могут жить.
- Последнее потрясение от работы ваших коллег?
- Опера Дебюсси "Делиас и Мелизандра" в постановке Питера Брука. На сцене декорации за две копейки, а оторваться невозможно. Бруку не нужны дорогие костюмы - он "делает фейерверк" из ничего. В России я тоже испытал два потрясения - от "Женитьбы" Эфроса и "Мастера и Маргариты" Любимова.
- Вам легче работать с пьевами классиков или современных драматургов?
- Хороший автор - это "мертвый" автор. (Смеется.) Современник может участвовать в работе. Для меня это недопустимо. Туррини - чудесный человек, потому что не мешает. Доволен, что находится он за 20 тысяч километров от меня. Что Петер потом увидит и скажет, мне все равно, главное - чтобы не мешал.
- Вас представляют режиссером, музыкантом, продюсером, писателем. А кем вы себя ощущаете в первую очередь?
- Дилетантом и космополитом. В школе нам твердили, что космополиты - это ужасные люди, предатели. Но в словаре космополит вовсе не означает предатель. Это гражданин мира. Уехал из Польши в 1983 г., когда меня уволили с телевидения за то, что был не согласен с политикой государства. Я почти собрался в США, но съездил в Австрию, снял о Шопене фильм, который очень удивил австрийцев (они были уверены, что Шопен француз, а не поляк), и остался там. Американцы говорили, что я первый безумец, отказавшийся от разрешения на проживание в США и квартиры на Манхэттене. Для меня эмиграция не судьба, а задача. Свою я вижу в том, чтобы пропагандировать на Западе славянскую культуру.
- У вас есть постановка-долгожитель?
- Спектакль "Антигона в Нью-Йорке" сыграли больше ста раз, но я бы еще раз поставил его в "Пятом театре". Если режиссер хочет получить качественную пьесу, он не должен зацикливаться на коммерческом успехе. Театральный репертуар может отвечать запросам любой публики, но это не отменяет качества. Другое дело вкус. Сего­дня люди, как гуси, получают пережеванную информацию по телевидению. К примеру, австрийское - это сплошная катастрофа. У нас велико влияние частных немецких каналов, и Австрия пока не знает, что с ними делать. Я сам работал на телевидении. Если бы сегодня мог что-то решать, то запретил бы его.
- Где вы научились так хорошо говорить по-русски?
- Восемь лет изучал русский язык в школе. К тому же моя первая любовь - девочка Изольда - приехала из СССР. В ее доме много говорили по-русски. В-третьих, я постоянно общаюсь с русскими деятелями культуры. Рад, что приехал в Омск, где могу говорить по-русски. Но мне непонятны ваши огромные расстояния. Возле театра стоит 10 жилых домов и никакой инфраструктуры! Почему никому не приходит в голову открыть на первом этаже магазин "Продукты"? В Вене тоже есть районы с большими ужасными зданиями, которые потом ломают, а на их месте строят малоэтажки. Но у нас достаточно пяти минут, чтобы купить свежие газеты или булку. А в Омске из похода за продуктами получается целая экскурсия. Впрочем, я уже привыкаю.