Перезагрузка УФРС - очереди "зависли"

Человек с метлой

В Управление федеральной регистрационной службы ходили три дня. В первый день - за информацией. Есть там для этого специальные окна, за которыми сидят информаторы. Если что неясно - к ним. В тот день, как и во все ­последующие, к одному­ из таких окон змеилась очередь, к другому - ни души. Это означало, что за первым хоть какая-то жизнь имеется, за другим - как на Марсе.
Во второй день пришли за час до открытия. Очередь уже обреченно колыхалась. Как в войну за хлебом. Кто-то инициативный вел запись, остальные с тоской смотрели сквозь решетку ограды на могущественное здание государственной регистрации. Пред нею по асфальту разгуливал человек с метлой. Он презрительно поглядывал на томящихся, выражая мимикой мысль: "Ходют тут всякие".
Наконец, в восемь часов охранник величественно открыл калитку. Посетители, точно рыбы на нерест, начали тискаться в проем. Очередь тут же сломалась и уже­ в операционном зале начались разборки, кто да за кем. Издевательский характер происходящего подчеркивало электронное табло на стене, монитор с информацией и современное оформление зала. Простояв часа три и так и не заметив реального продвижения, мы отправились восвояси.
Наученные опытом, на третий день при­шли в шесть. Записались восьмыми. Те, кто был перед нами, видно, тут и жили: подозрение подтверждали термосы и пакеты с провиантом. Дальше - та же процедура торжественного открытия врат чистилища, то же смешение "чистых" и "нечистых", те же напряженные взоры на табло, та же суета. Как и положено в потустороннем мире, нас выручило чудо. Достоявшись до заветного окошечка, откуда нас отпасовали в другое, мы очутились во вполне безлюдном помещении. Блаженное ощущение рая нарушила регистраторша, заявив, что документов принимать сейчас не будет. Произойдет это, возможно, часа через три. По ее лицу было видно, что ей и самой все это опротивело. Низвергнутые в тартарары, мы решили ждать до конца. Лучше умереть в очереди, чем жить незарегистрированными. Но вот, широко и подозрительно щедро, судьба нам все же улыбнулась. Регистраторша вдруг приняла документы, и мы бросились вон. Человек с метлой также презрительно, словно Цербер, глянул нам вслед. Сбежавшие из ада.

Деньги мы не потеряем

Еще находясь в недрах здания государственной регистрации, я стал интересоваться у сотрудниц службы, отчего это вдруг стало так плохо? Буквально месяц назад их работа не создавала населению особых проблем. Мне молча указали на небольшой анонс на стеклянной перегородке. Там было написано, что "... в связи с введением нового программного обеспечения ведения Единого государственного регистра, 6 и 7 июня прием документов осуществляться не будет" и что "... на одного специалиста должно приходиться не более трех заявлений в день". Как мне пояснили, причина кроется в том, что в настоящий момент идет перекачка данных в новую программу и работать с документами приходится вручную, а половина окошек закрыты оттого, что их обитатели сейчас обучаются работе с новой программой.
Мое предположение, что можно было бы повышать квалификацию в другое время, повергло собеседниц в полное замешательство. "В личное, что ли?" - читалось в их глазах. Наконец, я выложил неотразимый, с моей точки зрения, аргумент, что перенос срока регистрации недвижимости сокращает поступления в местные бюджеты. Здесь их замешательство переросло в нарастающее подозрение о моей умственной неполноценности. "Мы-то ничего не теряем, - сказали мне снисходительно, как маленькому. - Вы к нам все равно придете, хоть завтра, хоть через месяц". Я понял, что их интересует только пошлина, а бюджетные недоимки - это проблема местных властей. А то, что они их создали, им и в голову не приходило.
В любой из действующих экономических теорий вы найдете тезис о том, что вмешательство государства в экономику - это зло. Но зло необходимое. Поэтому надо сокращать его присутствие и минимизировать последствия. У нас, видимо, решили поярче проиллюстрировать первую половину тезиса, не обратив внимания на ­вторую. Не государство для народа, а народ для государства. А государство - это я, считает почти каждый чиновник и спокойно ведет личную жизнь в государственном учреждении на народные деньги.

Лучшее - враг хорошего

Нынешний Главный государственный регистратор Омской области Валерий Будылка был назначен на эту должность вместе с созданием Управления федеральной регистрационной службы по Омской области. Работать в этом формате она начала с 1 января 2005 года. До этого такие функции выполняло Управление регистрационной службы. Дело, которое федералам перешло по наследству, было организовано из рук вон плохо. Они и сами это понимали. За два года стараниями коллектива открыли несколько филиалов в округах, создали много новых отделов, провели структурную перестройку, создали электронную очередь и многое другое. О своем руководителе сотрудники говорят, что он человек конкретный и жестко-требовательный. ­Отсюда и результаты. Все недостатки, бывшие ранее органической частью службы, в минувшем году полностью ушли в прошлое.
И теперь очень жаль, что все это вернулось. Объяснения, конечно, есть. Говорят, что все это инициатива Москвы, что старая программа, действительно, безнадежно устарела, и вообще, проблема создана для нас центром. Но для пожилых людей, которые маются днями в очередях, это совсем не убедительно. Все вы - представители одной негодной для населения системы. Если вы ничего не можете в ней изменить, хотя бы помните об этом.

Человек с метлой

В Управление федеральной регистрационной службы ходили три дня. В первый день - за информацией. Есть там для этого специальные окна, за которыми сидят информаторы. Если что неясно - к ним. В тот день, как и во все ­последующие, к одному­ из таких окон змеилась очередь, к другому - ни души. Это означало, что за первым хоть какая-то жизнь имеется, за другим - как на Марсе.
Во второй день пришли за час до открытия. Очередь уже обреченно колыхалась. Как в войну за хлебом. Кто-то инициативный вел запись, остальные с тоской смотрели сквозь решетку ограды на могущественное здание государственной регистрации. Пред нею по асфальту разгуливал человек с метлой. Он презрительно поглядывал на томящихся, выражая мимикой мысль: "Ходют тут всякие".
Наконец, в восемь часов охранник величественно открыл калитку. Посетители, точно рыбы на нерест, начали тискаться в проем. Очередь тут же сломалась и уже­ в операционном зале начались разборки, кто да за кем. Издевательский характер происходящего подчеркивало электронное табло на стене, монитор с информацией и современное оформление зала. Простояв часа три и так и не заметив реального продвижения, мы отправились восвояси.
Наученные опытом, на третий день при­шли в шесть. Записались восьмыми. Те, кто был перед нами, видно, тут и жили: подозрение подтверждали термосы и пакеты с провиантом. Дальше - та же процедура торжественного открытия врат чистилища, то же смешение "чистых" и "нечистых", те же напряженные взоры на табло, та же суета. Как и положено в потустороннем мире, нас выручило чудо. Достоявшись до заветного окошечка, откуда нас отпасовали в другое, мы очутились во вполне безлюдном помещении. Блаженное ощущение рая нарушила регистраторша, заявив, что документов принимать сейчас не будет. Произойдет это, возможно, часа через три. По ее лицу было видно, что ей и самой все это опротивело. Низвергнутые в тартарары, мы решили ждать до конца. Лучше умереть в очереди, чем жить незарегистрированными. Но вот, широко и подозрительно щедро, судьба нам все же улыбнулась. Регистраторша вдруг приняла документы, и мы бросились вон. Человек с метлой также презрительно, словно Цербер, глянул нам вслед. Сбежавшие из ада.

Деньги мы не потеряем

Еще находясь в недрах здания государственной регистрации, я стал интересоваться у сотрудниц службы, отчего это вдруг стало так плохо? Буквально месяц назад их работа не создавала населению особых проблем. Мне молча указали на небольшой анонс на стеклянной перегородке. Там было написано, что "... в связи с введением нового программного обеспечения ведения Единого государственного регистра, 6 и 7 июня прием документов осуществляться не будет" и что "... на одного специалиста должно приходиться не более трех заявлений в день". Как мне пояснили, причина кроется в том, что в настоящий момент идет перекачка данных в новую программу и работать с документами приходится вручную, а половина окошек закрыты оттого, что их обитатели сейчас обучаются работе с новой программой.
Мое предположение, что можно было бы повышать квалификацию в другое время, повергло собеседниц в полное замешательство. "В личное, что ли?" - читалось в их глазах. Наконец, я выложил неотразимый, с моей точки зрения, аргумент, что перенос срока регистрации недвижимости сокращает поступления в местные бюджеты. Здесь их замешательство переросло в нарастающее подозрение о моей умственной неполноценности. "Мы-то ничего не теряем, - сказали мне снисходительно, как маленькому. - Вы к нам все равно придете, хоть завтра, хоть через месяц". Я понял, что их интересует только пошлина, а бюджетные недоимки - это проблема местных властей. А то, что они их создали, им и в голову не приходило.
В любой из действующих экономических теорий вы найдете тезис о том, что вмешательство государства в экономику - это зло. Но зло необходимое. Поэтому надо сокращать его присутствие и минимизировать последствия. У нас, видимо, решили поярче проиллюстрировать первую половину тезиса, не обратив внимания на ­вторую. Не государство для народа, а народ для государства. А государство - это я, считает почти каждый чиновник и спокойно ведет личную жизнь в государственном учреждении на народные деньги.

Лучшее - враг хорошего

Нынешний Главный государственный регистратор Омской области Валерий Будылка был назначен на эту должность вместе с созданием Управления федеральной регистрационной службы по Омской области. Работать в этом формате она начала с 1 января 2005 года. До этого такие функции выполняло Управление регистрационной службы. Дело, которое федералам перешло по наследству, было организовано из рук вон плохо. Они и сами это понимали. За два года стараниями коллектива открыли несколько филиалов в округах, создали много новых отделов, провели структурную перестройку, создали электронную очередь и многое другое. О своем руководителе сотрудники говорят, что он человек конкретный и жестко-требовательный. ­Отсюда и результаты. Все недостатки, бывшие ранее органической частью службы, в минувшем году полностью ушли в прошлое.
И теперь очень жаль, что все это вернулось. Объяснения, конечно, есть. Говорят, что все это инициатива Москвы, что старая программа, действительно, безнадежно устарела, и вообще, проблема создана для нас центром. Но для пожилых людей, которые маются днями в очередях, это совсем не убедительно. Все вы - представители одной негодной для населения системы. Если вы ничего не можете в ней изменить, хотя бы помните об этом.

Человек с метлой

В Управление федеральной регистрационной службы ходили три дня. В первый день - за информацией. Есть там для этого специальные окна, за которыми сидят информаторы. Если что неясно - к ним. В тот день, как и во все ­последующие, к одному­ из таких окон змеилась очередь, к другому - ни души. Это означало, что за первым хоть какая-то жизнь имеется, за другим - как на Марсе.
Во второй день пришли за час до открытия. Очередь уже обреченно колыхалась. Как в войну за хлебом. Кто-то инициативный вел запись, остальные с тоской смотрели сквозь решетку ограды на могущественное здание государственной регистрации. Пред нею по асфальту разгуливал человек с метлой. Он презрительно поглядывал на томящихся, выражая мимикой мысль: "Ходют тут всякие".
Наконец, в восемь часов охранник величественно открыл калитку. Посетители, точно рыбы на нерест, начали тискаться в проем. Очередь тут же сломалась и уже­ в операционном зале начались разборки, кто да за кем. Издевательский характер происходящего подчеркивало электронное табло на стене, монитор с информацией и современное оформление зала. Простояв часа три и так и не заметив реального продвижения, мы отправились восвояси.
Наученные опытом, на третий день при­шли в шесть. Записались восьмыми. Те, кто был перед нами, видно, тут и жили: подозрение подтверждали термосы и пакеты с провиантом. Дальше - та же процедура торжественного открытия врат чистилища, то же смешение "чистых" и "нечистых", те же напряженные взоры на табло, та же суета. Как и положено в потустороннем мире, нас выручило чудо. Достоявшись до заветного окошечка, откуда нас отпасовали в другое, мы очутились во вполне безлюдном помещении. Блаженное ощущение рая нарушила регистраторша, заявив, что документов принимать сейчас не будет. Произойдет это, возможно, часа через три. По ее лицу было видно, что ей и самой все это опротивело. Низвергнутые в тартарары, мы решили ждать до конца. Лучше умереть в очереди, чем жить незарегистрированными. Но вот, широко и подозрительно щедро, судьба нам все же улыбнулась. Регистраторша вдруг приняла документы, и мы бросились вон. Человек с метлой также презрительно, словно Цербер, глянул нам вслед. Сбежавшие из ада.

Деньги мы не потеряем

Еще находясь в недрах здания государственной регистрации, я стал интересоваться у сотрудниц службы, отчего это вдруг стало так плохо? Буквально месяц назад их работа не создавала населению особых проблем. Мне молча указали на небольшой анонс на стеклянной перегородке. Там было написано, что "... в связи с введением нового программного обеспечения ведения Единого государственного регистра, 6 и 7 июня прием документов осуществляться не будет" и что "... на одного специалиста должно приходиться не более трех заявлений в день". Как мне пояснили, причина кроется в том, что в настоящий момент идет перекачка данных в новую программу и работать с документами приходится вручную, а половина окошек закрыты оттого, что их обитатели сейчас обучаются работе с новой программой.
Мое предположение, что можно было бы повышать квалификацию в другое время, повергло собеседниц в полное замешательство. "В личное, что ли?" - читалось в их глазах. Наконец, я выложил неотразимый, с моей точки зрения, аргумент, что перенос срока регистрации недвижимости сокращает поступления в местные бюджеты. Здесь их замешательство переросло в нарастающее подозрение о моей умственной неполноценности. "Мы-то ничего не теряем, - сказали мне снисходительно, как маленькому. - Вы к нам все равно придете, хоть завтра, хоть через месяц". Я понял, что их интересует только пошлина, а бюджетные недоимки - это проблема местных властей. А то, что они их создали, им и в голову не приходило.
В любой из действующих экономических теорий вы найдете тезис о том, что вмешательство государства в экономику - это зло. Но зло необходимое. Поэтому надо сокращать его присутствие и минимизировать последствия. У нас, видимо, решили поярче проиллюстрировать первую половину тезиса, не обратив внимания на ­вторую. Не государство для народа, а народ для государства. А государство - это я, считает почти каждый чиновник и спокойно ведет личную жизнь в государственном учреждении на народные деньги.

Лучшее - враг хорошего

Нынешний Главный государственный регистратор Омской области Валерий Будылка был назначен на эту должность вместе с созданием Управления федеральной регистрационной службы по Омской области. Работать в этом формате она начала с 1 января 2005 года. До этого такие функции выполняло Управление регистрационной службы. Дело, которое федералам перешло по наследству, было организовано из рук вон плохо. Они и сами это понимали. За два года стараниями коллектива открыли несколько филиалов в округах, создали много новых отделов, провели структурную перестройку, создали электронную очередь и многое другое. О своем руководителе сотрудники говорят, что он человек конкретный и жестко-требовательный. ­Отсюда и результаты. Все недостатки, бывшие ранее органической частью службы, в минувшем году полностью ушли в прошлое.
И теперь очень жаль, что все это вернулось. Объяснения, конечно, есть. Говорят, что все это инициатива Москвы, что старая программа, действительно, безнадежно устарела, и вообще, проблема создана для нас центром. Но для пожилых людей, которые маются днями в очередях, это совсем не убедительно. Все вы - представители одной негодной для населения системы. Если вы ничего не можете в ней изменить, хотя бы помните об этом.