Свобода слова валаамовой ослицы

Признаюсь честно, совершенно не собирался писать о свободе слова в Омской области. Занятие столь же неблагодарное, сколь и бессмысленное: о том, чего нет, мне говорить неинтересно. Но на днях в почте увидел послание омички Екатерины Карелиной, в котором она высказала своё мнение. "Сергей Николаевич, читая ваши статьи в журнале "Бизнес-курс", удивляешься: неужели в нашем родном городе Омске есть свобода слова? Мне казалось, что на страницах газет и с экрана телевизора только и рассказывают о благополучии и процветании Омска и области (хотя слепому видно, что это далеко не так). Была приятно удивлена, увидев адекватную оценку происходящего. Спасибо большое". Скорее всего многие омичи считают, что свобода слова у нас есть, и тут уж промолчать я не имею права.
Для начала договоримся о терминах. Свобода слова  - это возможность публично выражать свое мнение или убеждения в печати, в иных средствах массовой информации, на митингах, собраниях, закрепленная Конституцией Российской Федерации. Пальма первенства, безусловно, у валаамовой ослицы - второго по известности животного после змея-искусителя. Американцы считают, что правозвестником был Джон Питер Зенгер, владелец еженедельного журнала "Нью-Йорк". В 1734 году он раскритиковал губернатора одноименной королевской колонии. Джона обвинили в клевете, но защита доказала в суде, что критика была справедливой. Суд признал Зенгера невиновным. Этот процесс считается первым в истории США процессом, в ходе которого жюри установило то, что свобода слова является и должна быть принципом права. В России первые упоминания о свободе слова связаны, как это ни странно, с цензурным уставом императора Александра I от 1804 года. Этим исторический экскурс и ограничим.
Я очень признателен Екатерине Карелиной за отклик. Для меня свобода слова - это моё личное, конституционное право говорить правду и слышать правду о происходящем. Для подтверждения мысли приведу простой, на первый взгляд, пример. В конце июня Оконешниковский районный суд определил меру вины бывшего директора ЗАО "Золотая Нива" Геннадия Руля и отмерил ему неслабый срок тюремного заключения. В своё время он получил от минфина РФ кредит в размере 15 миллионов марок на закупку оборудования для маслозавода. Поручителем выступила администрация Омской области. А потом процветающая "Золотая Нива" - лучшее хозяйство регио­на - каким-то странным образом обанкротилась. В качестве собственного корреспондента газеты "Экономика и Жизнь" я много раз бывал в этом хозяйстве и видел, что для его падения не было абсолютно никаких предпосылок. Геннадий Руль, на мой взгляд, - лучший сельский руководитель Омской области. Вовсе не случайно его, 27-летнего специалиста, первый секретарь Омского обкома КПСС С.И. Манякин назначил директором "Золотой Нивы".
О недавнем суде над Геннадием Александровичем сообщили, по-моему, все средства массовой информации. В газетных статьях журналисты подробно рассказали о статьях уголовных: тут тебе и мошенничество, и растрата, и хищение в особо крупных размерах. Все эти публикации кому-то могут показаться воплощением свободы слова. Мне же они кажутся иллюзией свободы слова. Дистанция между понятиями огромного размера. Эта иллюзия - разновидность социальной фантазии о свободе слова и выдача желаемого за ­действительное. Она похожа на иллюзию Диогена. Публично занимаясь рукоблудием на центральной площади города, он однажды сказал собравшимся зевакам: "О, если бы можно было утолить и голод, потирая вот так пустое брюхо".
Почему-то нигде, ни в одном серьезном издании, ни на одном омском телеканале я не увидел упоминания об истинной причине трагедии Геннадия Руля и закулисном "рукоблудии" и словоблудии представителей всех ветвей власти, включая СМИ. А ведь одной крыловской фразы достаточно было бы прессе, чтобы выразить суть происходящего: "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Кому захотелось покушать? Никто до сих пор внятно не сказал обществу, что директор пострадал в результате попытки рейдерского захвата всего хозяйства "Золотой Нивы", а не его отдельного маслозавода. Разве это не очевидно было в течение десятилетия, когда травили неугодного директора?
По мнению старшего следователя по особо важным делам Следственного комитета МВД РФ Павла Сычёва, распространенного РИА Новости в марте этого года, в России в среднем ежегодно рейдеры будут нападать на 500 объектов. Я считаю, что произошедшее с Геннадием Рулем квалифицируется ещё одной статьёй УК РФ - 163. Там про вымогательство всё так чётко написано, что нечего добавить. Однако ни одна местная газета сквозь призму этой статьи не рассматривала уголовное дело Геннадия Руль. По этой статье должен кто-то проходить, а кто?
Свобода слова не терпит полуправды, и лучше не сказать ничего, чем сказать не всё. Свобода слова предполагает чёткие ответы на чёткие вопросы: кому выгодно посадить Геннадия Руля в тюрьму? Кто та организованная группа лиц, пытавшаяся захватить чужую собственность? Какова в этом роль силовых структур и конкретных людей? При отсутствии свободы слова эти главные вопросы становятся риторическими, как бы ни от кого не требующими ответов. И эпизод с "посадкой" Геннадия Руля на нары понадобился мне не для того, чтобы каким-то образом повлиять на решение суда. Это бесполезно. Тем более что оконешниковская прокуратура просит увеличить наказание до 7 лет. Плетью обуха не перешибёшь. Я хотел на этом общеизвестном факте показать Е. Карелиной и другим читателям глубину чёрной дыры, куда провалилась свобода. Учитесь, дорогие мои, снова читать между строк.
Состояние свободы слова зависит прежде всего от органов государственной и судебной власти. Я разделяю точку зрения американского профессора права Роберта С. Баркера из Университета Дюка (штат Северная Каролина). Он утверждает, что "законы и конституции пишутся для того, чтобы управлять неидеальными людьми в неидеальных обществах… При интерпретации гарантии свободы слова, предусмотренной Конституцией США, Верховный суд в течение многих десятилетий руководствовался тем принципом, что при рассмотрении трудных дел, как правило, лучше рискнуть ошибиться в пользу свободы, чем в пользу власти государства".
Проблема со свободой слова заключается в том, что почти вся омская пресса замордована так, что боится задавать вопросы. Она мне напоминает уже упомянутую валаамову ослицу, которая даже не пытается отверзнуть уста. Если бы библейская история случилась в Омской области, то нашёлся бы Пророк, который тут же и прибил бы её. Ослица знает об этом и не вякает. Хотя могла бы бить пророков и ездить на них...

Признаюсь честно, совершенно не собирался писать о свободе слова в Омской области. Занятие столь же неблагодарное, сколь и бессмысленное: о том, чего нет, мне говорить неинтересно. Но на днях в почте увидел послание омички Екатерины Карелиной, в котором она высказала своё мнение. "Сергей Николаевич, читая ваши статьи в журнале "Бизнес-курс", удивляешься: неужели в нашем родном городе Омске есть свобода слова? Мне казалось, что на страницах газет и с экрана телевизора только и рассказывают о благополучии и процветании Омска и области (хотя слепому видно, что это далеко не так). Была приятно удивлена, увидев адекватную оценку происходящего. Спасибо большое". Скорее всего многие омичи считают, что свобода слова у нас есть, и тут уж промолчать я не имею права.
Для начала договоримся о терминах. Свобода слова  - это возможность публично выражать свое мнение или убеждения в печати, в иных средствах массовой информации, на митингах, собраниях, закрепленная Конституцией Российской Федерации. Пальма первенства, безусловно, у валаамовой ослицы - второго по известности животного после змея-искусителя. Американцы считают, что правозвестником был Джон Питер Зенгер, владелец еженедельного журнала "Нью-Йорк". В 1734 году он раскритиковал губернатора одноименной королевской колонии. Джона обвинили в клевете, но защита доказала в суде, что критика была справедливой. Суд признал Зенгера невиновным. Этот процесс считается первым в истории США процессом, в ходе которого жюри установило то, что свобода слова является и должна быть принципом права. В России первые упоминания о свободе слова связаны, как это ни странно, с цензурным уставом императора Александра I от 1804 года. Этим исторический экскурс и ограничим.
Я очень признателен Екатерине Карелиной за отклик. Для меня свобода слова - это моё личное, конституционное право говорить правду и слышать правду о происходящем. Для подтверждения мысли приведу простой, на первый взгляд, пример. В конце июня Оконешниковский районный суд определил меру вины бывшего директора ЗАО "Золотая Нива" Геннадия Руля и отмерил ему неслабый срок тюремного заключения. В своё время он получил от минфина РФ кредит в размере 15 миллионов марок на закупку оборудования для маслозавода. Поручителем выступила администрация Омской области. А потом процветающая "Золотая Нива" - лучшее хозяйство регио­на - каким-то странным образом обанкротилась. В качестве собственного корреспондента газеты "Экономика и Жизнь" я много раз бывал в этом хозяйстве и видел, что для его падения не было абсолютно никаких предпосылок. Геннадий Руль, на мой взгляд, - лучший сельский руководитель Омской области. Вовсе не случайно его, 27-летнего специалиста, первый секретарь Омского обкома КПСС С.И. Манякин назначил директором "Золотой Нивы".
О недавнем суде над Геннадием Александровичем сообщили, по-моему, все средства массовой информации. В газетных статьях журналисты подробно рассказали о статьях уголовных: тут тебе и мошенничество, и растрата, и хищение в особо крупных размерах. Все эти публикации кому-то могут показаться воплощением свободы слова. Мне же они кажутся иллюзией свободы слова. Дистанция между понятиями огромного размера. Эта иллюзия - разновидность социальной фантазии о свободе слова и выдача желаемого за ­действительное. Она похожа на иллюзию Диогена. Публично занимаясь рукоблудием на центральной площади города, он однажды сказал собравшимся зевакам: "О, если бы можно было утолить и голод, потирая вот так пустое брюхо".
Почему-то нигде, ни в одном серьезном издании, ни на одном омском телеканале я не увидел упоминания об истинной причине трагедии Геннадия Руля и закулисном "рукоблудии" и словоблудии представителей всех ветвей власти, включая СМИ. А ведь одной крыловской фразы достаточно было бы прессе, чтобы выразить суть происходящего: "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать". Кому захотелось покушать? Никто до сих пор внятно не сказал обществу, что директор пострадал в результате попытки рейдерского захвата всего хозяйства "Золотой Нивы", а не его отдельного маслозавода. Разве это не очевидно было в течение десятилетия, когда травили неугодного директора?
По мнению старшего следователя по особо важным делам Следственного комитета МВД РФ Павла Сычёва, распространенного РИА Новости в марте этого года, в России в среднем ежегодно рейдеры будут нападать на 500 объектов. Я считаю, что произошедшее с Геннадием Рулем квалифицируется ещё одной статьёй УК РФ - 163. Там про вымогательство всё так чётко написано, что нечего добавить. Однако ни одна местная газета сквозь призму этой статьи не рассматривала уголовное дело Геннадия Руль. По этой статье должен кто-то проходить, а кто?
Свобода слова не терпит полуправды, и лучше не сказать ничего, чем сказать не всё. Свобода слова предполагает чёткие ответы на чёткие вопросы: кому выгодно посадить Геннадия Руля в тюрьму? Кто та организованная группа лиц, пытавшаяся захватить чужую собственность? Какова в этом роль силовых структур и конкретных людей? При отсутствии свободы слова эти главные вопросы становятся риторическими, как бы ни от кого не требующими ответов. И эпизод с "посадкой" Геннадия Руля на нары понадобился мне не для того, чтобы каким-то образом повлиять на решение суда. Это бесполезно. Тем более что оконешниковская прокуратура просит увеличить наказание до 7 лет. Плетью обуха не перешибёшь. Я хотел на этом общеизвестном факте показать Е. Карелиной и другим читателям глубину чёрной дыры, куда провалилась свобода. Учитесь, дорогие мои, снова читать между строк.
Состояние свободы слова зависит прежде всего от органов государственной и судебной власти. Я разделяю точку зрения американского профессора права Роберта С. Баркера из Университета Дюка (штат Северная Каролина). Он утверждает, что "законы и конституции пишутся для того, чтобы управлять неидеальными людьми в неидеальных обществах… При интерпретации гарантии свободы слова, предусмотренной Конституцией США, Верховный суд в течение многих десятилетий руководствовался тем принципом, что при рассмотрении трудных дел, как правило, лучше рискнуть ошибиться в пользу свободы, чем в пользу власти государства".
Проблема со свободой слова заключается в том, что почти вся омская пресса замордована так, что боится задавать вопросы. Она мне напоминает уже упомянутую валаамову ослицу, которая даже не пытается отверзнуть уста. Если бы библейская история случилась в Омской области, то нашёлся бы Пророк, который тут же и прибил бы её. Ослица знает об этом и не вякает. Хотя могла бы бить пророков и ездить на них...