Последняя песня Лазаря

Москва, 1957, июнь

Кремлевский заговор готовился в условиях строгой конспирации. Во главе стоял педантичный Вячеслав Молотов. В сообщники ему подписались Лазарь Каганович, Георгий Маленков и Клим Ворошилов. Большинство в Президиуме ЦК КПСС заговорщикам явно сочувствовало. Хрущев не оставил им выбора. Его эксцесс на ХХ съезде партии смог выдернуть из грязного болота сталинских преступлений только докладчика - первого секретаря ЦК Никиту Хрущева. Остальные оставались один на один со своим темным прошлым.
Впоследствии это событие в истории получило название "заговора Молотова-Маленкова". Поначалу все шло вроде успешно. Президиум ЦК сместил Хрущева с поста первого секретаря и великодушно предложил ему портфель министра сельского хозяйства. Но спешно созванный внеочередной июньский Пленум ЦК поддержал Первого, и в восьми заседаниях на предводителей заговорщиков последовательно "навесили всех собак": от "противодействия курсу на мирное сосуществование" до "противодействия улучшению жизни крестьянства". "Воинственные крестьянофобы" Молотов с Кагановичем лишились всех постов и отправились к новому месту работы. Первый поехал послом в Монголию, второй - управлять трестом в город Асбест Свердловской области. Некогда могущественные сталинские наркомы пали жертвой собственной интриги. Так была спета последняя песня Лазаря Моисеевича.

Омск, 1957, июль

В Омске к событию не остались равнодушны, а должным образом отреагировали. К этому времени в городе было сразу две улицы Кагановича. Как и положено улицам имени наркома путей сообщения, привязаны они были к полотну железной дороги. Вдоль него в Сталинском городке, который сейчас называют Привокзальным поселком, тянулась одна из них, ныряла под магистраль и вливалась в улицу Карла Маркса. Буквально через месяц после упомянутого пленума ее спешно переименовывают в улицу Карбышева, чье имя она носит и сейчас. Улиц Молотова в Омске не было, зато был Молотовский район. С ним тоже медлить не стали. Указом президиума Верховного Совета РСФСР от 27.07.57 его переименовали в Октябрьский.
Зато в самой области был город Молотов. Он находился на Иртыше между Омском и Черлаком. По всему Союзу таких городов было двенадцать, из них два Молотовобада. Имя Кагановича было представлено скромнее - всего семь населенных пунктов. И здесь без Кагановичабада не обошлось. Неизвестно, сколько заводов, фабрик, мостов, предприятий было названо именами этих прямо-таки апокрифических персонажей. Все это сильно расходилось с понятиями о партийной скромности, на что и обратил внимание Никита Сергеевич. Имена эти мгновенно стерли с географических карт.

Омск, 1957, октябрь

Об улице Кагановича, которая находилась в Кировском районе, видимо, как-то забыли. Но ненадолго. Первого октября того же 1957 года ее переименовали в Куломзинскую, поскольку начиналась она от одноименной железнодорожной станции. До января 1938 года, когда эта улица получила имя незыблемого, казалось бы, со всех сторон наркома, она скромно называлась улицей Никитина в честь довольно малоизвестного русского поэта. Интересно, что в Омске из поэтов такой чести удостоились Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Маяковский, пролетарский частушечник Бедный и непонятно по какой причине Никитин, более известный тем, что в нашем городе никогда не был.
Того же числа с карты города смахнули имена двух маршалов Советского Союза. Тоже за участие в заговоре, хотя и не особо активное. Улица Буденного с намеком стала называться улицей Невского, а улица Ворошилова - Луганской. Тоже не без намека, указывая на место его рождения. Раньше, до 1935 года, эта улица идиллически называлась Барашки.

Каганович и летчики

Список заговорщиков в омской топонимике был исчерпан. Но дело этим не ограничивалось. Анастас Микоян был осторожен и никогда ни в каких группировках не участвовал. Тем не менее того же 1 октября улица имени его была переименована в Тупиковую. До 1938 года она называлась улицей Разина. Понятно, что в честь разбойничьего атамана ее назвали не при царе, а в конце 20-х годов.
Вот тут уже наметилось стремление покончить с бесконечными переименованиями, говоря языком судебного протокола, "в связи со вновь открывшимися обстоятельствами". Действительно, с точки зрения топонимики, перефразируя колонизаторов Ост-Индии, можно сказать: "Хороший коммунист - это мертвый коммунист". Он уже не впадет ни в правый, ни в левый уклон, не станет "праволевацким уродом", как стали называть "шибко умных" после того, как исчерпали все уклоны. Потому в Омске до сих пор есть Кировский район, улица Куйбышева, сохранены имена жертв революции.
Подтверждением этому стало переименование тем же постановлением от 1 октября 1957 года улицы здравствующего и процветающего в министерстве угольной промышленности Стаханова в улицу Авиационную. Переименовали также улицу Демченко. Без претензий ее назвали Ключевой. Демченко, кстати, женщина, Мария Софроновна была известна в свое время как новатор сельскохозяйственного производства. Неожиданный удар получили кумиры советской молодежи тридцатых годов. Улица Водопьянова стала Московской, Коккинаки - Пикетной, Юмашева - Суворова, Доронина - Малой Ивановской, Ляпидевского  - Парковой, переулок Молокова, бывший Магометанский, стал Стачечным. Поскольку все они были полярными летчиками, переименовали и улицу имени их начальника - Ивана Дмитриевича Папанина. Ее назвали Саргатской.

Перегиб и недогиб

Летчиками, политиками и новаторами не ограничились. Полагая, что живых классиков не бывает, мало ли чего он еще напишет, в Спортивную пере- именовали улицу Шолохова. Под "раздачу" попала и улица Катаева. Посчитав, что ее назвали в честь уже известного писателя, ее переименовали в улицу Кутузова. И напрасно. Улицей Катаева она стала из Линейной в декабре 1921 года. В это время Валентин Катаев был подающим большие надежды журналистом в Одессе. Очень маловероятно, что слава автора фельетона "Бездельник Эдуард" и сборника "И в хвост, и в гриву" докатилась до далекого Омска. Первую свою повесть "Растратчик" Катаев написал только в 1926 году. Составители уникального справочника "Улицы города Омска" считают, что на самом деле улица была названа в честь председателя Совета железнодорожных депутатов, павшего в боях под Мартьяновкой.
Была и другая промашка. Вернемся к знаменитым летчикам. В Кировском округе Омска до сих пор есть улица Данилина. Начинается она от Куломзинской и, коротко пробежав, растворяется в площади Восстания. Сразу на двух домах висят мемориальные доски, сообщающие прохожим, что улица названа в честь Героя Советского Союза Сергея Александровича Данилина, участника Великой Отечественной войны. Создается впечатление, что летчик получил звание Героя как раз за военные подвиги. Однако он и участником войны не был. До 1944 года Сергей Александрович, разменявший уже пятый десяток, был начальником Научно-испытательного института спецслужб ВВС. Затем его перевели начальником одного из управлений ВВС.
Данилин никогда не был в Омске. Зато он побывал в США, прибыв туда бортмехаником в экипаже Громова, пролетев через Северный полюс и поставив мировой рекорд дальности полета по прямой в 10148 километров. За это в сентябре 1937 года он и получил Звезду героя. В Омске в августе 1938 года его имя получила улица, до этого опрометчиво названная сначала улицей Зиновьева, затем улицей Косиора. Оба, как известно, оказались "врагами народа" и надежд не оправдали. Зато улицу Данилина так и не переименовывали, хотя он был полярным летчиком и вполне здравствовал в 1957 году (ум. в 1978 г.). Юмашева, бывшего вторым пилотом в том же экипаже, улицы лишили, а вот Данилина как-то пропустили.
Но, как бы то ни было, традиция увековечивать живущих людей, называя их именами улицы, районы и населенные пункты, пресеклась при Хрущеве. Тем более, что увековечивать не очень-то получалось. Сохранилось это и по сей день.

Москва, 1957, июнь

Кремлевский заговор готовился в условиях строгой конспирации. Во главе стоял педантичный Вячеслав Молотов. В сообщники ему подписались Лазарь Каганович, Георгий Маленков и Клим Ворошилов. Большинство в Президиуме ЦК КПСС заговорщикам явно сочувствовало. Хрущев не оставил им выбора. Его эксцесс на ХХ съезде партии смог выдернуть из грязного болота сталинских преступлений только докладчика - первого секретаря ЦК Никиту Хрущева. Остальные оставались один на один со своим темным прошлым.
Впоследствии это событие в истории получило название "заговора Молотова-Маленкова". Поначалу все шло вроде успешно. Президиум ЦК сместил Хрущева с поста первого секретаря и великодушно предложил ему портфель министра сельского хозяйства. Но спешно созванный внеочередной июньский Пленум ЦК поддержал Первого, и в восьми заседаниях на предводителей заговорщиков последовательно "навесили всех собак": от "противодействия курсу на мирное сосуществование" до "противодействия улучшению жизни крестьянства". "Воинственные крестьянофобы" Молотов с Кагановичем лишились всех постов и отправились к новому месту работы. Первый поехал послом в Монголию, второй - управлять трестом в город Асбест Свердловской области. Некогда могущественные сталинские наркомы пали жертвой собственной интриги. Так была спета последняя песня Лазаря Моисеевича.

Омск, 1957, июль

В Омске к событию не остались равнодушны, а должным образом отреагировали. К этому времени в городе было сразу две улицы Кагановича. Как и положено улицам имени наркома путей сообщения, привязаны они были к полотну железной дороги. Вдоль него в Сталинском городке, который сейчас называют Привокзальным поселком, тянулась одна из них, ныряла под магистраль и вливалась в улицу Карла Маркса. Буквально через месяц после упомянутого пленума ее спешно переименовывают в улицу Карбышева, чье имя она носит и сейчас. Улиц Молотова в Омске не было, зато был Молотовский район. С ним тоже медлить не стали. Указом президиума Верховного Совета РСФСР от 27.07.57 его переименовали в Октябрьский.
Зато в самой области был город Молотов. Он находился на Иртыше между Омском и Черлаком. По всему Союзу таких городов было двенадцать, из них два Молотовобада. Имя Кагановича было представлено скромнее - всего семь населенных пунктов. И здесь без Кагановичабада не обошлось. Неизвестно, сколько заводов, фабрик, мостов, предприятий было названо именами этих прямо-таки апокрифических персонажей. Все это сильно расходилось с понятиями о партийной скромности, на что и обратил внимание Никита Сергеевич. Имена эти мгновенно стерли с географических карт.

Омск, 1957, октябрь

Об улице Кагановича, которая находилась в Кировском районе, видимо, как-то забыли. Но ненадолго. Первого октября того же 1957 года ее переименовали в Куломзинскую, поскольку начиналась она от одноименной железнодорожной станции. До января 1938 года, когда эта улица получила имя незыблемого, казалось бы, со всех сторон наркома, она скромно называлась улицей Никитина в честь довольно малоизвестного русского поэта. Интересно, что в Омске из поэтов такой чести удостоились Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Маяковский, пролетарский частушечник Бедный и непонятно по какой причине Никитин, более известный тем, что в нашем городе никогда не был.
Того же числа с карты города смахнули имена двух маршалов Советского Союза. Тоже за участие в заговоре, хотя и не особо активное. Улица Буденного с намеком стала называться улицей Невского, а улица Ворошилова - Луганской. Тоже не без намека, указывая на место его рождения. Раньше, до 1935 года, эта улица идиллически называлась Барашки.

Каганович и летчики

Список заговорщиков в омской топонимике был исчерпан. Но дело этим не ограничивалось. Анастас Микоян был осторожен и никогда ни в каких группировках не участвовал. Тем не менее того же 1 октября улица имени его была переименована в Тупиковую. До 1938 года она называлась улицей Разина. Понятно, что в честь разбойничьего атамана ее назвали не при царе, а в конце 20-х годов.
Вот тут уже наметилось стремление покончить с бесконечными переименованиями, говоря языком судебного протокола, "в связи со вновь открывшимися обстоятельствами". Действительно, с точки зрения топонимики, перефразируя колонизаторов Ост-Индии, можно сказать: "Хороший коммунист - это мертвый коммунист". Он уже не впадет ни в правый, ни в левый уклон, не станет "праволевацким уродом", как стали называть "шибко умных" после того, как исчерпали все уклоны. Потому в Омске до сих пор есть Кировский район, улица Куйбышева, сохранены имена жертв революции.
Подтверждением этому стало переименование тем же постановлением от 1 октября 1957 года улицы здравствующего и процветающего в министерстве угольной промышленности Стаханова в улицу Авиационную. Переименовали также улицу Демченко. Без претензий ее назвали Ключевой. Демченко, кстати, женщина, Мария Софроновна была известна в свое время как новатор сельскохозяйственного производства. Неожиданный удар получили кумиры советской молодежи тридцатых годов. Улица Водопьянова стала Московской, Коккинаки - Пикетной, Юмашева - Суворова, Доронина - Малой Ивановской, Ляпидевского  - Парковой, переулок Молокова, бывший Магометанский, стал Стачечным. Поскольку все они были полярными летчиками, переименовали и улицу имени их начальника - Ивана Дмитриевича Папанина. Ее назвали Саргатской.

Перегиб и недогиб

Летчиками, политиками и новаторами не ограничились. Полагая, что живых классиков не бывает, мало ли чего он еще напишет, в Спортивную пере- именовали улицу Шолохова. Под "раздачу" попала и улица Катаева. Посчитав, что ее назвали в честь уже известного писателя, ее переименовали в улицу Кутузова. И напрасно. Улицей Катаева она стала из Линейной в декабре 1921 года. В это время Валентин Катаев был подающим большие надежды журналистом в Одессе. Очень маловероятно, что слава автора фельетона "Бездельник Эдуард" и сборника "И в хвост, и в гриву" докатилась до далекого Омска. Первую свою повесть "Растратчик" Катаев написал только в 1926 году. Составители уникального справочника "Улицы города Омска" считают, что на самом деле улица была названа в честь председателя Совета железнодорожных депутатов, павшего в боях под Мартьяновкой.
Была и другая промашка. Вернемся к знаменитым летчикам. В Кировском округе Омска до сих пор есть улица Данилина. Начинается она от Куломзинской и, коротко пробежав, растворяется в площади Восстания. Сразу на двух домах висят мемориальные доски, сообщающие прохожим, что улица названа в честь Героя Советского Союза Сергея Александровича Данилина, участника Великой Отечественной войны. Создается впечатление, что летчик получил звание Героя как раз за военные подвиги. Однако он и участником войны не был. До 1944 года Сергей Александрович, разменявший уже пятый десяток, был начальником Научно-испытательного института спецслужб ВВС. Затем его перевели начальником одного из управлений ВВС.
Данилин никогда не был в Омске. Зато он побывал в США, прибыв туда бортмехаником в экипаже Громова, пролетев через Северный полюс и поставив мировой рекорд дальности полета по прямой в 10148 километров. За это в сентябре 1937 года он и получил Звезду героя. В Омске в августе 1938 года его имя получила улица, до этого опрометчиво названная сначала улицей Зиновьева, затем улицей Косиора. Оба, как известно, оказались "врагами народа" и надежд не оправдали. Зато улицу Данилина так и не переименовывали, хотя он был полярным летчиком и вполне здравствовал в 1957 году (ум. в 1978 г.). Юмашева, бывшего вторым пилотом в том же экипаже, улицы лишили, а вот Данилина как-то пропустили.
Но, как бы то ни было, традиция увековечивать живущих людей, называя их именами улицы, районы и населенные пункты, пресеклась при Хрущеве. Тем более, что увековечивать не очень-то получалось. Сохранилось это и по сей день.

Москва, 1957, июнь

Кремлевский заговор готовился в условиях строгой конспирации. Во главе стоял педантичный Вячеслав Молотов. В сообщники ему подписались Лазарь Каганович, Георгий Маленков и Клим Ворошилов. Большинство в Президиуме ЦК КПСС заговорщикам явно сочувствовало. Хрущев не оставил им выбора. Его эксцесс на ХХ съезде партии смог выдернуть из грязного болота сталинских преступлений только докладчика - первого секретаря ЦК Никиту Хрущева. Остальные оставались один на один со своим темным прошлым.
Впоследствии это событие в истории получило название "заговора Молотова-Маленкова". Поначалу все шло вроде успешно. Президиум ЦК сместил Хрущева с поста первого секретаря и великодушно предложил ему портфель министра сельского хозяйства. Но спешно созванный внеочередной июньский Пленум ЦК поддержал Первого, и в восьми заседаниях на предводителей заговорщиков последовательно "навесили всех собак": от "противодействия курсу на мирное сосуществование" до "противодействия улучшению жизни крестьянства". "Воинственные крестьянофобы" Молотов с Кагановичем лишились всех постов и отправились к новому месту работы. Первый поехал послом в Монголию, второй - управлять трестом в город Асбест Свердловской области. Некогда могущественные сталинские наркомы пали жертвой собственной интриги. Так была спета последняя песня Лазаря Моисеевича.

Омск, 1957, июль

В Омске к событию не остались равнодушны, а должным образом отреагировали. К этому времени в городе было сразу две улицы Кагановича. Как и положено улицам имени наркома путей сообщения, привязаны они были к полотну железной дороги. Вдоль него в Сталинском городке, который сейчас называют Привокзальным поселком, тянулась одна из них, ныряла под магистраль и вливалась в улицу Карла Маркса. Буквально через месяц после упомянутого пленума ее спешно переименовывают в улицу Карбышева, чье имя она носит и сейчас. Улиц Молотова в Омске не было, зато был Молотовский район. С ним тоже медлить не стали. Указом президиума Верховного Совета РСФСР от 27.07.57 его переименовали в Октябрьский.
Зато в самой области был город Молотов. Он находился на Иртыше между Омском и Черлаком. По всему Союзу таких городов было двенадцать, из них два Молотовобада. Имя Кагановича было представлено скромнее - всего семь населенных пунктов. И здесь без Кагановичабада не обошлось. Неизвестно, сколько заводов, фабрик, мостов, предприятий было названо именами этих прямо-таки апокрифических персонажей. Все это сильно расходилось с понятиями о партийной скромности, на что и обратил внимание Никита Сергеевич. Имена эти мгновенно стерли с географических карт.

Омск, 1957, октябрь

Об улице Кагановича, которая находилась в Кировском районе, видимо, как-то забыли. Но ненадолго. Первого октября того же 1957 года ее переименовали в Куломзинскую, поскольку начиналась она от одноименной железнодорожной станции. До января 1938 года, когда эта улица получила имя незыблемого, казалось бы, со всех сторон наркома, она скромно называлась улицей Никитина в честь довольно малоизвестного русского поэта. Интересно, что в Омске из поэтов такой чести удостоились Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Маяковский, пролетарский частушечник Бедный и непонятно по какой причине Никитин, более известный тем, что в нашем городе никогда не был.
Того же числа с карты города смахнули имена двух маршалов Советского Союза. Тоже за участие в заговоре, хотя и не особо активное. Улица Буденного с намеком стала называться улицей Невского, а улица Ворошилова - Луганской. Тоже не без намека, указывая на место его рождения. Раньше, до 1935 года, эта улица идиллически называлась Барашки.

Каганович и летчики

Список заговорщиков в омской топонимике был исчерпан. Но дело этим не ограничивалось. Анастас Микоян был осторожен и никогда ни в каких группировках не участвовал. Тем не менее того же 1 октября улица имени его была переименована в Тупиковую. До 1938 года она называлась улицей Разина. Понятно, что в честь разбойничьего атамана ее назвали не при царе, а в конце 20-х годов.
Вот тут уже наметилось стремление покончить с бесконечными переименованиями, говоря языком судебного протокола, "в связи со вновь открывшимися обстоятельствами". Действительно, с точки зрения топонимики, перефразируя колонизаторов Ост-Индии, можно сказать: "Хороший коммунист - это мертвый коммунист". Он уже не впадет ни в правый, ни в левый уклон, не станет "праволевацким уродом", как стали называть "шибко умных" после того, как исчерпали все уклоны. Потому в Омске до сих пор есть Кировский район, улица Куйбышева, сохранены имена жертв революции.
Подтверждением этому стало переименование тем же постановлением от 1 октября 1957 года улицы здравствующего и процветающего в министерстве угольной промышленности Стаханова в улицу Авиационную. Переименовали также улицу Демченко. Без претензий ее назвали Ключевой. Демченко, кстати, женщина, Мария Софроновна была известна в свое время как новатор сельскохозяйственного производства. Неожиданный удар получили кумиры советской молодежи тридцатых годов. Улица Водопьянова стала Московской, Коккинаки - Пикетной, Юмашева - Суворова, Доронина - Малой Ивановской, Ляпидевского  - Парковой, переулок Молокова, бывший Магометанский, стал Стачечным. Поскольку все они были полярными летчиками, переименовали и улицу имени их начальника - Ивана Дмитриевича Папанина. Ее назвали Саргатской.

Перегиб и недогиб

Летчиками, политиками и новаторами не ограничились. Полагая, что живых классиков не бывает, мало ли чего он еще напишет, в Спортивную пере- именовали улицу Шолохова. Под "раздачу" попала и улица Катаева. Посчитав, что ее назвали в честь уже известного писателя, ее переименовали в улицу Кутузова. И напрасно. Улицей Катаева она стала из Линейной в декабре 1921 года. В это время Валентин Катаев был подающим большие надежды журналистом в Одессе. Очень маловероятно, что слава автора фельетона "Бездельник Эдуард" и сборника "И в хвост, и в гриву" докатилась до далекого Омска. Первую свою повесть "Растратчик" Катаев написал только в 1926 году. Составители уникального справочника "Улицы города Омска" считают, что на самом деле улица была названа в честь председателя Совета железнодорожных депутатов, павшего в боях под Мартьяновкой.
Была и другая промашка. Вернемся к знаменитым летчикам. В Кировском округе Омска до сих пор есть улица Данилина. Начинается она от Куломзинской и, коротко пробежав, растворяется в площади Восстания. Сразу на двух домах висят мемориальные доски, сообщающие прохожим, что улица названа в честь Героя Советского Союза Сергея Александровича Данилина, участника Великой Отечественной войны. Создается впечатление, что летчик получил звание Героя как раз за военные подвиги. Однако он и участником войны не был. До 1944 года Сергей Александрович, разменявший уже пятый десяток, был начальником Научно-испытательного института спецслужб ВВС. Затем его перевели начальником одного из управлений ВВС.
Данилин никогда не был в Омске. Зато он побывал в США, прибыв туда бортмехаником в экипаже Громова, пролетев через Северный полюс и поставив мировой рекорд дальности полета по прямой в 10148 километров. За это в сентябре 1937 года он и получил Звезду героя. В Омске в августе 1938 года его имя получила улица, до этого опрометчиво названная сначала улицей Зиновьева, затем улицей Косиора. Оба, как известно, оказались "врагами народа" и надежд не оправдали. Зато улицу Данилина так и не переименовывали, хотя он был полярным летчиком и вполне здравствовал в 1957 году (ум. в 1978 г.). Юмашева, бывшего вторым пилотом в том же экипаже, улицы лишили, а вот Данилина как-то пропустили.
Но, как бы то ни было, традиция увековечивать живущих людей, называя их именами улицы, районы и населенные пункты, пресеклась при Хрущеве. Тем более, что увековечивать не очень-то получалось. Сохранилось это и по сей день.

Москва, 1957, июнь

Кремлевский заговор готовился в условиях строгой конспирации. Во главе стоял педантичный Вячеслав Молотов. В сообщники ему подписались Лазарь Каганович, Георгий Маленков и Клим Ворошилов. Большинство в Президиуме ЦК КПСС заговорщикам явно сочувствовало. Хрущев не оставил им выбора. Его эксцесс на ХХ съезде партии смог выдернуть из грязного болота сталинских преступлений только докладчика - первого секретаря ЦК Никиту Хрущева. Остальные оставались один на один со своим темным прошлым.
Впоследствии это событие в истории получило название "заговора Молотова-Маленкова". Поначалу все шло вроде успешно. Президиум ЦК сместил Хрущева с поста первого секретаря и великодушно предложил ему портфель министра сельского хозяйства. Но спешно созванный внеочередной июньский Пленум ЦК поддержал Первого, и в восьми заседаниях на предводителей заговорщиков последовательно "навесили всех собак": от "противодействия курсу на мирное сосуществование" до "противодействия улучшению жизни крестьянства". "Воинственные крестьянофобы" Молотов с Кагановичем лишились всех постов и отправились к новому месту работы. Первый поехал послом в Монголию, второй - управлять трестом в город Асбест Свердловской области. Некогда могущественные сталинские наркомы пали жертвой собственной интриги. Так была спета последняя песня Лазаря Моисеевича.

Омск, 1957, июль

В Омске к событию не остались равнодушны, а должным образом отреагировали. К этому времени в городе было сразу две улицы Кагановича. Как и положено улицам имени наркома путей сообщения, привязаны они были к полотну железной дороги. Вдоль него в Сталинском городке, который сейчас называют Привокзальным поселком, тянулась одна из них, ныряла под магистраль и вливалась в улицу Карла Маркса. Буквально через месяц после упомянутого пленума ее спешно переименовывают в улицу Карбышева, чье имя она носит и сейчас. Улиц Молотова в Омске не было, зато был Молотовский район. С ним тоже медлить не стали. Указом президиума Верховного Совета РСФСР от 27.07.57 его переименовали в Октябрьский.
Зато в самой области был город Молотов. Он находился на Иртыше между Омском и Черлаком. По всему Союзу таких городов было двенадцать, из них два Молотовобада. Имя Кагановича было представлено скромнее - всего семь населенных пунктов. И здесь без Кагановичабада не обошлось. Неизвестно, сколько заводов, фабрик, мостов, предприятий было названо именами этих прямо-таки апокрифических персонажей. Все это сильно расходилось с понятиями о партийной скромности, на что и обратил внимание Никита Сергеевич. Имена эти мгновенно стерли с географических карт.

Омск, 1957, октябрь

Об улице Кагановича, которая находилась в Кировском районе, видимо, как-то забыли. Но ненадолго. Первого октября того же 1957 года ее переименовали в Куломзинскую, поскольку начиналась она от одноименной железнодорожной станции. До января 1938 года, когда эта улица получила имя незыблемого, казалось бы, со всех сторон наркома, она скромно называлась улицей Никитина в честь довольно малоизвестного русского поэта. Интересно, что в Омске из поэтов такой чести удостоились Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Маяковский, пролетарский частушечник Бедный и непонятно по какой причине Никитин, более известный тем, что в нашем городе никогда не был.
Того же числа с карты города смахнули имена двух маршалов Советского Союза. Тоже за участие в заговоре, хотя и не особо активное. Улица Буденного с намеком стала называться улицей Невского, а улица Ворошилова - Луганской. Тоже не без намека, указывая на место его рождения. Раньше, до 1935 года, эта улица идиллически называлась Барашки.

Каганович и летчики

Список заговорщиков в омской топонимике был исчерпан. Но дело этим не ограничивалось. Анастас Микоян был осторожен и никогда ни в каких группировках не участвовал. Тем не менее того же 1 октября улица имени его была переименована в Тупиковую. До 1938 года она называлась улицей Разина. Понятно, что в честь разбойничьего атамана ее назвали не при царе, а в конце 20-х годов.
Вот тут уже наметилось стремление покончить с бесконечными переименованиями, говоря языком судебного протокола, "в связи со вновь открывшимися обстоятельствами". Действительно, с точки зрения топонимики, перефразируя колонизаторов Ост-Индии, можно сказать: "Хороший коммунист - это мертвый коммунист". Он уже не впадет ни в правый, ни в левый уклон, не станет "праволевацким уродом", как стали называть "шибко умных" после того, как исчерпали все уклоны. Потому в Омске до сих пор есть Кировский район, улица Куйбышева, сохранены имена жертв революции.
Подтверждением этому стало переименование тем же постановлением от 1 октября 1957 года улицы здравствующего и процветающего в министерстве угольной промышленности Стаханова в улицу Авиационную. Переименовали также улицу Демченко. Без претензий ее назвали Ключевой. Демченко, кстати, женщина, Мария Софроновна была известна в свое время как новатор сельскохозяйственного производства. Неожиданный удар получили кумиры советской молодежи тридцатых годов. Улица Водопьянова стала Московской, Коккинаки - Пикетной, Юмашева - Суворова, Доронина - Малой Ивановской, Ляпидевского  - Парковой, переулок Молокова, бывший Магометанский, стал Стачечным. Поскольку все они были полярными летчиками, переименовали и улицу имени их начальника - Ивана Дмитриевича Папанина. Ее назвали Саргатской.

Перегиб и недогиб

Летчиками, политиками и новаторами не ограничились. Полагая, что живых классиков не бывает, мало ли чего он еще напишет, в Спортивную пере- именовали улицу Шолохова. Под "раздачу" попала и улица Катаева. Посчитав, что ее назвали в честь уже известного писателя, ее переименовали в улицу Кутузова. И напрасно. Улицей Катаева она стала из Линейной в декабре 1921 года. В это время Валентин Катаев был подающим большие надежды журналистом в Одессе. Очень маловероятно, что слава автора фельетона "Бездельник Эдуард" и сборника "И в хвост, и в гриву" докатилась до далекого Омска. Первую свою повесть "Растратчик" Катаев написал только в 1926 году. Составители уникального справочника "Улицы города Омска" считают, что на самом деле улица была названа в честь председателя Совета железнодорожных депутатов, павшего в боях под Мартьяновкой.
Была и другая промашка. Вернемся к знаменитым летчикам. В Кировском округе Омска до сих пор есть улица Данилина. Начинается она от Куломзинской и, коротко пробежав, растворяется в площади Восстания. Сразу на двух домах висят мемориальные доски, сообщающие прохожим, что улица названа в честь Героя Советского Союза Сергея Александровича Данилина, участника Великой Отечественной войны. Создается впечатление, что летчик получил звание Героя как раз за военные подвиги. Однако он и участником войны не был. До 1944 года Сергей Александрович, разменявший уже пятый десяток, был начальником Научно-испытательного института спецслужб ВВС. Затем его перевели начальником одного из управлений ВВС.
Данилин никогда не был в Омске. Зато он побывал в США, прибыв туда бортмехаником в экипаже Громова, пролетев через Северный полюс и поставив мировой рекорд дальности полета по прямой в 10148 километров. За это в сентябре 1937 года он и получил Звезду героя. В Омске в августе 1938 года его имя получила улица, до этого опрометчиво названная сначала улицей Зиновьева, затем улицей Косиора. Оба, как известно, оказались "врагами народа" и надежд не оправдали. Зато улицу Данилина так и не переименовывали, хотя он был полярным летчиком и вполне здравствовал в 1957 году (ум. в 1978 г.). Юмашева, бывшего вторым пилотом в том же экипаже, улицы лишили, а вот Данилина как-то пропустили.
Но, как бы то ни было, традиция увековечивать живущих людей, называя их именами улицы, районы и населенные пункты, пресеклась при Хрущеве. Тем более, что увековечивать не очень-то получалось. Сохранилось это и по сей день.

Москва, 1957, июнь

Кремлевский заговор готовился в условиях строгой конспирации. Во главе стоял педантичный Вячеслав Молотов. В сообщники ему подписались Лазарь Каганович, Георгий Маленков и Клим Ворошилов. Большинство в Президиуме ЦК КПСС заговорщикам явно сочувствовало. Хрущев не оставил им выбора. Его эксцесс на ХХ съезде партии смог выдернуть из грязного болота сталинских преступлений только докладчика - первого секретаря ЦК Никиту Хрущева. Остальные оставались один на один со своим темным прошлым.
Впоследствии это событие в истории получило название "заговора Молотова-Маленкова". Поначалу все шло вроде успешно. Президиум ЦК сместил Хрущева с поста первого секретаря и великодушно предложил ему портфель министра сельского хозяйства. Но спешно созванный внеочередной июньский Пленум ЦК поддержал Первого, и в восьми заседаниях на предводителей заговорщиков последовательно "навесили всех собак": от "противодействия курсу на мирное сосуществование" до "противодействия улучшению жизни крестьянства". "Воинственные крестьянофобы" Молотов с Кагановичем лишились всех постов и отправились к новому месту работы. Первый поехал послом в Монголию, второй - управлять трестом в город Асбест Свердловской области. Некогда могущественные сталинские наркомы пали жертвой собственной интриги. Так была спета последняя песня Лазаря Моисеевича.

Омск, 1957, июль

В Омске к событию не остались равнодушны, а должным образом отреагировали. К этому времени в городе было сразу две улицы Кагановича. Как и положено улицам имени наркома путей сообщения, привязаны они были к полотну железной дороги. Вдоль него в Сталинском городке, который сейчас называют Привокзальным поселком, тянулась одна из них, ныряла под магистраль и вливалась в улицу Карла Маркса. Буквально через месяц после упомянутого пленума ее спешно переименовывают в улицу Карбышева, чье имя она носит и сейчас. Улиц Молотова в Омске не было, зато был Молотовский район. С ним тоже медлить не стали. Указом президиума Верховного Совета РСФСР от 27.07.57 его переименовали в Октябрьский.
Зато в самой области был город Молотов. Он находился на Иртыше между Омском и Черлаком. По всему Союзу таких городов было двенадцать, из них два Молотовобада. Имя Кагановича было представлено скромнее - всего семь населенных пунктов. И здесь без Кагановичабада не обошлось. Неизвестно, сколько заводов, фабрик, мостов, предприятий было названо именами этих прямо-таки апокрифических персонажей. Все это сильно расходилось с понятиями о партийной скромности, на что и обратил внимание Никита Сергеевич. Имена эти мгновенно стерли с географических карт.

Омск, 1957, октябрь

Об улице Кагановича, которая находилась в Кировском районе, видимо, как-то забыли. Но ненадолго. Первого октября того же 1957 года ее переименовали в Куломзинскую, поскольку начиналась она от одноименной железнодорожной станции. До января 1938 года, когда эта улица получила имя незыблемого, казалось бы, со всех сторон наркома, она скромно называлась улицей Никитина в честь довольно малоизвестного русского поэта. Интересно, что в Омске из поэтов такой чести удостоились Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Маяковский, пролетарский частушечник Бедный и непонятно по какой причине Никитин, более известный тем, что в нашем городе никогда не был.
Того же числа с карты города смахнули имена двух маршалов Советского Союза. Тоже за участие в заговоре, хотя и не особо активное. Улица Буденного с намеком стала называться улицей Невского, а улица Ворошилова - Луганской. Тоже не без намека, указывая на место его рождения. Раньше, до 1935 года, эта улица идиллически называлась Барашки.

Каганович и летчики

Список заговорщиков в омской топонимике был исчерпан. Но дело этим не ограничивалось. Анастас Микоян был осторожен и никогда ни в каких группировках не участвовал. Тем не менее того же 1 октября улица имени его была переименована в Тупиковую. До 1938 года она называлась улицей Разина. Понятно, что в честь разбойничьего атамана ее назвали не при царе, а в конце 20-х годов.
Вот тут уже наметилось стремление покончить с бесконечными переименованиями, говоря языком судебного протокола, "в связи со вновь открывшимися обстоятельствами". Действительно, с точки зрения топонимики, перефразируя колонизаторов Ост-Индии, можно сказать: "Хороший коммунист - это мертвый коммунист". Он уже не впадет ни в правый, ни в левый уклон, не станет "праволевацким уродом", как стали называть "шибко умных" после того, как исчерпали все уклоны. Потому в Омске до сих пор есть Кировский район, улица Куйбышева, сохранены имена жертв революции.
Подтверждением этому стало переименование тем же постановлением от 1 октября 1957 года улицы здравствующего и процветающего в министерстве угольной промышленности Стаханова в улицу Авиационную. Переименовали также улицу Демченко. Без претензий ее назвали Ключевой. Демченко, кстати, женщина, Мария Софроновна была известна в свое время как новатор сельскохозяйственного производства. Неожиданный удар получили кумиры советской молодежи тридцатых годов. Улица Водопьянова стала Московской, Коккинаки - Пикетной, Юмашева - Суворова, Доронина - Малой Ивановской, Ляпидевского  - Парковой, переулок Молокова, бывший Магометанский, стал Стачечным. Поскольку все они были полярными летчиками, переименовали и улицу имени их начальника - Ивана Дмитриевича Папанина. Ее назвали Саргатской.

Перегиб и недогиб

Летчиками, политиками и новаторами не ограничились. Полагая, что живых классиков не бывает, мало ли чего он еще напишет, в Спортивную пере- именовали улицу Шолохова. Под "раздачу" попала и улица Катаева. Посчитав, что ее назвали в честь уже известного писателя, ее переименовали в улицу Кутузова. И напрасно. Улицей Катаева она стала из Линейной в декабре 1921 года. В это время Валентин Катаев был подающим большие надежды журналистом в Одессе. Очень маловероятно, что слава автора фельетона "Бездельник Эдуард" и сборника "И в хвост, и в гриву" докатилась до далекого Омска. Первую свою повесть "Растратчик" Катаев написал только в 1926 году. Составители уникального справочника "Улицы города Омска" считают, что на самом деле улица была названа в честь председателя Совета железнодорожных депутатов, павшего в боях под Мартьяновкой.
Была и другая промашка. Вернемся к знаменитым летчикам. В Кировском округе Омска до сих пор есть улица Данилина. Начинается она от Куломзинской и, коротко пробежав, растворяется в площади Восстания. Сразу на двух домах висят мемориальные доски, сообщающие прохожим, что улица названа в честь Героя Советского Союза Сергея Александровича Данилина, участника Великой Отечественной войны. Создается впечатление, что летчик получил звание Героя как раз за военные подвиги. Однако он и участником войны не был. До 1944 года Сергей Александрович, разменявший уже пятый десяток, был начальником Научно-испытательного института спецслужб ВВС. Затем его перевели начальником одного из управлений ВВС.
Данилин никогда не был в Омске. Зато он побывал в США, прибыв туда бортмехаником в экипаже Громова, пролетев через Северный полюс и поставив мировой рекорд дальности полета по прямой в 10148 километров. За это в сентябре 1937 года он и получил Звезду героя. В Омске в августе 1938 года его имя получила улица, до этого опрометчиво названная сначала улицей Зиновьева, затем улицей Косиора. Оба, как известно, оказались "врагами народа" и надежд не оправдали. Зато улицу Данилина так и не переименовывали, хотя он был полярным летчиком и вполне здравствовал в 1957 году (ум. в 1978 г.). Юмашева, бывшего вторым пилотом в том же экипаже, улицы лишили, а вот Данилина как-то пропустили.
Но, как бы то ни было, традиция увековечивать живущих людей, называя их именами улицы, районы и населенные пункты, пресеклась при Хрущеве. Тем более, что увековечивать не очень-то получалось. Сохранилось это и по сей день.