Ирэк Катыров: "Мы же по сути "стервятники"

– Сейчас я управляющий федерального государственного унитарного предприятия «Экспериментального племенного хозяйства Сибирского научно-исследовательского института птицеводства» Российской академии сельскохозяйственных наук в поселке Морозовка. Перед тем я завершил дела по двум крупным предприятиям – ФГУП «Омская биофабрика» и МП ЖКХ города Тары. В обоих случаях процедура шла около трех лет, хотя обычно банкротства длятся не больше года. Биофабрику продали с аукциона, последним владельцем является «Стройбетон». А МП ЖКХ реструктуризировано на несколько самостоятельных подразделений, которые заработали более эффективно. Было много проблем, работники предприятий не понимали до конца, что такое процедура банкротства, в итоге на меня жаловались во все инстанции, вплоть до Администрации Президента РФ, ставился вопрос о моей дисквалификации. До этого не дошло, однако в так называемый «черный список» Федеральной налоговой службы России (ФНС) я попал (единственный в Омской области).
– Что это за список?
– Письмо ФНС РФ о том, что с данными арбитражными управляющими налоговая не работает: их кандидатуры не представляют для назначения арбитражным управляющим, за ними осуществляют более пристальный контроль. Хотя за 11 лет работы не имею ни одного административного штрафа, ни разу не был отстранен.
– За что тогда они на вас так?
– Потому что по одному из дел мы судились с налоговиками вплоть до Высшего Арбитражного Суда, они требовали моей дисквалификации, отстранения от дела, оспаривали мои действия, в итоге суд занял мою позицию, предприятие было закрыто. Я не сильно переживаю из-за такого отношения ко мне, потому что специалисты знают: тот, кто находится в «черном списке», является профессионалом. (Смеется.) Мы в своей саморегулируемой организации «Меркурий» пробовали обратиться в Конституционный суд по поводу занесения меня в этот список, однако налоговая ответила, что такое письмо в минюсте не зарегистрировано и является внутренним документом ФНС.
– Не жалко было ликвидировать биофабрику?
– Жалко. Это была единственная биофабрика за Уралом. Я неоднократно ездил в Москву, в курирующий это направление Росагробиопром, но он не захотел поддерживать омичей. Не получилось у нас и создать СП с Казахстаном, так как в итоге президент Нурсултан Назарбаев выделил примерно 60 млн. евро на возрождение собственного производства вакцин и строительство. Теперь вакцины для животных закупаются в Центральной части России. А около биофабрики «Стройбетон» строит жилой ­микрорайон.
– Вы довольны своей ­профессией?
– Дело это неблагодарное, поэтому и хочу уходить. Мы же, по сути дела, «стервятники», работаем с проблемными предприятиями, где-то мы действительно работаем как антикризисные управляющие, но в основном выступаем как похоронная команда. Ведь арбитражные управляющие находятся в самом центре серьезных конфликтов интересов. Нами все недовольны: государство в лице ФНС (потому что до бюджета деньги редко доходят), регулирующие органы в лице минюста, арбитраж, кредиторы, трудовой коллектив. Недовольны генеральные менеджеры (их увольняют) и собственники (им тоже мало что достается). Если обобщать мою практику, то могу сказать, что стараюсь работать с государственными и муниципальными предприятиями. Так как считаю, что у нас государство – собственник неэффективный, и через процедуру банкротства в конечном итоге у предприятий появится более рачительный хозяин. Сейчас я часто отказываюсь от предложений...