Полистают твое досье, скажут: "А, так ты Россию продавал..."

– Владимир Геннадьевич, на вас три года назад возбуждали уголовное дело за работу при банкротстве сельских организаций. Говорят, одно из предприятий при этом даже прекратило свое существование. Как вы это прокомментируете?
– Меня на сегодня оправдали полностью. Говорят, что эта история началась с того, что губернатору назвали в негативном контексте несколько фамилий, в том числе и мою. «Вина» моя была в том, что, дескать, вел сепаратные переговоры с директорами СПК-банкротов. Но несерьезно управлять банкротством и при этом не общаться с бывшими руководителями. Их же не отодвинешь в сторону. Да и не все директора – «гады и воры». Есть те, которые реально хотят работать. Меня преследовали за работу в «Великорусском» (Калачинский район) и «Калинино» (Русско-Полянский район). Все высасывали из пальца, опросили глав и других чиновников администраций, состава преступления не нашли. Да, «Великорусское» исчезло с лица земли, хотя колхоз работал во время банкротства и после банкротства, пока я действительно помогал ему. Можете поговорить с колхозниками, хотя с ними у меня и напряженные отношения...
– Почему все так получилось?
– Крестьяне просто работать не очень хотели, а мы заставляли их что-то делать. После начала уголовного преследования начали искать, что я украл, а я ничего не украл – не создал какую-то зависимую фирму и т. д., я работал честно, действительно хотел, чтобы колхоз работал. Однако выяснилось в это время, что реальные проблемы в другом: скот был брошен, хозяйство разваливалось. Я предлагал минсельхозу программы, однако меня не слушали. У меня как у кандидата экономических наук и сейчас есть программа по развитию села.
– А в «Калинино»?
– В «Калинино» до меня вывели имущество господа Сутягинские, оспаривать это было бессмысленно. Мне инкриминировали то, что не пытался это оспаривать. Но для этого мне пришлось бы просить суд наложить арест на ­технику и другое имущество, и я сорвал бы посевную... Для крестьян это был бы конец. Мне хватает на жизнь того, что по закону прописано. Тем не менее милиция, в частности известные г-н Калганов и г-жа Сухинина (высокопоставленные сотрудники УВД – «БК»), пытались меня посадить, но суд развел руками: не понимаем, в чем провинился человек.
– Сейчас разворачивается спор между вами и предпринимателем Фридманом, который упрекает вас в непогашении долга...
– Он говорит, что дал мне 3 млн. рублей. Но на самом деле он не просто дал в долг, а заплатил мне за юридическое оформление двух баз. Мы работу выполнили. Могу предположить, что истинная причина претензий в том, что г-ну Фридману близка юрфирма Некрасова, у которого есть интерес в «Арт-Мастере». А я в конфликте вокруг «Арт-Мастера» на другой стороне – я Кузнецова защищаю. Оппоненты пока проигрывают нам. Но возникает третья сила, которую интересует незавершенное строительство...
– Довольны тем, что работаете арбитражным управляющим?
– Работа эта неблагодарная. Никогда не услышишь слов благодарности. Да и карьеру не сделаешь – чиновником, например, не станешь. Полистают твое досье, скажут: «А, так ты Россию продавал...»
– Но зато доход неплохой.
– Доход неплохой, но чего это стоит? Начинаешь думать о смысле происходящего...