"Одного моего деда убил Гитлер, другого  - Сталин"

«Дедушка с усмешкой вспоминал будущего генсека...»

Илья Иванов, соучредитель группы компаний «Омь-инвест»:

– Михаил Алексеевич Иванов, мой дедушка, был кадровым военным. 21 июня 1941 года отпраздновал выпускной в военном училище, а 22 началась война, и он пошел на фронт. Вернулся 15 мая 1945 г. Он прошел всю войну, участвовал в больших сражениях на Малой Земле, под Новороссийском. И, конечно, много рассказывал. Детям – историю о героическом ослике, который подвозил припасы для артиллерии через обстреливаемую немцами территорию.
И не бездумно шел под пулями, а перебежками, и укрывался по всем правилам военной науки. Благодаря в том числе и усилиям ослика землю отстояли, и солдаты после боя сделали ему медаль из консервной банки. А взрослым дедушка рассказывал другую историю. В сражениях на Малой земле участвовал Брежнев, заслужил ордена и написал потом об этом книгу. А дедушка с усмешкой вспоминал будущего генсека, а тогда просто чернобрового капитана Брежнева, которого он гонял за чаем как старший по званию.

«В прямом смысле «запахло жареным»

Дмитрий Шадрин, генеральный директор торговой группы «Наш магазин»:

– Есть история, которую нам один из дедов рассказывал, Афанасий Васильевич, помню, она у нас с братом любимой всегда была. Дед служил на Дальнем Востоке в морфлоте. Воевали с японцами.
Так вот в 45-м они брали одно из селений. Хитрые японцы спрятались в каком-то бункере под землей. Русские закинут «лимонку» внутрь, японцы ее наружу выбрасывают, и та «гремит» по нашим же. Долго не знали, как подступиться к ним. В итоге с корабля на телегу перетащили какой-то тяжелый огнемет, подкатили его и как бабахнули по бункеру! В прямом смысле «запахло жареным».

«Однажды ко мне пришел человек и сказал: «Под «Бутырским» похоронен мой отец»

Владимир Филиппов, совладелец ТК «Бутырский базар»:

– Одного моего деда убил Гитлер, другого – Сталин, расстреляли как врага народа. Такая обычная советская семья. Могу вам рассказать историю из современности. Однажды ко мне в кабинет пришел человек, гость из Украины, и сказал: «Под «Бутырским» похоронен мой отец». Оказалось, в Книге памяти Украины указано, что он захоронен на Шепелевском кладбище в Омске, не под «Бутырским», конечно, оно было на территории Агрегатного завода. Несколько дней он жил у меня, мы вместе искали, где перезахоронен его отец, но нашли только документы. На воинской площадке поставили памятную тумбу с именем его отца и каждое девятое мая встречаемся и вместе идем возлагать цветы.

«Отец принял первый бой с деревянным муляжом винтовки»

Георгий Кичигин, заслуженный художник РФ:

– Мой отец Петр Гаврилович был скуп на рассказы о войне. «Плохое надо забывать», – говорил он. Отец ушел на фронт и принял первый бой с деревянным муляжом винтовки. Такая жестокая практика была распространена в начале войны из-за нехватки вооружения. В боях он заслужил звание старшего лейтенанта. Но после неудачных сражений под Сталинградом и сдачи горы Кремянец (г. Изюм, Харьковская область – прим. ред.) отца вместе с сослуживцами разжаловали в рядовые и сослали в штрафбатальон армии Рокоссовского, где свою «вину» перед Родиной он смыл кровью в боях. За героический подвиг отца восстановили в действующую армию и вручили медаль «За отвагу», которой он впоследствии дорожил больше всего.

«Однажды соседка узнала в идущем по дороге человеке своего мужа...»

Анатолий Адабир, замсекретаря политсовета омского регионального отделения партии «Единая Россия»:

– Я родился в 1946 году, и самым ярким впечатлением от недавней войны для меня стали женщины – жены, матери, их тяжкий труд и их надежда. Помню, отдыхая от работы в поле, они садились рядом у стога сена, вспоминали своих мужчин, плакали, пели протяжные песни. И всегда смотрели на дорогу – не хотели верить «похоронкам», ждали, что кто-нибудь вернется. Однажды соседка узнала в идущем по дороге человеке своего мужа, бросилась за ним со слезами радости... Обозналась. Помню это до сих пор.

«Все на землю, лицом в дерьмо»

Геннадий Фридман, президент группы «Ф-Консалтинг»:

– Расскажу не совсем героическую, но жизненную историю про начало войны. Моего отца Шмереля Моисеевича призвали в армию на переподготовку. 30 июня он должен был вернуться домой, но 22-го пришла весть о войне и его направили в Старую Руссу. Они прибыли в зону военного распределения, где уже стояли десятки эшелонов и тысячи людей. Естественно, при таком количестве людей все пути были загажены.
Полный идиотизм: столько незащищенных людей под открытым небом... И вдруг появляются фашистские бомбардировщики. Все на землю, лицом в дерьмо. Только поднимаются, и снова атака! И опять лицом туда же. Вот такое начало войны... И сотни погибших только на одних сборах.
Отец прошел войну с первого дня, вернулся старшим лейтенантом. А мама Раиса Борисовна отправилась на фронт в 1944-м машинисткой.
9 мая родители наконец-то встретились и в День Победы зачали меня. В Ферстенвильде, на территории группы советских войск в Германии, я прожил до 5,5 лет.

«Когда мой дядя погиб, товарищи, невзирая на бомбежку, несли его через поле битвы на руках...»

Валерий Каплунат, директор «Техуглерода»:

– Мой дядя Иван Иванович Меняев служил фронтовым разведчиком на Северном фронте. Когда он погиб, товарищи, невзирая на бомбежку, перестрелку, несли его через поле битвы на руках, чтобы
похоронить на советской земле. Вот такой самоотверженный поступок.
А мой дедушка Израиль Исаакович Каплунат воевал с японцами. У них была самоходка на базе танка Т-70, но без крыши. Вместо нее они натянули плащ-палатку, которая однажды спасла их жизни. Когда японцы кинули в наших гранату, та попала на самодельную крышу и отпрыгнула от нее, как от батута, обратно во вражеский лагерь.

«Бабушка все военные годы днем и ночью шила обмундирование солдатам»

Владимир Виноградов, председатель Омского регионального отделения общественного бизнес-объединения «Опора России»:

– У меня оба деда служили, морскими военными были. Фашисты боялись моряков, называли их «черная смерть». Как-то одному из дедов, Михаилу Павловичу, потомственному капитану, пришлось убегать по ущелью, когда их сняли с подводной лодки. Он тогда упал в пропасть, разбил таз. Но даже после этого не отчаялся. Воевать уже не смог, поэтому стал преподавать в морском училище. Кстати, бабушка по маминой линии тоже войну прошла. Она на фронте не была, но все военные годы днем и ночью шила обмундирование нашим солдатам. Моя мама ей тогда помогала. У них еще была такая ручная машинка «Зингер». Только подумать, сколько шинелей она пошила. Машинка, кстати, до сих пор жива и даже работает.

«Румынский ремень принял участие в моем воспитании»

Александр Кравец, первый секретарь Омского обкома КПРФ:

– Мой дядя Сергей Трофимович освобождал Восточную Европу. И вот после войны он подарил моему отцу ремень, который снял с пленного румынского офицера. Один раз мне довелось этот ремень «попробовать». Я еще дошкольником был. На улице зима, темно, я бегу домой и поскальзываюсь. И довелось же мне так неудачно упасть! Мимо шла учительница, которая была на последних месяцах беременности. Она, слава богу, не упала, но сильно напугалась и притащила меня за уши к отцу. Вот в тот момент румынский ремень и принял участие в моем воспитании.