Андрей Голушко: "Работаю извозчиком"

...Я вспоминаю, что в этот день у бывшего губернатора день рождения. «Не поздравляете его?» – спрашиваю. «Поздравлю», – сенатор тянется за телефоном, набирает номер. Мне не по себе от того, что впервые за 10 месяцев могу вживую услышать голос Леонида Константиновича. Андрей Голушко ждет пять гудков и отключается. «Прихорашивается, наверное», – улыбается он. «А что, вы можете ему так позвонить?» – задаю придурковатый вопрос. Мой собеседник подозрительно смотрит на меня, и я окончательно убеждаюсь, что вопрос действительно придурковатый. Девушка-секретарь приносит чай. «Только конфеты мне не неси», – напоминает он ей. Я выдавливаю лимон в чашку…
– За последние лет десять приходилось слышать столько различных историй и легенд о вас, что я уже стал заложником эдакого демонического образа Андрея Голушко. Вы придаете значение тому, что думают и говорят о вас другие?
– Любой публичный человек в какой-то момент замечает, что вокруг него складывается целый шлейф из правды, неправды, полуправды… Но я не готов тратить все свои силы на борьбу с этим шлейфом. Репутация очень важна для меня в том кругу людей, с которыми дружу, работаю.
– Когда сталкивались с людьми, у которых на ваш счет предвзятое мнение, как выходили из ситуации?
– Скажем, в 1997 году я был назначен первым заместителем губернатора. Мне было 32 года, а моим самым молодым коллегам в среднем по 60 лет. Разрыв в мироощущении катастрофический. И на одном из первых совещаний мой подчиненный говорит: «Молодой человек, не рано ли вы делаете такие умозаключения?» Пришлось стукнуть кулаком по столу и объяснить, дескать, молодой человек я для вас после восьми вечера, а до этого времени я всех, пардон, буду пороть. Вскоре установились нормальные деловые отношения.
– А как вы попали тогда в обладминистрацию? Я слышал даже такую версию, что не обошлось без вмешательства кого-то из вице-премьеров.
– Глупости. В середине 90-х я был самым молодым депутатом Заксобрания, активным, ярким предпринимателем. Леонид Полежаев человек очень внимательный, у него потрясающая интуиция, он всю поляну отлично просматривал. И я думаю, для него главным критерием была даже не моя личность, а тот тренд, который сложился в 96-97 годах. Помните «мальчиков в розовых штанишках», как тогда называли членов правительства? Запрос на молодежь, на свежий взгляд был в стране, и г-н Полежаев его уловил. К тому же необходимо было разбавить команду, большая часть которой – выходцы из обкомов, горкомов… Согласился я не сразу, несколько раз этот вопрос обсуждали. Г-н Полежаев говорил: «Ты такой умный, критикуешь нас, а покажи, как надо. Или боишься?» Вот так и взял меня на слабо.
– Говорят, ваше назначение тогда выглядело более чем странно, поскольку вы прежде активно работали с бывшим мэром Омска Юрием Шойхетом, которого губернатор терпеть не мог.
– Глядя на то, как г-н Полежаев строит отношения с окружающими его людьми, я даже выработал формулу: «Сам придумал, сам обиделся, сам простил».
Наверняка и в отношении меня она срабатывала. И не один раз.
– Поэтому вы и ушли в 2002 году?
– Дело в том, что в этот период Леонид Константинович начал готовиться к выборам и у него были опасения по поводу конкурентов.
– Вы давали повод?
– Я молодой, публичный первый вице-губернатор. Какой еще повод нужен? А вдруг заговор существует... А вдруг завтра возникнет какая-то московская поддержка… В его системе координат это было абсолютно логично.
Кстати, когда он звал меня в заместители, он считал, что это будет его последний срок, поэтому и присматривал себе преемника.
Однако в 2002 году г-н Полежаев почувствовал, что время повернулось вспять. Он начал молодеть, да и ситуация в регионе стала налаживаться после кризисных времен.
Сейчас я благодарен ему за то решение. 2002 год, мне 37 лет, у меня 150 килограмм веса, 220 – рабочее давление, подрастают две дочери, которые видят меня только по телевизору – все было очень плохо. А потом буквально за пару лет я сбросил вес, поправил здоровье, родил сына, диссертацию защитил… У меня реальная жизнь началась.
– А как удалось похудеть?
– Формула простая – меньше жрать, больше двигаться. Я по 4-5 часов учился играть в теннис. Похудеть легко, а удержать вес сложнее. Увидел чебурек, даже не съел – уже плюс килограмм.
– В войне губернатора с мэром Валерием Рощупкиным какую роль сыграли?
– Я неоднократно убеждал Леонида Полежаева свернуть все боевые действия. Реальных претензий со стороны правоохранительных органов к г-ну Рощупкину не было, по крайней мере, мы о них не знали. Нужен был компромисс, я был в роли переговорщика. Когда появился шанс отправить Валерия Палыча на руководящую должность, он ей воспользовался. И это тот редкий пример, когда человек поступился своими интересами ради интересов города. Потому что Леонид Константинович, как бульдог, вцепился бы и душил этот город до последнего вздоха.
– Отношения с Романом Абрамовичем тоже входили в сферу обязанностей первого зама. Говорят, что вы часто ему звонили и рассказывали свежие анекдоты.
– Роман Аркадьевич очень тесно работал с областью, и любой, кто занимал бы мой пост, взаимодействовал бы с ним. Кроме того, у нас сложились хорошие человеческие отношения и до сих пор они сохраняются.
Кстати, это единственный из наших олигархов, который, создавая «Сибнефть», реально рисковал. Был период, когда он заложил все свое имущество, кроме ржавых «Жигулей». Все поставил на кон, и ставка сыграла.
– Его роль в политическом долголетии Леонида Полежаева не переоценивают?
– Нет. Он поддерживал его до самого конца карьеры.
– После ухода из обладминистрации отношения с властями у вас были весьма напряженные. Вы даже в 2005 году выставляли своего кандидата на пост мэра против губернаторского.
– Г-н Полежаев подранков не любит. Необходимо было создать такую атмосферу вокруг меня, чтобы я висел на крючке, чтобы ходил с просьбами и клянчил.
– А вы? Прекратились контакты с ним?
– Периодически возникали. Каждые два-три месяца мы все равно общались. После выборов 2003 года он успокоился, мы обсуждали даже мое возвращение, но главе региона нужна была ситуация, в которой я полностью завишу от него. Так строились отношения со всем окружением. Как только в поле зрения появлялась фигура, которая мыслит не так, по ней немедленно наносился удар. Это реальная трагедия нашей области. Если нужно выполнять целый ритуал из клятв верности и преданности первому лицу, альтернативой этому может быть только отъезд. За эти годы очень многие разумные, профессиональные люди уехали отсюда.
– И вы тогда уехали?
– Моя семья всегда оставалась в Омске. Но я сам попытался диверсифицировать риски и свое присутствие в регионе. В конце концов, влияние Леонида Константиновича Омской областью и ограничено. Даже диссертацию («Механизмы повышения инновационной активности на примере Омской области») я защищал в Москве.
– В Омске могли вставить палки в колеса?
– У нас с Романом Абрамовичем много лет есть одна поговорка: «Мы можем придумать очень хорошую вещь, но, что приснится Леониду Константиновичу, мы не угадаем».
– Одна из любимых журналистских тем – это ваши известные на всю страну друзья. Вот как, например, вы подружились с Леонидом Якубовичем?
– Меня с ним Георгий Боос познакомил. С г-ном Боосом мы дружим уже почти 20 лет. Познакомились, когда я был председателем комитета по собственности в Заксобрании, а он – депутатом Госдумы. Мы взаимодействовали.
– А говорят, мол, все дело в охоте, куда вы вывозите партнеров и товарищей.
– Не могут на чем-то одном, даже на охоте, базироваться дружеские отношения. Конечно, приезжают гости. Хотя из меня уже такой охотник… Я давно не стрелял.
– Вы сейчас политик. От оперативного управления бизнесом отошли, хотя в это мало кто верит. Но вы можете сказать, кому сейчас принадлежит ваш бывший актив «Омскгоргаз»?

– У меня с 1987 года есть один партнер Сергей Калинин, который и отвечает за бизнес в нашей компании. Ему нравится чистый процесс зарабатывания денег, а мне в какой-то момент это стало не так интересно. Возможно, потому что их и так хватает. Поэтому все вопросы по бизнесу, пожалуйста, адресуйте ему. Он вам все честно расскажет.
– Ну, а нашумевшая история с «Омскэлектро»? Неужели Сергей Петрович с вами не советовался?
– Конечно, советовался. И мое мнение было такое – я сомневался в целесообразности траты наших заработанных денег на погашение миллиардного долга. Он мое мнение услышал, но последнее слово за ним. Он пообщался с менеджерами, партнерами и решил, что готов потратить пять лет жизни и кучу денег на то, чтобы навести порядок на предприятии. Флаг ему в руки.
– Хорошо, а к «закону Димы Яковлева» вы ведь имеете отношение?
– Я этот закон поддерживал двумя руками. Мы должны запретить торговлю нашими детьми. Пусть ребенок вырастет и сам выберет, в какой стране ему жить. У нас 6 ­миллионов бездетных пар и при этом 100 тысяч детей, оставшихся без попечения родителей. Чувствуете соотношение?
– Но без «акта Магнитского» на эту проблему никто бы и внимания не обратил. Выходит, это тоже торговля, только политическая.
– Соглашусь, тот факт, что наш закон притянули к «акту Магнитского», с юридической точки зрения не лучший сценарий. Это многих раздражает, но лично для меня важнее, что запрет в принципе состоялся.
При этом никто не замечает, что Совет Федерации принял специальное постановление для правительства разработать стимулирующие меры, а также снизить административные барьеры для российских усыновителей.
– Ну, может, детям там, за границей, лучше будет?
– Откуда такой пиетет перед Западом? Там своих проблем хватает.
– Да вот хоть бы вас взять… Вы же своих детей отправили учиться в Швейцарию.
– Потому что нынешняя система образования в России находится на низшей стадии развития за последние, наверное, лет 200.
– Весь 2011 год область находилась в напряжении и ожидании смены губернатора. Расскажите подробности, как развивались события с подготовкой преемника?
– За год до весны 2012 года администрация президента рассматривала широкий спектр потенциальных кандидатов и омских, и не омских – примерно человек 20. В финале оказалось трое омичей – Олег Шишов, ваш покорный слуга и Виктор Назаров. Когда взгляд президента пал на г-на Назарова, мы с Олегом восприняли это положительно, и у нас пока не было повода пожалеть об этом.
– А если вдруг…
– Не надо всех этих «если вдруг». Тема губернатора закрыта. И у меня нет никакого желания, чтобы наступило это «если вдруг».
– Решение о вашем избрании сенатором было пакетным? Назарова – в губернаторы, Голушко – в сенаторы?
– У меня была возможность вернуться в Госдуму еще в прошлом феврале, но от другого региона. Там освобождались мандаты. Но я настоятельно просил изыскать возможность работать от Омской области. И меня услышали.
– А чем вы занимаетесь в Совете Федерации?
– Я сейчас работаю извозчиком. Привез сюда «Интер РАО», «Полипластик», руководителя фонда ЖКХ Константина Цицина, министра культуры Владимира Мединского. Сейчас совместно с губернатором планируем осуществить визит главы Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства Александра Бравермана, а также в текущем году очень рассчитываем увидеть здесь председателя Совета Федерации Валентину Матвиенко. Региону нужна движуха.
– В заключение хочется спросить, каково вам нести бремя «истинного владельца» «Бизнес-курса»? Наверняка звонят и просят как-то повлиять на информационную политику?
– Что-то я не заметил особой лояльности с вашей стороны. Такое ощущение, что вы в редакции специально, чтобы всем доказать, что я не имею к вам никакого отношения, то укусите меня, то пнете. С уважением отношусь к Сергею Сусликову, но никаких отношений в части «БК» у нас не существует.
– Да будет так! Спасибо за беседу.

...Я вспоминаю, что в этот день у бывшего губернатора день рождения. «Не поздравляете его?» – спрашиваю. «Поздравлю», – сенатор тянется за телефоном, набирает номер. Мне не по себе от того, что впервые за 10 месяцев могу вживую услышать голос Леонида Константиновича. Андрей Голушко ждет пять гудков и отключается. «Прихорашивается, наверное», – улыбается он. «А что, вы можете ему так позвонить?» – задаю придурковатый вопрос. Мой собеседник подозрительно смотрит на меня, и я окончательно убеждаюсь, что вопрос действительно придурковатый. Девушка-секретарь приносит чай. «Только конфеты мне не неси», – напоминает он ей. Я выдавливаю лимон в чашку…
– За последние лет десять приходилось слышать столько различных историй и легенд о вас, что я уже стал заложником эдакого демонического образа Андрея Голушко. Вы придаете значение тому, что думают и говорят о вас другие?
– Любой публичный человек в какой-то момент замечает, что вокруг него складывается целый шлейф из правды, неправды, полуправды… Но я не готов тратить все свои силы на борьбу с этим шлейфом. Репутация очень важна для меня в том кругу людей, с которыми дружу, работаю.
– Когда сталкивались с людьми, у которых на ваш счет предвзятое мнение, как выходили из ситуации?
– Скажем, в 1997 году я был назначен первым заместителем губернатора. Мне было 32 года, а моим самым молодым коллегам в среднем по 60 лет. Разрыв в мироощущении катастрофический. И на одном из первых совещаний мой подчиненный говорит: «Молодой человек, не рано ли вы делаете такие умозаключения?» Пришлось стукнуть кулаком по столу и объяснить, дескать, молодой человек я для вас после восьми вечера, а до этого времени я всех, пардон, буду пороть. Вскоре установились нормальные деловые отношения.
– А как вы попали тогда в обладминистрацию? Я слышал даже такую версию, что не обошлось без вмешательства кого-то из вице-премьеров.
– Глупости. В середине 90-х я был самым молодым депутатом Заксобрания, активным, ярким предпринимателем. Леонид Полежаев человек очень внимательный, у него потрясающая интуиция, он всю поляну отлично просматривал. И я думаю, для него главным критерием была даже не моя личность, а тот тренд, который сложился в 96-97 годах. Помните «мальчиков в розовых штанишках», как тогда называли членов правительства? Запрос на молодежь, на свежий взгляд был в стране, и г-н Полежаев его уловил. К тому же необходимо было разбавить команду, большая часть которой – выходцы из обкомов, горкомов… Согласился я не сразу, несколько раз этот вопрос обсуждали. Г-н Полежаев говорил: «Ты такой умный, критикуешь нас, а покажи, как надо. Или боишься?» Вот так и взял меня на слабо.
– Говорят, ваше назначение тогда выглядело более чем странно, поскольку вы прежде активно работали с бывшим мэром Омска Юрием Шойхетом, которого губернатор терпеть не мог.
– Глядя на то, как г-н Полежаев строит отношения с окружающими его людьми, я даже выработал формулу: «Сам придумал, сам обиделся, сам простил».
Наверняка и в отношении меня она срабатывала. И не один раз.
– Поэтому вы и ушли в 2002 году?
– Дело в том, что в этот период Леонид Константинович начал готовиться к выборам и у него были опасения по поводу конкурентов.
– Вы давали повод?
– Я молодой, публичный первый вице-губернатор. Какой еще повод нужен? А вдруг заговор существует... А вдруг завтра возникнет какая-то московская поддержка… В его системе координат это было абсолютно логично.
Кстати, когда он звал меня в заместители, он считал, что это будет его последний срок, поэтому и присматривал себе преемника.
Однако в 2002 году г-н Полежаев почувствовал, что время повернулось вспять. Он начал молодеть, да и ситуация в регионе стала налаживаться после кризисных времен.
Сейчас я благодарен ему за то решение. 2002 год, мне 37 лет, у меня 150 килограмм веса, 220 – рабочее давление, подрастают две дочери, которые видят меня только по телевизору – все было очень плохо. А потом буквально за пару лет я сбросил вес, поправил здоровье, родил сына, диссертацию защитил… У меня реальная жизнь началась.
– А как удалось похудеть?
– Формула простая – меньше жрать, больше двигаться. Я по 4-5 часов учился играть в теннис. Похудеть легко, а удержать вес сложнее. Увидел чебурек, даже не съел – уже плюс килограмм.
– В войне губернатора с мэром Валерием Рощупкиным какую роль сыграли?
– Я неоднократно убеждал Леонида Полежаева свернуть все боевые действия. Реальных претензий со стороны правоохранительных органов к г-ну Рощупкину не было, по крайней мере, мы о них не знали. Нужен был компромисс, я был в роли переговорщика. Когда появился шанс отправить Валерия Палыча на руководящую должность, он ей воспользовался. И это тот редкий пример, когда человек поступился своими интересами ради интересов города. Потому что Леонид Константинович, как бульдог, вцепился бы и душил этот город до последнего вздоха.
– Отношения с Романом Абрамовичем тоже входили в сферу обязанностей первого зама. Говорят, что вы часто ему звонили и рассказывали свежие анекдоты.
– Роман Аркадьевич очень тесно работал с областью, и любой, кто занимал бы мой пост, взаимодействовал бы с ним. Кроме того, у нас сложились хорошие человеческие отношения и до сих пор они сохраняются.
Кстати, это единственный из наших олигархов, который, создавая «Сибнефть», реально рисковал. Был период, когда он заложил все свое имущество, кроме ржавых «Жигулей». Все поставил на кон, и ставка сыграла.
– Его роль в политическом долголетии Леонида Полежаева не переоценивают?
– Нет. Он поддерживал его до самого конца карьеры.
– После ухода из обладминистрации отношения с властями у вас были весьма напряженные. Вы даже в 2005 году выставляли своего кандидата на пост мэра против губернаторского.
– Г-н Полежаев подранков не любит. Необходимо было создать такую атмосферу вокруг меня, чтобы я висел на крючке, чтобы ходил с просьбами и клянчил.
– А вы? Прекратились контакты с ним?
– Периодически возникали. Каждые два-три месяца мы все равно общались. После выборов 2003 года он успокоился, мы обсуждали даже мое возвращение, но главе региона нужна была ситуация, в которой я полностью завишу от него. Так строились отношения со всем окружением. Как только в поле зрения появлялась фигура, которая мыслит не так, по ней немедленно наносился удар. Это реальная трагедия нашей области. Если нужно выполнять целый ритуал из клятв верности и преданности первому лицу, альтернативой этому может быть только отъезд. За эти годы очень многие разумные, профессиональные люди уехали отсюда.
– И вы тогда уехали?
– Моя семья всегда оставалась в Омске. Но я сам попытался диверсифицировать риски и свое присутствие в регионе. В конце концов, влияние Леонида Константиновича Омской областью и ограничено. Даже диссертацию («Механизмы повышения инновационной активности на примере Омской области») я защищал в Москве.
– В Омске могли вставить палки в колеса?
– У нас с Романом Абрамовичем много лет есть одна поговорка: «Мы можем придумать очень хорошую вещь, но, что приснится Леониду Константиновичу, мы не угадаем».
– Одна из любимых журналистских тем – это ваши известные на всю страну друзья. Вот как, например, вы подружились с Леонидом Якубовичем?
– Меня с ним Георгий Боос познакомил. С г-ном Боосом мы дружим уже почти 20 лет. Познакомились, когда я был председателем комитета по собственности в Заксобрании, а он – депутатом Госдумы. Мы взаимодействовали.
– А говорят, мол, все дело в охоте, куда вы вывозите партнеров и товарищей.
– Не могут на чем-то одном, даже на охоте, базироваться дружеские отношения. Конечно, приезжают гости. Хотя из меня уже такой охотник… Я давно не стрелял.
– Вы сейчас политик. От оперативного управления бизнесом отошли, хотя в это мало кто верит. Но вы можете сказать, кому сейчас принадлежит ваш бывший актив «Омскгоргаз»?

– У меня с 1987 года есть один партнер Сергей Калинин, который и отвечает за бизнес в нашей компании. Ему нравится чистый процесс зарабатывания денег, а мне в какой-то момент это стало не так интересно. Возможно, потому что их и так хватает. Поэтому все вопросы по бизнесу, пожалуйста, адресуйте ему. Он вам все честно расскажет.
– Ну, а нашумевшая история с «Омскэлектро»? Неужели Сергей Петрович с вами не советовался?
– Конечно, советовался. И мое мнение было такое – я сомневался в целесообразности траты наших заработанных денег на погашение миллиардного долга. Он мое мнение услышал, но последнее слово за ним. Он пообщался с менеджерами, партнерами и решил, что готов потратить пять лет жизни и кучу денег на то, чтобы навести порядок на предприятии. Флаг ему в руки.
– Хорошо, а к «закону Димы Яковлева» вы ведь имеете отношение?
– Я этот закон поддерживал двумя руками. Мы должны запретить торговлю нашими детьми. Пусть ребенок вырастет и сам выберет, в какой стране ему жить. У нас 6 ­миллионов бездетных пар и при этом 100 тысяч детей, оставшихся без попечения родителей. Чувствуете соотношение?
– Но без «акта Магнитского» на эту проблему никто бы и внимания не обратил. Выходит, это тоже торговля, только политическая.
– Соглашусь, тот факт, что наш закон притянули к «акту Магнитского», с юридической точки зрения не лучший сценарий. Это многих раздражает, но лично для меня важнее, что запрет в принципе состоялся.
При этом никто не замечает, что Совет Федерации принял специальное постановление для правительства разработать стимулирующие меры, а также снизить административные барьеры для российских усыновителей.
– Ну, может, детям там, за границей, лучше будет?
– Откуда такой пиетет перед Западом? Там своих проблем хватает.
– Да вот хоть бы вас взять… Вы же своих детей отправили учиться в Швейцарию.
– Потому что нынешняя система образования в России находится на низшей стадии развития за последние, наверное, лет 200.
– Весь 2011 год область находилась в напряжении и ожидании смены губернатора. Расскажите подробности, как развивались события с подготовкой преемника?
– За год до весны 2012 года администрация президента рассматривала широкий спектр потенциальных кандидатов и омских, и не омских – примерно человек 20. В финале оказалось трое омичей – Олег Шишов, ваш покорный слуга и Виктор Назаров. Когда взгляд президента пал на г-на Назарова, мы с Олегом восприняли это положительно, и у нас пока не было повода пожалеть об этом.
– А если вдруг…
– Не надо всех этих «если вдруг». Тема губернатора закрыта. И у меня нет никакого желания, чтобы наступило это «если вдруг».
– Решение о вашем избрании сенатором было пакетным? Назарова – в губернаторы, Голушко – в сенаторы?
– У меня была возможность вернуться в Госдуму еще в прошлом феврале, но от другого региона. Там освобождались мандаты. Но я настоятельно просил изыскать возможность работать от Омской области. И меня услышали.
– А чем вы занимаетесь в Совете Федерации?
– Я сейчас работаю извозчиком. Привез сюда «Интер РАО», «Полипластик», руководителя фонда ЖКХ Константина Цицина, министра культуры Владимира Мединского. Сейчас совместно с губернатором планируем осуществить визит главы Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства Александра Бравермана, а также в текущем году очень рассчитываем увидеть здесь председателя Совета Федерации Валентину Матвиенко. Региону нужна движуха.
– В заключение хочется спросить, каково вам нести бремя «истинного владельца» «Бизнес-курса»? Наверняка звонят и просят как-то повлиять на информационную политику?
– Что-то я не заметил особой лояльности с вашей стороны. Такое ощущение, что вы в редакции специально, чтобы всем доказать, что я не имею к вам никакого отношения, то укусите меня, то пнете. С уважением отношусь к Сергею Сусликову, но никаких отношений в части «БК» у нас не существует.
– Да будет так! Спасибо за беседу.

...Я вспоминаю, что в этот день у бывшего губернатора день рождения. «Не поздравляете его?» – спрашиваю. «Поздравлю», – сенатор тянется за телефоном, набирает номер. Мне не по себе от того, что впервые за 10 месяцев могу вживую услышать голос Леонида Константиновича. Андрей Голушко ждет пять гудков и отключается. «Прихорашивается, наверное», – улыбается он. «А что, вы можете ему так позвонить?» – задаю придурковатый вопрос. Мой собеседник подозрительно смотрит на меня, и я окончательно убеждаюсь, что вопрос действительно придурковатый. Девушка-секретарь приносит чай. «Только конфеты мне не неси», – напоминает он ей. Я выдавливаю лимон в чашку…
– За последние лет десять приходилось слышать столько различных историй и легенд о вас, что я уже стал заложником эдакого демонического образа Андрея Голушко. Вы придаете значение тому, что думают и говорят о вас другие?
– Любой публичный человек в какой-то момент замечает, что вокруг него складывается целый шлейф из правды, неправды, полуправды… Но я не готов тратить все свои силы на борьбу с этим шлейфом. Репутация очень важна для меня в том кругу людей, с которыми дружу, работаю.
– Когда сталкивались с людьми, у которых на ваш счет предвзятое мнение, как выходили из ситуации?
– Скажем, в 1997 году я был назначен первым заместителем губернатора. Мне было 32 года, а моим самым молодым коллегам в среднем по 60 лет. Разрыв в мироощущении катастрофический. И на одном из первых совещаний мой подчиненный говорит: «Молодой человек, не рано ли вы делаете такие умозаключения?» Пришлось стукнуть кулаком по столу и объяснить, дескать, молодой человек я для вас после восьми вечера, а до этого времени я всех, пардон, буду пороть. Вскоре установились нормальные деловые отношения.
– А как вы попали тогда в обладминистрацию? Я слышал даже такую версию, что не обошлось без вмешательства кого-то из вице-премьеров.
– Глупости. В середине 90-х я был самым молодым депутатом Заксобрания, активным, ярким предпринимателем. Леонид Полежаев человек очень внимательный, у него потрясающая интуиция, он всю поляну отлично просматривал. И я думаю, для него главным критерием была даже не моя личность, а тот тренд, который сложился в 96-97 годах. Помните «мальчиков в розовых штанишках», как тогда называли членов правительства? Запрос на молодежь, на свежий взгляд был в стране, и г-н Полежаев его уловил. К тому же необходимо было разбавить команду, большая часть которой – выходцы из обкомов, горкомов… Согласился я не сразу, несколько раз этот вопрос обсуждали. Г-н Полежаев говорил: «Ты такой умный, критикуешь нас, а покажи, как надо. Или боишься?» Вот так и взял меня на слабо.
– Говорят, ваше назначение тогда выглядело более чем странно, поскольку вы прежде активно работали с бывшим мэром Омска Юрием Шойхетом, которого губернатор терпеть не мог.
– Глядя на то, как г-н Полежаев строит отношения с окружающими его людьми, я даже выработал формулу: «Сам придумал, сам обиделся, сам простил».
Наверняка и в отношении меня она срабатывала. И не один раз.
– Поэтому вы и ушли в 2002 году?
– Дело в том, что в этот период Леонид Константинович начал готовиться к выборам и у него были опасения по поводу конкурентов.
– Вы давали повод?
– Я молодой, публичный первый вице-губернатор. Какой еще повод нужен? А вдруг заговор существует... А вдруг завтра возникнет какая-то московская поддержка… В его системе координат это было абсолютно логично.
Кстати, когда он звал меня в заместители, он считал, что это будет его последний срок, поэтому и присматривал себе преемника.
Однако в 2002 году г-н Полежаев почувствовал, что время повернулось вспять. Он начал молодеть, да и ситуация в регионе стала налаживаться после кризисных времен.
Сейчас я благодарен ему за то решение. 2002 год, мне 37 лет, у меня 150 килограмм веса, 220 – рабочее давление, подрастают две дочери, которые видят меня только по телевизору – все было очень плохо. А потом буквально за пару лет я сбросил вес, поправил здоровье, родил сына, диссертацию защитил… У меня реальная жизнь началась.
– А как удалось похудеть?
– Формула простая – меньше жрать, больше двигаться. Я по 4-5 часов учился играть в теннис. Похудеть легко, а удержать вес сложнее. Увидел чебурек, даже не съел – уже плюс килограмм.
– В войне губернатора с мэром Валерием Рощупкиным какую роль сыграли?
– Я неоднократно убеждал Леонида Полежаева свернуть все боевые действия. Реальных претензий со стороны правоохранительных органов к г-ну Рощупкину не было, по крайней мере, мы о них не знали. Нужен был компромисс, я был в роли переговорщика. Когда появился шанс отправить Валерия Палыча на руководящую должность, он ей воспользовался. И это тот редкий пример, когда человек поступился своими интересами ради интересов города. Потому что Леонид Константинович, как бульдог, вцепился бы и душил этот город до последнего вздоха.
– Отношения с Романом Абрамовичем тоже входили в сферу обязанностей первого зама. Говорят, что вы часто ему звонили и рассказывали свежие анекдоты.
– Роман Аркадьевич очень тесно работал с областью, и любой, кто занимал бы мой пост, взаимодействовал бы с ним. Кроме того, у нас сложились хорошие человеческие отношения и до сих пор они сохраняются.
Кстати, это единственный из наших олигархов, который, создавая «Сибнефть», реально рисковал. Был период, когда он заложил все свое имущество, кроме ржавых «Жигулей». Все поставил на кон, и ставка сыграла.
– Его роль в политическом долголетии Леонида Полежаева не переоценивают?
– Нет. Он поддерживал его до самого конца карьеры.
– После ухода из обладминистрации отношения с властями у вас были весьма напряженные. Вы даже в 2005 году выставляли своего кандидата на пост мэра против губернаторского.
– Г-н Полежаев подранков не любит. Необходимо было создать такую атмосферу вокруг меня, чтобы я висел на крючке, чтобы ходил с просьбами и клянчил.
– А вы? Прекратились контакты с ним?
– Периодически возникали. Каждые два-три месяца мы все равно общались. После выборов 2003 года он успокоился, мы обсуждали даже мое возвращение, но главе региона нужна была ситуация, в которой я полностью завишу от него. Так строились отношения со всем окружением. Как только в поле зрения появлялась фигура, которая мыслит не так, по ней немедленно наносился удар. Это реальная трагедия нашей области. Если нужно выполнять целый ритуал из клятв верности и преданности первому лицу, альтернативой этому может быть только отъезд. За эти годы очень многие разумные, профессиональные люди уехали отсюда.
– И вы тогда уехали?
– Моя семья всегда оставалась в Омске. Но я сам попытался диверсифицировать риски и свое присутствие в регионе. В конце концов, влияние Леонида Константиновича Омской областью и ограничено. Даже диссертацию («Механизмы повышения инновационной активности на примере Омской области») я защищал в Москве.
– В Омске могли вставить палки в колеса?
– У нас с Романом Абрамовичем много лет есть одна поговорка: «Мы можем придумать очень хорошую вещь, но, что приснится Леониду Константиновичу, мы не угадаем».
– Одна из любимых журналистских тем – это ваши известные на всю страну друзья. Вот как, например, вы подружились с Леонидом Якубовичем?
– Меня с ним Георгий Боос познакомил. С г-ном Боосом мы дружим уже почти 20 лет. Познакомились, когда я был председателем комитета по собственности в Заксобрании, а он – депутатом Госдумы. Мы взаимодействовали.
– А говорят, мол, все дело в охоте, куда вы вывозите партнеров и товарищей.
– Не могут на чем-то одном, даже на охоте, базироваться дружеские отношения. Конечно, приезжают гости. Хотя из меня уже такой охотник… Я давно не стрелял.
– Вы сейчас политик. От оперативного управления бизнесом отошли, хотя в это мало кто верит. Но вы можете сказать, кому сейчас принадлежит ваш бывший актив «Омскгоргаз»?

– У меня с 1987 года есть один партнер Сергей Калинин, который и отвечает за бизнес в нашей компании. Ему нравится чистый процесс зарабатывания денег, а мне в какой-то момент это стало не так интересно. Возможно, потому что их и так хватает. Поэтому все вопросы по бизнесу, пожалуйста, адресуйте ему. Он вам все честно расскажет.
– Ну, а нашумевшая история с «Омскэлектро»? Неужели Сергей Петрович с вами не советовался?
– Конечно, советовался. И мое мнение было такое – я сомневался в целесообразности траты наших заработанных денег на погашение миллиардного долга. Он мое мнение услышал, но последнее слово за ним. Он пообщался с менеджерами, партнерами и решил, что готов потратить пять лет жизни и кучу денег на то, чтобы навести порядок на предприятии. Флаг ему в руки.
– Хорошо, а к «закону Димы Яковлева» вы ведь имеете отношение?
– Я этот закон поддерживал двумя руками. Мы должны запретить торговлю нашими детьми. Пусть ребенок вырастет и сам выберет, в какой стране ему жить. У нас 6 ­миллионов бездетных пар и при этом 100 тысяч детей, оставшихся без попечения родителей. Чувствуете соотношение?
– Но без «акта Магнитского» на эту проблему никто бы и внимания не обратил. Выходит, это тоже торговля, только политическая.
– Соглашусь, тот факт, что наш закон притянули к «акту Магнитского», с юридической точки зрения не лучший сценарий. Это многих раздражает, но лично для меня важнее, что запрет в принципе состоялся.
При этом никто не замечает, что Совет Федерации принял специальное постановление для правительства разработать стимулирующие меры, а также снизить административные барьеры для российских усыновителей.
– Ну, может, детям там, за границей, лучше будет?
– Откуда такой пиетет перед Западом? Там своих проблем хватает.
– Да вот хоть бы вас взять… Вы же своих детей отправили учиться в Швейцарию.
– Потому что нынешняя система образования в России находится на низшей стадии развития за последние, наверное, лет 200.
– Весь 2011 год область находилась в напряжении и ожидании смены губернатора. Расскажите подробности, как развивались события с подготовкой преемника?
– За год до весны 2012 года администрация президента рассматривала широкий спектр потенциальных кандидатов и омских, и не омских – примерно человек 20. В финале оказалось трое омичей – Олег Шишов, ваш покорный слуга и Виктор Назаров. Когда взгляд президента пал на г-на Назарова, мы с Олегом восприняли это положительно, и у нас пока не было повода пожалеть об этом.
– А если вдруг…
– Не надо всех этих «если вдруг». Тема губернатора закрыта. И у меня нет никакого желания, чтобы наступило это «если вдруг».
– Решение о вашем избрании сенатором было пакетным? Назарова – в губернаторы, Голушко – в сенаторы?
– У меня была возможность вернуться в Госдуму еще в прошлом феврале, но от другого региона. Там освобождались мандаты. Но я настоятельно просил изыскать возможность работать от Омской области. И меня услышали.
– А чем вы занимаетесь в Совете Федерации?
– Я сейчас работаю извозчиком. Привез сюда «Интер РАО», «Полипластик», руководителя фонда ЖКХ Константина Цицина, министра культуры Владимира Мединского. Сейчас совместно с губернатором планируем осуществить визит главы Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства Александра Бравермана, а также в текущем году очень рассчитываем увидеть здесь председателя Совета Федерации Валентину Матвиенко. Региону нужна движуха.
– В заключение хочется спросить, каково вам нести бремя «истинного владельца» «Бизнес-курса»? Наверняка звонят и просят как-то повлиять на информационную политику?
– Что-то я не заметил особой лояльности с вашей стороны. Такое ощущение, что вы в редакции специально, чтобы всем доказать, что я не имею к вам никакого отношения, то укусите меня, то пнете. С уважением отношусь к Сергею Сусликову, но никаких отношений в части «БК» у нас не существует.
– Да будет так! Спасибо за беседу.