…А к нам, Владимир Владимирович, доктора не надо?!

Хозяин «Мечела», напомним, «всего лишь», по наблюдениям Владимира Владимировича, тогда исполнявшего обязанности премьер-министра, продавал за границу металл вдвое дешевле, чем внутри России, недоплачивая, соответственно, налоги. Конкретную специализацию «врачей» для г-на Зюзина премьер не назвал, хотя упомянутые в контексте ФАС и СКР не оставляли сомнений: речь может идти не только о терапии, но и о радикальных хирургических методах (можно что-нибудь отъять) или, если понадобится, жесткой реанимации (силовики, наверное, и в дефибрилляторах толк знают).
У властей Омска и Омской области, считаем, показаний для срочного «медицинского вмешательства» более чем достаточно. Однако, как показал сентябрь, Москва пока решила не присылать стороннего хирурга-реаниматолога на губернаторский пост, дав Виктору Назарову второй шанс справиться со своей заново набранной «фельдшерско-акушерской бригадой». Может быть, оттуда, из Кремля, просто не видно еще, насколько дело плохо, что пульс у региона местами едва прощупывается? На всякий случай мы решили привести здесь даже не все, лишь некоторые, самые известные «болячки» местной системы (да, мы знаем, что на самом деле все болезни – от головы, но решили все же пройтись и по последствиям).

«Что-то с памятью моей стало…»

Диагноз: амнезия – заболевание с симптомами потери памяти, особенно на недавние важные события, или неполных воспоминаний о произошедших событиях, недуг, проявляющийся в потере познавательной способности сохранять события или знания, а также невозможности воссоздавать накопленный материал. Судя по всему, в нашем случае речь идет о так называемой диссоциированной амнезии, при которой больной забывает факты из личной жизни (и профессиональной деятельности), но сохраняется память на универсальные знания. Диссоциированная амнезия обычно является результатом психической травмы, которые для людей, встроенных в нынешнюю жесткую вертикаль власти, наверное, неизбежны.
Из истории болезни: Омские власти хорошо помнят такой факт из области «универсальных знаний», как основание Омской крепости в 1716 году. Помнят о том, что в приближающемся 2016-м наш город, соответственно­, должен­ отметить 300-летие. И периодически даже начинают к нему готовиться: издавать приказы и указы, готовить планы и программы, обещая в них небо в алмазах (с которого один за одним приземляются широкофюзеляжные аэробусы на ВПП аэропорта в Федоровке), дороги без пробок (омичи же предпочитают быстрое и удобное метро), полноводный как в детстве Иртыш и еще много чего замечательного. Первые такие приготовления первый омский губернатор нового времени Леонид Полежаев начал еще в 1997 году совместно с мэром Валерием Рощупкиным (тогда они еще не рассорились в пух и прах): было принято принципиальное решение о воссоздании главного исторического символа – Омской крепости (на её судьбе мы остановимся отдельно чуть позже). Позднее, в 2000-м, вышло постановление правительства Омской области №88-п от 13 марта «О дополнительных мерах поддержки развития города Омска и подготовке к встрече 300-летия со дня его основания». Помимо крепости и уже упомянутых главных фетишей – метрополитена и аэропорта – в нем были и другие интересные идеи, о которых уже и мы, рядовые омичи, успели подзабыть (если кто знал). Например, использование неэксплуатируемого ж/д моста через Иртыш в качестве автомобильного; строительство Северного обхода – окружной автодороги с мостом севернее ОНПЗ; реконструкция (а не демонтаж!) трамвайно-троллейбусных линий; строительство завода по утилизации мусора; перенос «Флоры» на территорию «Декоративных культур» (тогда еще не застроенных так плотно коттеджами); превращение здания бывшей ТЭЦ-1 в выставочный зал; строительство набережной от Речного вокзала до Речного порта; размещение театра кукол «Арлекин» в здании бывшего кинотеатра «Пионер». Из всех этих замечательных начинаний лишь предпоследнее было реализовано частично, а последнее – даже «с превышением». С остальными же беда. Власти про них на время, кажется, просто забыли. Когда снова вспомнили (или им напомнили) – времени до юбилея осталось уже меньше, планы скорректировали, написали новые указы-приказы. А тут – бац! – опять амнезия. Составляются новые списки-программы-приказы, постепенно становящиеся все короче и короче: про что-то власти напрочь забывают, а что-то, если напомнишь, оказывается, уже и по срокам сделать не успеваем, и по деньгам в кризисный бюджет не укладывается (вот что значит не успеть вовремя, пока нефтедоллары лились рекой). Помимо властей, «отличились» в этом деле, конечно, и некоторые крупные омские бизнесмены (не страдающие амнезией могут вспомнить, например, подземный мегапроект на привокзальной площади, ради которого оттуда повыкинули ларьки, на чем все и кончилось), но это уже немного другая история.

Крепко влипли с крепостью
Омская крепость должна была стать ключевым элементом программы 300-летия нашего города. И об этом говорилось в совместном постановлении губернатора Леонида Полежаева и мэра Валерия Рощупкина, датированного далеким теперь 1997 годом. Тогда договорились с военными об освобождении данной территории, в 1999 году они ушли. Однако властям было уже не до созидательной работы: вовсю шла первая омская война между городом и областью. Она закончилась сменой мэра, при котором победившие «областные» вместо восстановления начали откровенную дележку территории крепости, в результате чего «Мостовик», Кокорин, родственники мэра и одного из замов губернатора­ начали­ строить­ в крепости элитные жилые дома, офисные здания и гостиницу, снося объекты крепости около 19-й гимназии, которые в тот момент не стояли ни на каком учете.
При следующем мэре, Шрейдере, сначала ничего не поменялось, пока не началась 2-я омская война между городом и областью. До того принятый новый генплан Омска оставлял от крепости «рожки да ножки». После начала войны все поменялось. К этому моменту оставшиеся объекты крепости, за исключением обоз­ного сарая, попали в список вновь выявленных объектов культурного наследия, поэтому Шрейдер решил сделать крепость своим пиар-проектом, запретив­ там дальнейшие стройки «областным», затеял войну с Кокориным по его дому на ул. Победы и начал «плиточное благоустройство», которое включало и весьма спорные реконструкции Тобольских ворот и денежной кладовой. Полежаев, видя, что крепость стала городским проектом, мгновенно потерял к ней интерес и публично отказался восстанавливать Воскресенский собор. При этом еще до того на федеральном уровне пробили распоряжение Правительства РФ ­№2040-р о мероприятиях к 300-летию Омска, где вообще не было ни слова не только о крепости, но и о какой-либо исторической составляющей вообще. Кто-то решил, что омичам нужны метро­, Федоровка, коллекторы и гидроузел, а не крепость.
О крепости в очередной раз вспомнила новая власть, которая одновременно появилась и у области, и у города. До юбилея оставалось четыре года, и нужно было срочно что-то делать: на крепость наконец-то обратили внимание, причем не без помощи общественников и организаций. Например, Игорь Коновалов и омское отделение ВООПИиК презентовали свой план «Омск-300», начались разговоры о проектировании пространства крепости, было получено принципиальное добро от федерального минкульта на выделение 2 млрд.
Был оперативно организован конкурс общественных проектов пространства крепости, затем профессиональный архитектурный конкурс. Как потом выяснилось, все это было для «галочки». Мэрия в лице АУ «Омская крепость» к тому времени уже заключила договоры с «Омскгражданпроектом» и «Мостовиком» на проектирование зданий в крепости без учета их функционала, определенного на архитектурном конкурсе. А область и вовсе повезла на коллегию в Москву не проект-победитель, а нафталин от «Омскгражданпроекта» времен Шрейдера, мотивируя это тем, что, мол, все равно так глубоко никто тему не копал.
Ключевая идея проекта от «Омскгражданпроекта» – дорога вдоль крепости за миллиард рублей. Терпеть подобные выходки уже было невозможно, пришлось опять вмешиваться общественности, были организованы встречи с губернатором, мэром, минкультом и общественным активом, где было решено, что никакой дороги тут не будет, что нужно срочно создать рабочую группу под началом мэра для разработки технического задания на проектирование пространства крепости. Мэр при свидетелях согласился. Было это в марте 2014 года. План был закончить работу над техзаданием до конца апреля-мая того же года. Эта работа официально не закончена до сих пор. Возникло полное ощущение, что в мэрии попросту никому ничего не было нужно, идущее вразрез с ее собственными планами, и это при том, что конкретно под 300-летие там ввели даже должность первого вице-мэра в лице Поповцева.
В области дела шли чуть лучше, там хотя бы завершили разработку документов по «Галерке» и «Эрмитажу». Была сделана попытка добавить туда же и Воскресенский собор, были оперативно организованы конкурсы, со второго раза нашли «Мостовик», после чего никаких данных о судьбе проекта­ нет. Мэрия по-тихому отдала концессионеру обозный сарай в аренду за 50 рублей/кв. м, довела до ума проекты по шести зданиям, получила наконец от минобороны седьмое и тоже отдала их в общий котел, правда, время было серьезно упущено, и сколько в итоге Мединский даст денег, известно только ему да Голушко. При этом все малобюджетные предложения, например, от того же ВООПИиК, мэрией игнорируются и кладутся под сукно.
Тем временем, как по заказу, сама собой решилась одна из двух проблем, к которой ни область, ни город не могли или не хотели подступаться: Росреестр выставил на торги комплекс зданий старой картфабрики в крепости, на ул. Таубе, за 90 млн рублей (вторая проблема – это морг и анатомичка медуниверситета). Казалось бы, вот оно, власть, бери, покупай и используй это пространство! Нет денег в бюджете – договорись с Росреестром, бизнесом, реши вопрос!
Однако в итоге эту недвижимость купил с 30-процентной скидкой радиозавод Ивана «Сам-себе-на-уме» Полякова «для использования в коммерческих целях». Так что, сдается нам, паралич омскую власть так и не отпустит, а 300-летие омичи встретят не в новом пространстве возрожденной крепости, а на той же плитке у облезлых Тобольских ворот.

Консилиум специалистов:

Игорь Коновалов, краевед:

– Хоть что-то из исторических объектов к юбилею нужно реконструировать или воссоздать, чтобы были зримые свидетельства 300-летия. В идеале, по каждому значимому этапу развития города – знаковый объект. Мой план известен, я предлагал его еще три года назад. Там были и совсем недорогие объекты. Длявыполнения некоторых работ вполне можно было привлечь и коммерческие структуры. Но практически ничего из этого не было реализовано.

Александр Лихачев, советник губернатора Омской области:

– К 300-летию мы вообще не готовы. Почему? За последние годы вес Омской области в федеральной политике снизился в принципе. Показательны в этом смысле ситуации с «Авангардом», «Омичкой», конкурсом имени Янкелевича, посадки чиновников. Не секрет, что многие мероприятия продвигал Гамбург, без него, соответственно, движение прекратилось. Идет соперничество кланов вместо решения вопросов. При этом, как правильно заметил Новоселов, Омская область мало участвует в федеральных программах, хотя могла бы.
Самое большое упущение из несделанного, я считаю, это метро. Его надо было делать обязательно, если город собирается расти. Федоровка, наверное, в будущем Омску не помешала бы, но возможность её строить была, увы, в прошлом. А вот находящийся в наибольшей степени готовности проект – Красногорский гидроузел – как раз самый спорный, не исключено, что Иртыш в Омске из-за него совсем засорится.

Александр Очаковский, колумнист журнала «Бизнес-курс»:

– Хотелось бы, чтобы 300-летие было просто большим хорошим выходным днем для всех горожан. А вот все, что нам сейчас пытаются подать под праздничной оберткой – все эти клиники, школы, вся инфраструктура, – должно вообще-то строиться буднично, ежегодно и ежедневно.

Сергей Костарев, профессор ОмГУПС, эколог:

– Не вижу, что 300-летие – какая-то важная дата. Город нужно развивать всегда­. Если все же говорить о юбилейном празднике, я бы хотел видеть возрожденными какие-то действительно исторические места вроде Омской крепости. Из инфраструктурных объектов неплохо бы отремонтировать на федеральные средства городскую ливневую канализацию и возродить разветвленную трамвайную сеть.

Игорь Федоров, преподаватель ОмГТУ, блогер-урбанист:

– В первую очередь, власть должна была составить РЕАЛЬНУЮ программу подготовки, а не пытаться впихнуть туда все, что можно и нельзя. Почему планы, которые предлагал, например, Коновалов, никто даже не попытался взять за основу, мне непонятно. Упор нужно было делать на историческую составляющую: поправить старые памятники, поставить новые, в той же Омской крепости. Вместо этого пока сделали какую-то непонятную псевдовелодорожку с указателями на памятник Ленину, на Концертный и Органный зал. Для чего? Для кого нужны эти указатели? Если по уму, они должны бы указывать на какие-то реальные, но малоизвестные исторические места, а так – сплошная профанация.

Сергей Евсеенко, завкафедрой омского филиала Финансового университета при Правительстве РФ:

– Значимость нашего региона в федеральном масштабе, мягко говоря, не та. При этом в Омской области никакого значимого для Москвы проекта тоже не намечается: ни открытий каких-нибудь мостов на федеральных трассах, ни чемпионатов мира (насчет саммита ЕврАзЭС, честно говоря, сомневаюсь). С другой стороны, все же и сама дата куда скромнее, чем были юбилеи у Ярославля и Казани. Все это, да еще и в условиях экономического кризиса, не дает никаких надежд на выделение к празднику сколь-нибудь крупных сумм из федерального бюджета. Дополнительная сложность в том, что организаторы – областная и муниципальная власть – не очень компетентны и, мягко говоря, не очень дружны между собой. Поэтому, полагаю, не стоит нам ждать к 300-летию ничего существенного, кроме двух реконструированных улиц «от «Газпрома». Да даже если бы сейчас и упали откуда-то деньги, «штурмануть» на них уже не получится, просто по технологическим срокам строительства не успеем.

Совсем не ходят! Ноги отнялись?!

Диагноз: паралич нижних конечностей. Причинами возникновения паралича, в частности, могут быть травмы, инфекции, злокачественные опухоли (коррупцию, напомним, сравнивают с раком), сосудистые поражения, интоксикации и даже нарушения питания (у нас – финансирования).
Из истории болезни: на протяжении ряда последних лет муниципальный транспорт страдал от банального истощения, вызванного систематическим финансовым недоеданием. Осложняли ситуацию и злокачественные коррупционные опухоли, отнимавшие питание у здоровых тканей (вспомним, например, 110 миллионов рублей, которые нищие омские ПАТП заплатили­ московской­ фирме «Гарант» за некие «юридические услуги»; уголовное дело по этому факту, кстати, так ни к чему и не привело). Состояние больного значительно ухудшилось прошедшим летом, когда после ужасного июньского ДТП (14 погибших и 11 раненых в столкновении КамАЗа и автобуса ПАТП-4 с работниками «Сибирской» птицефабрики) водители стали увольняться из-за потерь в зарплате: прокуратура заняла крайне жесткую позицию по широко практиковавшимся ранее переработкам. Кризис же наступил в сентябре: в какой-то момент еще остававшиеся в строю автобусы просто встали на прикол без топлива. «Газпром нефть» отказалась отпускать горючее из-за накопившейся многомиллионной задолженности транспортников. Спасти от смерти муниципальный автопарк на этот раз помогла «доза» бензина от «Топ Лайн», но в целом состояние «пациента» остается крайне тяжелым и нестабильным. Прописано очередное повышение тарифа на проезд, но следует учесть, что данное лекарство, уже прописывавшееся ранее, давало незначительный эффект, а порой побочное действие и превышало ожидаемую пользу.

Консилиум специалистов:

Николай Артемьев, руководитель НП «Автодор»:

– Все муниципальные ПАТП существуют практически со времен Союза. Со всеми вытекающими последствиями. Выход в создании совместных предприятий, частно-государственных. Инвесторы могут дать дополнительные финансы, плюс более эффективный менеджмент.

Владимир Геворгян, председатель совета НП СРО «Омские перевозчики»:

– У частных перевозчиков глобальных проблем нет. Мы уже общими усилиями купили транспорта больше чем на 2 миллиарда и работаем. Главное, чтобы не мешали. Я не согласен с точкой зрения мэрии о необходимости удаления с омских улиц всех «Газелей» и прочих микроавтобусов этого класса. Для перевозки пассажиров по разным направлениям и на разное расстояние нужен транспорт разной вместимости: и большие автобусы, и средние, и те же «Газели».
До последнего времени одной из главных проблем и для нас, и, понятно, для муниципалов, у которых денег вообще нет, был и низкий тариф. Сравните: за то время, пока тариф был 20 рублей, частники приобрели 1200 автобусов, а с момента, когда его снизили – всего 40-45.
А муниципальному транспорту нужно как-то искать дополнительные средства для обновления подвижного состава. Возможно, поможет участие в каких-то федеральных программах софинансирования, можно пробовать привлекать частных инвесторов.

Иван Меняйлов, президент НП «Безопасный город»:

– Главное сейчас – дороги чистить. Частникам не надо мешать, воспринимать их как зло. Муниципальные маршруты все равно все субсидируются в той или иной мере. Так вот, я предлагаю те маршруты, что интересны частникам, отдать им полностью. Справятся. А высвободившуюся часть субсидий перебросить на неприбыльные «социальные» маршруты.

Сергей Мизя, член Общественного совета при РЭК Омской области:

– Надо навести порядок. У нас, с одной стороны, существуют советские еще ПАТП, муниципальный транспорт возит воздух и умирает. С другой стороны, есть дикий буйный рынок, игроки которого не платят налоги. Как навести порядок? Ну вот в Казани как-то смогли за 8 месяцев навести… Или взять, к примеру, Красноярск: там от всех транспортников поступает в год в бюджет 4 миллиарда налогов. У нас – порядка 500-600 миллионов. При этом около 500 миллионов из них дают муниципальные предприятия. Долю частников в данном случае посчитать несложно. На одном из заседаний РЭК, например, прозвучала цифра, что частники в этом году заплатили аж 15 миллионов рублей.
Были бы миллиарды как в Красноярске, было бы и на что новые автобусы покупать, и на что перевозки льготников дотировать.
С тарифами сейчас непонятные дела творятся. ПАТП просили сделать 45 рублей, РЭК установил 27. Я спрашиваю, где лукавство, в 27 или в 45 рублях, экономика ведь наука точная? Похоже, просто подогнали тариф, ориентируясь на те 300 миллионов рублей, что заложены в бюджете на дотации. Считали, в общем, не по экономике, а исходя из того, что есть. Это в итоге может привести к тому, что весь имеющийся еще муниципальный транспорт в один момент просто рассыплется. Такая бесхребетность власти по всем аспектам данного вопроса и приводит в итоге к тому, что мы имеем то, что имеем.

Проблемы на лицЕ

Диагноз: нездоровый цвет лица (города), косметические дефекты на нем.
Из истории болезни: сразу определимся, что лицом города мы считаем его улицы. В идеале, чистые, красивые улицы, «укомплектованные» всем, что делает их комфортными для людей, должны говорить о здоровом состоянии экономики города, а значит и правильности политики его властей. Однако в нашем случае, увы, у властей и у значительной части горожан понятия об укомплектованности сильно различаются. Камнем преткновения стали так называемые нестационарные торговые точки – павильоны, ларьки, лотки. В мэрии, такое ощущение, искренне считают любой киоск своего рода нарывом, пардон, прыщом на лице города. И, как школьники, пытаются их грубо выдавливать.
При этом совершенно не берется в расчет, что киоски – это тот самый малый бизнес, на который, между прочим, президент Владимир Путин предложил опираться сейчас, когда падение цен на нефть выводит экономику из равновесия. Это как минимум вклад в обеспечение занятости населения в кризис. Даже в цивилизованной Европе, улочками многих городов которой можно любоваться не переставая, нестационарная торговля никуда не делась. Там достаточно и ларьков, и лотков. Кстати, и Москва, на чью давнюю борьбу с ларечниками, похоже, до сих пор равняются омские власти, уже, вообще-то, вернула киоски на улицы, просто где-то это уже муниципальные точки, которые сдаются предпринимателям в аренду.
В Омске же очередное обострение давней болезни. Многие владельцы киосков связывали надежды на хоть чуть-чуть, но лучшее будущее с взявшей было шефство над депимущества Еленой Бреер. Дело в том, что, по словам предпринимателей, текущая политика г-жи Бреер в отношении лоточников была простой и понятной: если киоск стоит законно и не мешает развитию городской инфраструктуры, то договор с его владельцем автоматически перезаключался.
Однако неожиданно для всех и Бреер ушла из мэрии. И процесс просто встал. Всё! Паралич! Столбняк!
С 1 мая, напомним, было принято решение все договора передать районам. Глава департамента экономполитики Гульнар Айтхожина обещала: все будет проще, лучше, через «одно окно». В районных администрациях создали для этого отделы, укомплектовали их персоналом, которому платится зарплата, то есть с расходной частью все понятно.
А вот доходная просто отсутствует, арендная плата не идет, по той причине, что, как утверждают наши источники, договора практически не перезаключаются. Кто-то ссылается на якобы негласно отданное распоряжение другого вице-мэра – Инны Парыгиной. Кто-то, как говорят, чиновники Центрального округа – на необходимость «зачистки» «гостевого маршрута» к 300-летию Омску.
Там же, где все-таки договора перезаключают, это теперь делается всего на год.
По неофициальным подсчетам самих «ларечников», с 1 мая было снесено уже около 800 киосков, осталось, по грубым прикидкам, порядка 2000. «Снесенному» можно встать на новое место только через аукционы. А на них малому бизнесу трудно конкурировать с «Инмарко» или «Евросетью». У тех, кто все-таки смог перезаключить, арендная ставка выросла на 100-200%. В итоге, по оценкам участников рынка, если уже 10% договоров переоформлено – и то хорошо.

Михаил Завьялов, адвокат:

– У меня как у юриста и доверителя владельцев киосков один вопрос к омской мэрии: почему снос якобы незаконно расположенных ­объектов происходит во внесудебном порядке? Разбирательство заняло бы не более двух месяцев. А постановление администрации города Омска от 30.01.2014 №95-п «Об утверждении Положения о порядке выноса движимого имущества в городе Омске», согласно которому вывозятся киоски, являет собой полный бред с юридической точки зрения. Он прямо нарушает закон о неприкосновенности частной собственности, что роднит его с историческим манифестом 20-х годов, когда человека можно было без суда и следствия расстрелять, заподозрив его в укрывании хлеба от продразверстки. На деле мы фактически сталкиваемся с намерением администрации осуществить передел рынка малого бизнеса под лица, аффилированные с чиновниками. Вы же не думаете, что место от вывезенных киосков станет пустовать? Вот увидите, его займут другие «предприниматели», более выгодные и удобные для мэрии. Аналогичная ситуация складывается и в сфере наружной рекламы. На мой взгляд, это отличный повод для расследования правоохранительных органов.

Юрий Чащин, соучредитель ООО «Сибирский провиант»:

– Киоски засоряют город. Большая их часть – паразитирующие ­объекты. Маленький павильон становится рядом с крупными магазинами, которые привлекают покупателей и несут социальную нагрузку. Киоски же освобождены от этого и просто живут за чужой счет: не платят налоги, не благоустраивают прилегающую территорию, не соблюдают санитарно-эпидемиологические нормы. А что касается рабочих мест и наполнения бюджета, то об этом просто смешно говорить.

Арсен Пономарев, директор ООО «НоваТор»:

– Думаю, что киоски сносят в чьих-то интересах. Несмотря на огромное количество больших супермаркетов и гипермаркетов в нашем городе, киоски по-прежнему продолжают занимать передовые позиции в торговле. Они не приносят ощутимых денег в бюджет, но благодаря им создается огромная конкуренция в этой сфере бизнеса. А чем выше конкуренция, тем лучше потребителю.

Когда «верхи» не могут…

Диагноз: половая дисфункция либо патология репродуктивной системы, ведущие к бесплодию; генетические дефекты «потомства».
Из истории болезни: Когда этот спецвыпуск «Бизнес-курса» появится в киосках с прессой, пройдет уже почти четыре месяца с момента ухода Сергея Хорошилова с поста руководителя департамента имущественных отношений. И, по крайней мере, на момент сдачи  номера в печать, эта должность все еще оставалась вакантной. Это лишь один, но вовсе не единственный пример, показывающий, что чиновничья система в Омске и Омской области уже не способна к простому воспроизводству себя. Нет, были, конечно, какие-то претенденты на это доходное место, но «медэкспертиза» силовиков признала их негодными, заподозрив наличие поврежденных (коррумпированных) генов.  Это, впрочем, совсем неудивительно с точки зрения обычной генетики, уже давно доказавшей и показавшей (в том числе на примере знаменитых венценосных фамилий), что близкородственные браки в итоге ведут к вырождению. Так и власть в нашем регионе пытается «закрывать вакансии» (которые все чаще «открывают» в последнее время правоохранительные органы, охотящиеся за чиновниками), тасуя одну и ту же колоду карт-кадров без привлечения свежей крови. В результате проблемы с плодотворностью во всех смыслах этого слова. Мы не будем уже, кажется, в сотый раз перебирать эту колоду, показывая, насколько истерлись и засалились в ней карты (для напоминания всей плачевности ситуации, думаем, хватит даже нескольких приведенных на этой странице цифр). Упомянем еще лишь об одной, кажется, несбывшейся надежде в этой сфере, а также об одной новой фигуре, на которую «на безрыбье» еще возлагают какие-то надежды.
Сначала вспомним о, если использовать­ нашу «репродуктивную терминологию», своеобразном «банке спермы». Или базе данных её доноров. Ну или, ладно, используем менее физиологичную ассоциацию – о картотеке брачного агентства. То есть о так называемом кадровом резерве облправительства, новость о создании которого в свое время растиражировали почти все местные интернет-СМИ (да и не только «интернет»). И до сих пор, кажется, под каждой третьей новостью о каком-либо новом назначении (старого) чиновника на сайте БК55 кто-нибудь из комментаторов нет-нет да вспомнит о нем, дескать, а почему опять этот Вася Пупкин, без конкурса и не из резерва?!
С тайной надеждой на лучшее мы позвонили перед этой публикацией в пресс-службу облправительства и попросили поделиться хорошими новостями из жизни кадрового резерва. В ответ нам пообещали перезвонить. Нет, еще не с ответом, а чтобы «уточнить вопрос». Но даже этого в итоге не случилось. Видимо, совсем нечего сказать.
Теперь на смену надежде на резерв пришла (последняя?) надежда персонально на чуть ли не единственную порцию свежей крови в новом составе кабмина – «возвращенца» из Хакасии, «Человека года» по версии «Бизнес-курса» Андрея Новоселова. Новый первый зам со своими резкими заявлениями на фоне нерешительных и ничего не решающих коллег показался, пардон, настоящим альфа-самцом, здоровым и решительным. Пока он плодотворно выдает идеи репрессивно-воспитательного характера, посмотрим, что будет дальше.

Пациент скорее жив, чем мертв?

Как мы сразу и предупредили, мы описали здесь далеко не все болячки нашей Системы. У нашего «человека-госмашины» периодически «отсыхают руки» (например, когда он берется за капремонт), ему не дают свободно дышать ограничения из законов (которые он, отчасти, сам же и принимает), его неработающая печень почти не творит новые клетки денежной крови-инвестиций (регион в итоге лежит под капельницей вливаний из центра). Какой тут, скажите, нужен доктор и с каким, подскажите, лекарством?

В 1997 году первые приготовления к 300-летию Омска начал первый омский губернатор нового времени Леонид Полежаев совместно с мэром Валерием Рощупкиным.

Только 6  месяцев продержался в кресле главы регионального минэкономики Александр Третьяков.

4 министра экономики сменилось за три года правления губернатора Виктора Назарова.

7 высокопоставленных областных и городских чиновников (включая руководителей госучреждений и местных подразделений федеральных госструктур) были осуждены за время пребывания Виктора Назарова у власти.