Война и мир омских кланов

Ситуацией, само собой разумеется, не могли не воспользоваться олигархи «местного розлива». За несколько лет губернаторства Назарова они окрепли, подросли и, кажется, обнаглели.
Войны олигархов подспудно велись в Омске всегда. Иногда как подковёрная борьба за влияние, иногда как «заказные» уголовные дела и вбросы нужной информации через собственные СМИ. Генералы этой войны – четыре омских олигарха: Сергей Морев, Андрей Голушко, Валерий Каплунат и Виктор Камерцель. У каждого из них свои специфические источники финансирования. У Морева – военный завод «Высокие Технологии», в буквальном смысле жирующий на оборонзаказе. Голушко в бытность свою первым вице-губернатором региона приватизировал «Горгаз» и теперь монопольно обслуживает население миллионного мегаполиса. Каплунат, богатейший из омичей, является «сажевым» монополистом России. Его заводы с многомиллиардными оборотами принесли владельцу в прошлом году более 3 млрд рублей чистой прибыли.
У отставного генерала Камерцеля «курицей, несущей золотые яйца» стали «Омские кабельные сети», ­оказывающие услуги по подключению к домашнему интернету и кабельному телевидению. У каждого из олигархов обширные связи и свои средства массовой информации, так называ­емые свои медиахолдинги, на которых огромные деньги то ли просто отмываются, то ли просто закапываются в землю.

Последние залпы отгремели этим летом, когда подконтрольные Виктору Камерцелю «СуперОмск» и «Первый городской» активно критиковали политиков «моревского» клана. «Моревские» в ответ «мочили» «камерцелевских»: Ткачука, Шрейдера. Но потом вдруг резко сдулись... Поутихли и другие олигархические информационные войны. Причина проста. Все без исключения омские олигархи вели своих кандидатов в Госдуму и Заксобрание регионов под флагами «Единой России». Вот почему война кланов внутри самой правящей партии была невыгодна и даже опасна для ее участников. Далеко не случайно Сергей Морев, Андрей Голушко и Валерий Каплунат, поделив сферы влияния, создали совместную контору – скинулись деньгами для продвижения своих кандидатов на ближайших выборах.
Действовал этот импровизированный триумвират достаточно успешно: «моревские» Попов, Шишкин и Васильев по итогам выборов попали в Заксобрание вместе с «камерцелевским» Павловым и «каплунатовским» Половинко. В Государственную Думу успешно прошли старый друг и тёзка Камерцеля Виктор Шрейдер, профинансированный Каплунатом коммунист Смолин и, конечно же, сам Андрей Голушко.
В следующем году тот же триумвират с явно союзным молчащим Камерцелем, скорее всего, по той же схеме продвинет своих депутатов на выборах Горсовета. Чего ждать от этой ситуации рядовым омичам?
Скорее всего, у нас в ближайшее время не появится сильной местной власти: «олигархическая вольница» не позволит, ведь при ней не получится так легко пилить госзаказы, проталкивать выгодные решения и складывать в свои карманы миллионы рублей.
Кризис власти в регионе усугубляется тем, что все олигархи привели «своих» в органы законодательной власти от правящей «Единой России». Остальные так называемые парламентские партии слабы и готовы за «какую-нибудь конфетку» сотрудничать с олигархами.
На этом фоне стоит напомнить основные омские беды последнего времени – падающая экология, растаявшие дороги, вставшие без бензина автобусы. Все это и вызвано как раз импотенцией действу­ющей власти, которая, как нам кажется, будет только прогрессировать.

Диагноз...

Импотенция. Столько точный и беспощадный диагноз действующей власти буквально с первых дней своей службы на омской земле поставил первый заместитель губернатора Андрей Новоселов (которого в итоге окрестили «гестапо»). В отсутствии шефа он устроил публичный разнос назаровским чиновникам, раскритиковав их за то, что те не только не привлекают деньги в бюджет, но не в состоянии даже выделенные освоить.
Во время первого заседания правительства он прямо на глазах у журналистов сделал страшное: озвучил цифры, согласно которым из 43 федеральных программ Омская область участвовала только в 13! После этого даже дураку стало понятно, почему у нас нет ни денег, ни проектов, ни инвесторов… Почему умирает бизнес. И почему он бежит из обнищавшего Омска.
Задачу в итоге Андрей Иванович поставил серьезную: деньги в бюджет вести. И прямо намекнул, что знает, какие министерства «уменьшили приток денег», и что мириться с этим никто не собирается. Пригрозил контролировать.
Денег чиновники в итоге так и не «навезли».  Да и пыл первого заместителя губернатора быстро поутих. Может, потому что он быстро осознал, что поставленный им диагноз, увы, неизлечим. И раскачать привыкших к отсутствию авторитетного руководства чиновников уже попросту нереально.
Но тогда, устраивая публичный разнос назаровским бездельникам, он еще действовал как новичок. Потому что четко понимал проблему импотенции власти. Но разве  могло быть иначе в назаровском правительстве? Там, где министры меняются чаще, чем перчатки у омских модниц, а подбираются эти министры по принципу: обязательное отсутствие в биографии реальных дел и серьезных достижений.
Новоселов даже «гестаповскими» методами не смог заставить чиновников работать на результат: на федеральные программы, бизнес-проекты, здоровую конкурентную среду... Ведь для этого нужен авторитет, сильный лидер. А его нет.
А результатом такого  бездействия (читай – отсутствия) власти стало то, что регион стремительно погружается в пучину накапливающихся проблем практически во всех сферах жизни. Потому что все эти проблемы не решаются глобально. Они латаются экстренно и точечно, как дыры в асфальте. Когда уже почти конец. Почти коллапс! Миллионы вкладываются в реанимацию умирающих ПАТП, лишь ненадолго продляя их агонию. При этом параллельно уничтожаются ­частные перевозчики, которые во все времена оставались тем самым спасительным стульчиком (пусть и шатающимся), который обычно остается последней надеждой для тех, кто уже засунул шею в петлю.
Вместо того чтобы участвовать в федеральных программах на приобретение новых автобусов, тролейбусов и трамваев, мы просим милостыню и получаем в качестве презента списанные троллейбусы от процветающих соседей. А потом слезно ­признаемся, что у нас нет денег даже на их доставку.
Но при этом мы ежегодно десятками миллионов закапываем деньги в асфальт во время ямочного ремонта дорог и оплачиваем миллионные штрафы из ­бюджетного кошелька за отсутствие дорожной разметки и некачественное содержание дорог. Ремонтируем фасады зданий гостевого маршрута ко дню празднования 300-летия города, забывая о проваленной программе капремонта. А еще рубим, пилим, строим, закатываем улицы в гранит, избавляемся от парков, скверов и уличных насаждений, повышая статистику заболеваемости онкологией и количество желающих поскорее покинуть любимый город.

Дорога, дорога. Ведет до порога...

Проблемы копятся, пока молчит народ. Видимость чиновничьей возни ради счастья народного терпится до момента, пока мартовский снег не хлынет с нечищенных дорог, сметая на своем пути и остатки асфальта.

Но даже в год 300-летия, когда мартовское солнце уже обнажило весь масштаб предстоящего апокалипсиса, чиновники с невозмутимым видом продолжали заваливать ямы битым кирпичом и грязью, невзирая на нарастающую волну народного гнева.
Свой гнев омичи выражали по-разному. Сначала сказочно, по-тихому, в образе дорожных фей и дорожных эльфов. Затаривались в строительных магазинах мешками с цементом и под покровом ночи ремонтировали ямы на дорогах города. У представителей профильного департамента мэрии города Омска столь неуважительное отношение жителей и вмешательство в работу «профессионалов» вызвали негодование. Сказочников со шпателями пригласили на беседу, объяснили, что ремонтировать дороги самостоятельно опасно (вдруг они простоят дольше, чем те, что латают специалисты в оранжевых жилетах? Что на деле, увы, так и оказалось).  А заодно завалили работой по контролю, выявлению, предупреждению... Сделали все, чтобы избежать революций и ночных флешмобов из желающих встать на борьбу с омским бездорожьем...
Но остановить гнев народный уже оказалось делом нереальным. Убивать в дорожных ямах свои автомобили и нервы и обогощать автомастерские омичи уже не могли. Поэтому активно писали петиции президенту, организовывали митинги, акции протеста и автопробеги. И  снимали высокохудожественные фильмы, от которых плакала вся страна.
Но с мертвой точки дело сдвинулось лишь в апреле этого года, когда бухгалтер РЖД Екатерина ­Черненко задала вопрос в эфире «Прямой линии» президенту России Владимиру Путину, рассказав о разбитых магистралях. После этого дорожные службы принялись их лихорадочно латать. Местные чиновники, получив по шапке от федерального центра, не только вспомнили, что нужно работать, а не заседать, но и быстро пришли к консенсусу. Расщедрившийся губернатор тут же величаво отрезал городу внушительный кусок пирога от регионального дорожного фонда – целых 643 млн рублей. Еще 34 млн город добавил сам.  И работа закипела...
Так, омичи впервые за последние... много лет увидели, как работает ресайклер, срезая слой дырявого асфальта, и с нескрываемой радостью делились в соцсетях и на форумах, какое это счастье ездить хотя бы просто по ровной дороге. Без ям. Пусть еще не закатанной в асфальт...

Коллапс власти

Еще одним ярким проявлением озвученного ­диагноза власти стал и прошлогодний ­транспортный коллапс, который разразился как гром среди ­ноябрьского неба. Чиновники тогда просто ­развели руками: денег, мол, нет. А заправлять дальше ­омские автобусы в долг «Газпром» отказывается, требуя, чтобы транспортные предприятия погасили ­предыдущий долг за горючее – 150 млн рублей. ­Для «спасения» ситуации на пару-тройку дней местные власти нашли 20 млн рублей, чтобы водители смогли заправляться за наличные. А омичей предупредили: денег нет, но вы там... пользуйтесь маршрутками. Или пешком ходите.

Маршрутками омичи пользовались. Как, собственно, всегда это делали, переживая бесконечные витки умирания муниципального транспорта. И никакого коллапса при этом особо не чувствовали. Частники возили всех на работу и с работы, не позволяя замерзать на остановках.
А омичи тем временем кивали головой и соглашались со своими областными и городскими начальниками, что газелисты – это зло. А зло непременно должно быть наказано. И было всем невдомек, что именно эти «совдепы» и «ватники» закладывали в банках движимое и недвижимое имущество, чтобы на кредитные деньги купить «Газельку» и выйти на маршрут. Что частники ждали, когда же власть наведет порядок на рынке пассажирских перевозок. Что они непременно хотели начать работать цивилизованно и по правилам. И соглашались, что микроавтобусы действительно нужно постепенно менять на частные автобусы.
Но что сделали наши власти? Они создали абсолютно безнравственную систему «изъятия излишков» у владельцев маршруток через сомнительные конкурсы и отчисления «на нужды муниципального транспорта». А потом с приходом на пост мэра Виктора Шрейдера вместе с губернатором Полежаевым изъяли из муниципального и регионального ­бюджетов около миллиарда (!) рублей, чтобы обновить парк автобусов погрязших в долгах городских МУПов.
Одновременно на газелистов начали устраивать облавы «камерцелевские» волки. И все это щедро сдабривалось воплями подконтрольных власти СМИ, объявивших газелистов врагами народа. Частников назвали ответственными за ухудшение экологии, гибель людей, аварии… и отказ ­возить льготников! Цинизм происходящего заключался в том, что сотни миллионов рублей, выделяемых ежегодно на льготников, продолжали отправляться в МУПы – «черную дыру», пожира­ющую миллиарды бюджетных денег без какого-либо результата.
Деньги вкидывались, продлевая агонию. А газелисты, несмотря ни на что, продолжали работать и возить омичей.
И вот теперь Назаров с Двораковским. Тогда, во время ноябрьского транспортного коллапса, они отчитались, что им удалось сэкономить на школьных обедах и найти на нужды муниципального транспорта целых 20 миллионов рублей. Гениально! Вот он – уровень управления миллионным мегаполисом!
Так почему наши власти, действуя с позиций обывателя, попирают законы рынка и экономики? Ответ очевиден: омские ­чиновничьи кланы ­создали свою параллельную «экономику». Речь идет о десятках и сотнях контролируемых чиновниками муниципальных предприятий и бюджетных учреждений, через которые прокачиваются миллиарды. Этими структурами заведуют те, кто уже освоил искусство «жить у кормушки»: выигрывать конкурсы, аукционы, возить откаты в ­чемоданах. Коммерческие интересы слуг народа, в том числе и в правоохранительных органах, – вот причина необъявленной войны с частными инвесторами. Бизнес повсеместно загоняют в тень, принуждая работать нелегально, по полубандитским и суперкоррупционным правилам...
Так что транспортный коллапс (как и другие омские беды) – это всего лишь повод и возможность для наших чиновников добыть и попилить еще «немного» бюджетных миллиардов!
Вот так мы сегодня и живем. В ситуации тотального безвластия и господства олигархических кланов. Забиваем ямы на дорогах битым кирпичом, распродаем за копейки остатки муниципальной недвижимости, лихорадочно думаем, где перехватить пару-тройку миллионов рублей на солярку для вставшего на прикол и вконец обанкротившегося муниципального транспорта...
При этом все прекрасно понимаем, что миллионы, вложенные в обслуживание уже построенной дороги, ­экономят миллиарды бюджетных рублей. Но кому она нужна эта экономия? Власть сегодня обслуживает не народ. Она обслуживает олигархов. Поэтому шансов получить на пост губернатора человека, способного в силу профессиональных и личностных качеств выстроить другую модель отношений с центром, монополиями, населением региона и, что особенно важно, с малым и средним бизнесом, у нас, увы, нет...

Вячеслав Двораковский, мэр г. Омска:

– Это обращение не является признаком ослабления власти, а относится к неурегулированности обеспечения полномочий местного самоуправления финансированием. Это не крайняя мера, а мера, которая подталкивает депутатов что-то делать. Позиция президента, который активно отреагировал на вопрос омички по поводу состояния дорог, однозначна: действительно по всей стране такая ситуация. Но в правительстве Омской области головная боль – выделить деньги на реализацию первоочередных проблем.
(по поводу обращения депутатов Горсовета к председателю Правительства России Дмитрию Медведеву выделить в 2017 году на дороги Омска 1,8 млрд рублей).