**
Сидели в гостиной, пили чай с яблочным пирогом по фирменному рецепту Ваниной жены.
– Я ведь недавно Бунина перечитывал, – делился Иван. – Совсем другое дело.
Наталья вспомнила, как пару недель разбирала «Темные аллеи» со своими нынешними одиннадцатиклассниками из 66-й. Улыбнулась: вон как Руслан высказался... Прищурился: «Если почитать Фрейда...» – и выдал детальный анализ поведения бунинских героев по всем канонам теории великого австрийского невропатолога. Дети слушали, открыв рты. Чего только не бывает на уроках... Отец у Руслана психиатр, и у парня все задатки душеведа имеются, по отцовским стопам пойдет.
Она и сама «папина дочка». Росла среди мальчишек: единственная внучка в окружении 13 внуков своего деда, но любому другому обществу всегда предпочитала компанию отца...
**
Отец – это было все самое лучшее: ловля кеты и охота на зайца, походы за грибами и ягодами по тайным таежным тропам и сплавы на плотах по опасной горной реке. Брызги воды в лицо, когда она – за рулем катера, а отец сзади, на водных лыжах... Отец – сильный, основательный во всем: от работы до этих своих мужских увлечений – казался ей похожим на широкий могучий Амур. А сама Наташа, как Хунгари, «правая рука» Амура, его быстрый и стремительный приток: эмоциональная, яркая, страстно любящая путешествия и приключения, но всегда подсознательно стремящаяся домой, где всегда хорошо.
Окончив младшую школу, Наташа окончательно и бесповоротно влюбилась в свою учительницу русского языка Нелли Васильевну Козлову. Каждый ее урок становился для девочки открытием. И как-то само собой крепло желание идти на филологический, хотя и по точным наукам всегда получала отличные оценки, и по фехтованию разряд имела, и в роли шекспировской Джульетты на подмостках школьной сцены была очаровательна и естественна...
В семье всегда любили поэзию. Отец и сам писал стихи, а русскую классику знал наизусть. Лермонтовскую поэму «Мцыри» Наташа выучила еще тогда, когда и понять-то толком не могла. На вступительных абитуриентке попался билет с «Мцыри»: экзамен для нее длился не дольше пяти минут.
После экзамена позвонила своей учительнице: «Поступила на филфак!» Та расплакалась: «Что же ты, Наташенька, не говорила, куда собираешься?»
Что тут ответишь? Перфекционистка. Не говорила-то лишь потому, что подвести боялась... И у нее самой теперь такая же перфекционистка растет: Катя Небесная, чудо природы.
**
Когда собрались переезжать в Омск, Катю, едва окончившую третий класс, словно подменили: ходила как в воду опущенная. Когда настал момент прощаться с домом, со всем своим сложившимся детским бытом, не выдержала – схватила кота. Закричала: «Без Тепы не поеду!» Так и усадили в машину в обнимку. До сих пор живет с ними в омской квартире Тепа-недотепа, усатый мужчина в самом расцвете лет.
– Студентка теперь, – рассказывала Наталья своим «чайным» собеседникам. – Я ее безумно люблю... Тонко понимающая, тонко чувствующая, но целеустремленная невероятно. Думаю, может стать кардиологом: слушать и слышать чужое сердце – это ей близко.
Еще несколько лет назад Катя сказала ей: «Мама, я буду лечить людей». Школу окончила с золотой медалью, сдала ЕГЭ по русскому языку на сто баллов, поступила в Омскую медицинскую академию. Все сама. По баллам прошла и в питерский медицинский. «Может, рванешь в Петербург?..» – спросила ее тогда Наталья (и сердце предательски сжалось). Катя лишь обняла ее: «Мам, я никуда от тебя не уеду».
**
Сама Наталья, перебравшись в Омск, практически сразу устроилась в 37-ю школу завучем: и опыт был учительской и административной работы, и «глаза горели» – так потом сказала ей директор. За двенадцать лет прошла все «ступеньки» от учительницы до заместителя директора. И ни разу не пожалела о выборе профессии. Бывало, и работу другую предлагали, и деньги совсем иные, но как уйти из школы, и представить себе не могла. «Люблю это, наверное, – объясняла Наталья друзьям. – Живу этим. Сейчас забери – и жизнь будет пустой».
Иногда при знакомстве у нее интересовались: «Какое хобби у вас, Наталья? Что делает вас счастливой?» И она тщательно собирала по кусочкам пазл своих увлечений: мол, зимой – лыжи, летом – путешествия, в любой сезон – театр. Не каждому она могла объяснить (и не каждый мог понять), что крылья за спиной вырастают у нее лишь на уроке.
И в любом путешествии, на любом спектакле, да что там, даже на даче, выращивая розы и капусту, всегда думала, чем сможет поделиться с детьми.
– Люблю, ребята, храмовую архитектуру, – рассказывала она сейчас Ване и его жене. – В этом году ездила с друзьями по городам Золотого кольца России. Останавливались в самых разных местах, смотрели, напитывались энергией, красотой... В школе после моего назначения затеяли ремонт. Села я за стол перед пустой стеной своего кабинета и задумалась. Интуитивно поняла: хочу храм. Пошли с коллегой в магазин, купили понравившийся гобелен с изображением церкви, в школе достали из чехла, а там ярлычок: «Боголюбово». И холодок по коже – летом заходила в этот храм... Картина эта как воплощение идеи соборности, духовности, той атмосферы, что должна быть в школе. И как-то легче мне с ней...
**
Согласилась быть директором лицея она не сразу. Но едва переступив порог нового кабинета, тут же включилась в работу: наблюдала, впитывала, знакомилась, разбиралась... Поставила себе амбициозную и сложную задачу – сделать лицей по-настоящему современной многопрофильной школой, сохранив и преумножив все лучшее.
Ее золотым правилом стало по утрам встречать детей на крыльце. Так было принято в прежней школе, и она с удовольствием переняла эту традицию: принимать детей у родителей. За пару месяцев выучила почти всех в лицо, многих – и по именам.
– Может, это и неверно, – объясняла она Ване. – Но я всегда говорю: самое главное в школе – это дети. Они «сканируют» тебя мгновенно, и их не обманешь. Я рада им, и они мне и школе с самого утра хоть чуточку, но уже рады. А я в них черпаю вдохновенье.
– Мы уже взрослые люди, Наталья Николаевна, – внезапно сказал Иван. – Признаюсь откровенно: я таким лоботрясом был в школе... Из того, чему вы нас учили, практически ничего не помню. Но, как вы это делали, я помню всю жизнь. Когда в Академии учился, все время ждал, что зайдет в дверь кто-то, похожий на вас. Вы говорили так, что не слушать вас было нельзя. Мы смотрели на вас завороженно. Спасибо вам!..
Заметки на полях школьных тетрадей
Каждый раз, когда ученики приезжают, приходят к тебе, понимаешь: учитель – самая счастливая профессия. Честно. Без пафоса.
Учусь у детей и никогда не стесняюсь этого. Дети реагируют мгновенно: они тут же распахивают свои души и в ответ готовы учиться у тебя.
И двадцать лет назад, и сегодня дети готовы слышать и слушать классику. Они чувствуют и Бунина, и Есенина, и Бальмонта, по собственному желанию учат наизусть то, что когда-то учила я сама...
Очень люблю стихи, много читаю детям. Цитирую им Бориса Куняева:
«Стихи ни к чему недотепам и нудным,
Сердец им не вылечит рифма сквозная.
Поэзию любят красивые люди,
Я это по личному опыту знаю».
Уровень духовности и «ключи» к пониманию классики закладываются учителем. Целая картина мира складывается перед ребенком, который слышит, как Пьер Безухов пришел на батарею Раевского, не умея стрелять. И неважно, какой век на дворе.
Если ты не готов делиться с детьми своими мыслями, учить их бесполезно: чужие они не воспримут. Стараюсь нести информацию без назидания. Учить можно только тому, что пропускаешь через себя. Все остальное – насилие над своей внутренней природой.
Если мы сами не горим, то никого зажечь не сможем. «Учитель подобен свече, которая освещает других, потребляя себя», – так подписали мне открытку ученики. В точку...
У меня «синдром отличницы»: хочется, чтобы все было без сучка без задоринки, на «пятерку». Нынче жизнь проверяет на способность нести ответственность: а готова ли ты к ситуациям, когда не все на «пять»?
Один в поле воин? Вряд ли. В новом для себя коллективе надо стать не воином. Надо стать союзником. Потому что побеждать можно только вместе.
В жилетку редко кому плачусь: характер сильный. Но если нужно «выплеснуть эмоции», рядом всегда есть друзья. Как ни странно, среди близких знакомых – люди экстремальных профессий: доктора медицины катастроф, сотрудники МЧС, военные... Судьба словно подшучивает: люди в мундирах всегда рядом со мной, и всегда это надежные помощники.
Стараюсь не ставить плохих оценок. Оценка – это приобретенный на уроке опыт. Если ты ушел пустым, значит получил «два». Но ведь это произошло не случайно... Я не смогла донести или ты поленился... И у тебя всегда есть шанс это исправить.
Не переношу педагогики запугивания. Это бич современного образования, такое учительское поведение надо пресекать как можно раньше. Детей надо заставить поверить в себя. Если даже самый слабый почувствует внимание, поймет, что в него верят, запустится механизм «быть лучше». И результат тут же будет виден. Надо создавать ребенку ситуацию успеха, а не загонять их в тупик: «ты не сдашь», «ты не сможешь». Это путь в никуда.
В любой самой сложной ситуации, я всегда изначально на стороне ребенка. Верю в детей. И даже, когда вера оказывается под сомнением, все равно говорю: «Я очень хочу тебе верить».
Текст: Елена Ярмизина. Фото: фотостудия PANAMA
Версия для печати
