Вот и сейчас обыватель взбудоражен и упивается анатомическими подробностями кончины Бориса Березовского. Новостей про ванну, полоний, письмо президенту и покаяние БАБа так много, что хочется воскликнуть: «Да ну его к патологоанатому, к дьяволу и Богу!». Пусть они разберутся в симптомах, в причинах и определят беглому олигарху место в загробном мире и в Истории. По делам - ад или рай. Признаюсь, для меня злободневная смерть этого «гения капитала и политики» сейчас менее важна, чем стародавние болезнь и смерть гениального поэта. Потому и пишу о Блоке. Как говорится, сегодня или никогда.

В предисловии к поэме «Возмездие» есть блоковское откровение об уходе великих людей и о том, что умирает вместе с ними. В 1910-м году «с Комиссаржевской умерла лирическая нота на сцене; с Врубелем - громадный личный мир художника, безумное упорство, ненасытность исканий - вплоть до помешательства. С Толстым умерла человеческая нежность - мудрая человечность...». Что умерло с Александром Блоком? Пожалуй, душа просвещённой Руси, изумительная чистоплотность и лирическая песня о Женщине. Потеря трагическая и невосполнимая во веки вечные. После него уже никто так трепетно и нежно, так яростно и страстно не рвал душевные струны зазубринами своих стихов. Впрочем, в тот год сам Блок перестал дышать «духами и туманами», слышать поступь двенадцати апостолов с Христом во главе и беспокоился больше о своём теле, измученном хворью и голодом.

В марте 21-го он спрашивал свою душу, присевшую на край могилы: «Душа моя, где же твоё тело? Тело моё все ещё бродит по земле, стараясь не потерять душу, но давно уже её потеряв…». Это цитата из рассказа «Ни сны, ни явь», который я читал раз десять и ещё, наверное, не раз прочту. Какая всё-таки страшная участь постигла поэта - на последнем глотке жизни искать себя, находить и доживать срок с ощущением неотвратимо подступающей, смертельной Пустоты! Да только ли один Блок попал в беду? По словам Максима Горького, «особенно трагично положение представителей науки, людей неискушенных в практической борьбе за свою жизнь. Смертность среди них, вызываемая истощением, - громадна...». Понятно. Сначала Первая мировая, потом Гражданская война. С ними - разруха и голодомор. Всем поровну. Но у интеллигенции возможностей выжить всегда меньше, чем у революционных масс. Трагическая участь русского интеллигента, попавшего в жернова Истории, - быть раздавленным и размолотым, как зерно пшеничное... Летом 21-го развернулась самая настоящая борьба за жизнь Блока. Она, эта жизнь, тогда зависела от незамедлительной выдачи семейного пайка «в размере двух полных пайков» и возможности выехать на лечение за границу.

Материалы рубрики «Историческая параллель» Сергея Шкаева вы можете читать в каждую среду в разделе «Колумнистика» (2 колонка сайта)