Игорь Коновалов: «Недострой у драмтеатра нужно или достраивать, или сносить – никаких колоннад»

Побывав на нескольких обсуждениях проекта благоустройства Любинского проспекта, я убедился, что проектировщики слышат наши предложения. Они сами говорят об этом, но я понял, что из-за недостаточного знания омской истории некоторые предложения им малопонятны.

Конечно, их лучше один раз изобразить, но из-за недостатка технической возможности попытаюсь еще раз разъяснить на словах.

Первым знаковым местом является площадь перед гостиницей «Россия» («Октябрь»). Туда просится некая малая архитектурная форма, но хотелось бы, чтобы она обогатила семантику пространства, наполнила его смыслом. Из ничего смысл не возникает, его нельзя придумать. Точнее, можно, но он будет надуманным, чужеродным. Всегда будет возникать вопрос: а почему именно эта форма появилась здесь? Поэтому на каждом очередном обсуждении на этом месте возникает новый предмет. Сначала это были часы. Но главные городские часы через два дома отсюда. Зачем создавать этот спор часов? Потом предложили фонтан, потому что «людям нравится». Но фонтан есть в сквере на горе, там он в гармоничной среде, здесь достойному фонтану будет тесно, а делать куцый — это будет из серии «писающий мальчик» (особенно хороши у нас фонтаны зимой!). В последнем варианте появилось абстрактная клумба, просто обозначающая, что в этом месте должно быть нечто.

Но все перечисленные варианты не выдерживают вопроса: на каком основании они здесь появились, есть ли для этого предпосылки? Они могут быть различные — градостроительные, функциональные, эстетические, исторические... Какие взять за приоритет?

Поскольку функциональной необходимости в каком-либо сооружении на этом месте нет (разве что в подземном переходе, но его строить не собираются), то на первый план выходят исторические предпосылки, остальные могут быть им подчинены. Если исторические предпосылки будут безупречны, то никто не сможет задать вопрос: почему они возникли? (Они и не исчезали) Правда, в целесообразности усомниться можно, но тогда что предложить взамен и т. д., по замкнутому кругу.

Еще раз напомню, что исторические предпосылки в этом месте есть для единственного сооружения — ворот Любиной рощи. Как я убедился, проектировщики смутно понимают не только, как они выглядели, а и вообще, что это такое. В историческом варианте это деревянная резная арка высотой и шириной около 5 м, глубиной около 1 м. Она не выглядит громоздкой, поскольку до габаритных размеров доходит только в отдельных точках. Не предлагаю делать ее в дереве. Сейчас ее формы можно повторить в бетоне так, что она будет выглядеть как деревянная. Если ее сделать немного глубже, то в ней можно установить информационный монитор. В конце концов, если не нравится бетон, можно выполнить в стекле и т. д.

Ворота вполне соразмерны пространству, они декоративны, красивы, пропорциональны. Они гармоничны в исторической среде. Главное — они будут стоять на своем историческом месте и поднимут целый пласт городской истории. По смыслу ворота будут служить пропилеями при входе на проспект. Понятно, что сейчас рощи нет, но ворота — это еще и символ, это «портал» в иное пространство. Не случайно восстановили крепостные ворота. Понятно, что их функция изменилась, но они не утратили смысла. Я не утверждаю, что все готовы воспринять идею восстановления ворот Любиной рощи, но я хочу вынести ее на обсуждение.

В прошлых публикациях я упустил еще одно знаковое событие — наводнение 1928 г. Есть множество его фотографий. По ним можно определить уровень воды. На Любинском проспекте он равнялся примерно человеческому росту. На доме №21 одно время висела памятная доска с отметкой уровня воды. Она давно исчезла. Наводнение было одним из трагических событий в истории города. О нем надо помнить, тем более что случилось оно, по сути, из-за халатности. Оно произошло во время ледохода. В районе тогда пригородной деревни Захламино возник ледяной затор. И несколько дней от Артиллерийских складов на улице Красный Пахарь до Захламино не могли дотащить пушку, чтобы его разбить. Память о наводнении можно отметить разными способами, начиная от памятной доски и заканчивая памятным знаком в виде подвешенной лодки на высоте воды при наводнении. Фотографии лодок есть.

Еще один важный элемент городской среды — это мостовые. В 2011 году при реставрации фасада того же дома №21 решили заодно выровнять тротуарную плитку. Я воспользовался случаем и предложил сделать музеефикацию старой мостовой. Я знал, что когда на этом участке укладывали тротуарную плитку, асфальт сняли, а мостовую не трогали. На глубине всего около 30 см сохранилась кирпичная мостовая в «елочку» на ребро. Такие мостовые были очень распространены в Омске в 19 в. Кирпичом мостили в основном тротуары на главных улицах. (Остальные тротуары были деревянными, вплоть до самых окраин. Грязь никто не месил. Они исчезли в войну, а в 1947 г. появился асфальт.) На тротуары шел «железняковый» кирпич (пережог), он был прочным и влагостойким. Под проезжей частью сохранилась каменная мостовая. Она появилась в 1896 г. с приходом железной дороги. Мостили в Омске «диким камнем». То есть его специально не обрабатывали, как откололся, так и откололся. Его укладка была трудоемкой, но несоизмеримо более дешевой, чем обработка камня.

Я опасаюсь, что старые мостовые при реконструкции будут уничтожены, включая музеефикацию.. Сейчас они хотя бы есть под асфальтом и плиткой, и их можно вскрыть и увидеть.

Я не говорю, что надо вскрыть всю старую мостовую и ходить и ездить по ней. Но будет исторически честно, если новое покрытие будет перекликаться с ней по цвету, размеру, рисунку...

Дальше — Гасфорт, в свое время фигура для Омска знаковая, а в наше время незаслуженно забытая. А личность колоритная! Но просто памятник сановнику — эту скучный официоз. Памятник Гасфорту как человеку со всеми человеческими чувствами гораздо душевнее, и он не умаляет остальных его достоинств. Кто не в курсе, напомню, о чем речь. Скульптура «Люба» стоит на пересечении Любинского и Гасфортовской. Прототип Любы — Любовь Гасфорт — жена сибирского генерал-губернатора Г.Х. Гасфорта. Пересекаются улицы, названные в их честь, пересеклись их судьбы. Но Люба сидит одна. А где Гасфорт?

В чем-то нас услышали и отразили в проекте, что не месте острога должен быть памятный знак. Я так понимаю, его разработка — задача отдельная.

Еще в 80-е годы было предложение на эту тему - «орел в неволе», где гордая птица бьется о частокол острога. Можно вернуться к нему, можно думать дальше, но об этом надо думать.

Рядом со знаком в память об остроге хотят поставить памятник Либерову. Я очень уважаю Алексея Николаевича, но ему в Омске уже есть два памятника (не считая надгробия) — у музея Либеров-центр и барельеф на Педуниверситете, где он преподавал. На Ленина, 8 он жил, поэтому понятно, почему памятник предлагают именно там. Но в Омске сложилась интересная тенденция — раньше было много памятников Ленину, сейчас три памятника Достоевскому, два памятника Врубелю (возле музея и внутри), даже Дон-Кихотов два, сейчас будет три Либеровых. В моем понимании выход в тираж дополнительной чести человеку не делает.

Возвращаясь в южный сквер у Драмтеатра: в проекте там предлагается некая площадь с колоннадой, прикрывающей недострой. т. е. просто завесить баннером несолидно и невыгодно, но смысл тот же. Предлагается увековечить патовую ситуацию и расписаться в бессилии и лени местной власти. Стройку остановить смогли, но дальше эта ситуация никуда не сдвигается. Уж лучше как в том анекдоте: «Так делайте же хоть что-нибудь». Надо или сносить, или достраивать. Можно подумать над проектом и назначением объекта. Но прикрыть недострой колоннадой - это даже не провинциально, а по-туземному. Но колоннада - это вопрос второй.

Мы надеялись, что этот сквер станет действительно театральным, в нем будет отмечена память выдающихся омских артистов. Мы полагаем, что это логично сделать рядом со старейшим омским театром. Тогда характер сквера должен остаться камерным, какая-либо площадь в нем неуместна.

Раз принятие проектных решений напрямую зависит от степени информированности проектировщиков. Будем продолжать информировать, заодно и омичи больше узнают о родном городе. Причем мы делаем это бескорыстно, мы не собираемся торговать своими знаниями. Так что давайте вместе обогащать семантику городского пространства забытыми смыслами, которые обогатят нашу жизнь.