Георгий Бородянский: «Жизнь на селе тотально «оптимизируется»

По сравнению с «лихими» и «нищими» 90-ми число медпунктов в Муромцевском районе сократилось в три с лишним раза. А вот, например, тарифы на услуги соцработников (до 2006 г. оказывались бесплатно), наоборот, растут. Сходить за хлебом в магазин – 23 руб. 39 коп. (сам хлеб тут - по 37 руб.).

Сами себе доктора
Жизнь заставила жителей села Курганка (Муромцевский район Омской области) лечиться своими силами. Приспособились ставить друг другу уколы – по наитию, без рецептов врачей. За рецептами надо ехать в райцентр – около 50 километров: «удовольствие» слишком дорогое, да и рискованное – если, к примеру, зарядит дождь, здешние хляби не обойдешь, а если и доберешься с божьей помощью, то не факт, что попадешь к врачу на прием. Очередь в регистратуру занимают с 8 утра: чуть опоздаешь – пеняй на себя. Автобус из дальних селений прибывает в начале 10-го.

- Сколько раз бывало такое: приедешь, потолкаешься в очереди – талоны закончились, - рассказывает пенсионерка Людмила Афиногенова. - День пропал: обратный рейс – только вечером. Я сама-то уже давно не езжу туда. Только в прошлом году отправилась с внучками, когда старшую оформили в первый класс. В школе медик объявила: всем детям надо поставить прививки. Ну, раз надо - поехали, прихватили и маленькую - двухмесячную. Знакомый согласился свозить нас за 1600 рублей. Приезжаем - в больнице говорят: вы у нас не числитесь. По их данным, мы в Муромцевском районе уже не живем. Так и вернулись домой без прививок.

В феврале с.г. сотрудники ЦРБ (Центральной районной больницы) сподобились приехать в Курганку, поставили девочкам прививки. Младшей исполнилось к тому моменту год и три месяца: с дня рождения медики впервые проявили к ней интерес.

Сама Людмила Дмитриевна страдает сахарным диабетом. Без регулярных инъекций эту болезнь не одолеть. «Когда давление поднимается до 220, если не вколешь инсулин, то не выживешь. Да ладно, - говорит женщина, - если просто умрешь, а то может случиться инсульт – это ж какое мучение родственникам».

Уколы ставит себе сама, иногда это делают домочадцы. А вообще, в последние годы в Курганке и в соседних селениях – Казанке, Малинкино – овладели этими навыками многие местные жители. После того, как закрылся ФАП (фельдшерско-акушерский пункт), обслуживавший четыре села, медицинская помощь стала в них чем-то средним между волонтерством и малым бизнесом, потому как другого способа заработать что-то тут нет: от колхоза-миллионера им. Калинина, чье гордое имя не сходило в 80-е с заголовков передовиц, к середине нулевых остался сельхозкооператив на две сотни голов коров, находящийся сейчас в стадии ликвидации (конкурсное производство). Да и пока был жив, получали в нем работники зарплату, по их словам, в основном дровами и сеном - наличные выдавались только по праздникам.

Закрылся Курганский ФАП фактически в начале двухтысячных, но в списках облминздрава продолжал числиться как действующее медучреждение до 2009 года. Вскоре после публикации об этом в «Новой газете» мифический ФАП снова стал настоящим, но ненадолго: выпускник медучилища, проработав полтора года и не дождавшись обещанного сельским фельдшерам по «программе губернатора» сертификата на 500 тыс. руб. уехал домой.

- Жалко очень, такой был хороший фельдшер у нас Александр, – вспоминает пенсионерка Любовь Знаева. – Чуткий, добрый, в любое время можно было к нему обратиться – и поздно вечером, и в выходной, никогда не отказывал в помощи.

Любови Афанасьевне идет 78-й год, она инвалид 2 группы: 19 лет назад пережила инсульт и теперь, говорит, уколами поддерживает сердце и мозг. «Мы тут сами друг другу их ставим – не бесплатно, конечно, но все равно получается намного дешевле, чем ехать в Муромцево. Я договорилась с соседкой, она раньше санитаркой работала: 20 уколов – 200 рублей.

Но только своими силами выживать у курганцев не получается. Время от времени им все же требуется квалифицированная медпомощь, в особо острых случаях – экстренная. Около трех лет назад, рассказывают они, случился сердечный приступ у молодой еще женщины – 36-летней Марии Куклиной. Позвонили в «скорую» ЦРБ, там сказали: «У нас свободного транспорта нет – приезжайте сами». Искали в селе машину почти два часа, успели проехать 6 километров – сердце остановилось.

Оптимизация сельского мира
В 2001 году газета «Знамя труда» сообщала, что в Муромцевском районе «функционируют 4 больницы, 6 поликлиник, более 40 фельдшерско-акушерских пунктов».

Так было в лихие, нищие 90-е. За время вставания России с колен в местном здравоохранении произошли серьезные изменения. Как рассказал нам депутат райсовета, инвалид по зрению Дмитрий Щекотов, сейчас в районе работают 3 больницы, 1 поликлиника и десяток ФАПов.

Этот район – не хуже и не лучше других в Омской области. Если взять соседний, Саргатский, там в ряде сел (Алексеевка, Плоское, Индеры, Куртайлы, Калмакуль) нет не только ФАПов и школ, но и простой воды, годной для питья, умывания и прочих бытовых нужд. Местные жители с риском для жизни пользуются озерной. Фермер, общественный активист Петр Плесовских говорит, что настроения во многих селениях накалены и дело, по его мнению, «может дойти до социального взрыва». Сам он живет в селе Новотроицкое. В октябре минувшего года 40 жителей этого села и соседнего Деспозиновка встали поперек автотрассы. Участники акции требовали отремонтировать дорогу, по которой доставляют в школу детей. Глубина ям на ней, говорит фермер, доходит до полуметра. Расстояние в 40 км автобус преодолевает за 2 с лишним часа, а по непогоде и дольше. То есть ежедневно 5-6 часов школьники трясутся в автобусе, и родители с замиранием сердца ожидают возвращения их домой.

В целом акция прошла успешно: управление дорожного хозяйства Омской области изыскало 1 млн. рублей на ремонт дороги. Сумма скромная с учетом того, что не ремонтировалась она 20 лет, но все же кое-что удалось: самые опасные впадины засыпали глиной. Мера временная: весной, говорит фермер, «увязнем по уши». Ему и еще троим организаторам перекрытия трассы суд назначил штраф в сумме 30 тыс. руб. и 50 часов общественных работ. Если вычесть это из миллиона, получится, что остались протестующие в небольшом плюсе.

Областной портал «Омскрегион» сообщил в прошлом году о закрытии стационаров в двух сельских больницах Черлакского района. Ближайшие койко-места для их жителей - теперь в райцентре, который находится в 57 километрах от одного из сел.

Оптимизируются медучреждения омского пригорода (сократились лежачие места в участковой больнице, обслуживающей 7 поселков), и в самом Омске этот процесс идет: в феврале сего года расформирован стационар горбольницы №2, где могли проходить лечение одновременно 200 омичей.

Все это происходит не по велению областных властей, если заглянуть в соседние регионы и более отдаленные – ситуация схожая: в Свердловской области, например, за четыре года число фельдшерско-акушерских пунктов уменьшилось с 248 до 177, в Оренбургской за два года закрылось их 54.

Тарифы на выживание
С начала нынешнего года жестко оптимизируется на селе вся социальная сфера – здравоохранение, образование (дотации на школьное питание с 1 февраля оставлены в Омской области только для детей из малообеспеченных семей – с доходом менее 1,5 прожиточных минимумов на человека, во многих других регионах – менее 1), соцзащита.

«Стандарты социальной помощи» пожилым людям и инвалидам, введенные федеральным законом с 1 января с.г, фактически сводят эту помощь на нет. Если прежде каждому соцработнику полагалось обслужить в день четырех человек, теперь эта норма удвоилась: за те же 8 часов надо обойти 8 инвалидов и стариков. «Между домами, где живут подопечные – 15-20 минут ходьбы. Вычитаем из часа – что остается? – говорит Дмитрий Щекотов. – А тарифы на соцобслуживание теперь такие, что и пенсии может не хватить».

По тому, как изменялись эти тарифы в последние 10 лет (до 2006 года их не было – все услуги оказывались бесплатно), можно проследить динамику гуманизации государства. По словам правозащитника, даже без учета инфляции выросли они за это время в разы, а теперь стали запредельными: с 1 января 2015 в порядке оптимизации льготы инвалидам и ветеранам на оплату этих услуг (50%) отменены.

Прейскурант социальной помощи, утвержденный РЭК Омской области, примерно такой:
Наколоть дрова, 1 кубометр – 165 руб., Убрать снег со двора – 1 кубометр – 82,5 руб., Доставка топлива (принести в дом со двора уголь или дрова) – 13 руб. 76 коп., Растопка (укладка топлива в печку) – 4 руб. 12 коп, Вынос золы – 8 руб. 26 коп., Принести воду с колонки, 13 литров - 26 руб. 14 коп. Купить в магазине хлеб, 1 булку – 23 руб. 39 коп. (сам хлеб стоит в Курганке 37 руб.) и т.п.

У Любови Афанасьевны есть повод для радости: «Хорошо, что я, хоть и инвалид, еще многое могу сама в мои годы. А если человек совсем немощный, да с нищенской пенсией – 8-9 тысяч рублей, ему-то как быть? Я говорю соцработникам: «Какая это социальная помощь? Вы же обираете беспомощных стариков». А они отвечают: «Нам тоже жить надо, план выполнять, иначе премии не дадут».

Так же вот понадеялась на свои силы два года назад местная жительница Варвара Ключкина. Было ей 85. Стала сама растапливать печку – искры попали на халат. Погибла. И дом сгорел.

Правозащитник, депутат, инвалид Дмитрий Щекотов уверен, что новый федеральный закон «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» антиконституционный, потому что в Конституции сказано, что нельзя принимать законы, ухудшающие положение людей. Он будет обжаловать его в суде – дело, может быть, дойдет и до Страсбургского.