А региональный Минздрав прислал пострадавшей письмо с советом, куда обратиться в случае планирования следующей беременности...

В редакцию БК55 пришло короткое электронное письмо, которое оказалось  криком о помощи:

«У меня произошло несчастье. 25 апреля 2016 года за 10-8 часов до родов у меня умерла дочь. В возбуждении уголовного дела отказано. Подала иск о возмещении морального вреда, но на суде главный врач сказал, что я сама во всем виновата и выплаты мои должны составлять 0 рублей».

Автором письма оказалась 30-летняя жительница Азовского района, которая просила не называть её имени. Потому в этой истории она будет фигурировать как Т. А.

В апреле прошлого года она ждала второго ребенка. Как положено, еще на восьмой неделе беременности, встала на учет в местную женскую консультацию , исправно посещала все плановые осмотры.

В документах, с которыми Т. А. ознакомила нашего корреспондента, сказано: её беременность относилась к средней группе риска. У женщины в анамнезе имелись легкая анемия, вегетососудистая дистония, а также риск невынашивания с учетом некоторых осложнений первой беременности.

Тем не менее, очевидно, что Т.А. доверяла медикам, которые, учитывая всё вышеперечисленное, сочли, что она в состоянии выносить и родить второго ребенка. Несколько раз беременная оказывалась в стационаре на сохранении: на 20, 28 и 33-й неделях. Впрочем, терапия давала свой эффект и казалось: при должной внимательности со стороны персонала роды также должны пройти благополучно...

Но позже начали разворачиваться события, в которых до сих пор не может разобраться сама Т.А. и еще множество сопричастных людей.

«С 19.04. по 22.04 наблюдалась каждый день в роддоме, сдавала анализы, но не проводились ни КТГ, ни другие методы диагностики, – рассказывает сама женщина. – Каждый день меня футболили домой – якобы «не готова к родам». Следующую явку назначили на 25.04, в родильное отделение пришла сама без схваток около 8.50 часов. Врач явилась в родильное отделение, поставила препарат для подготовки к родам только в 10.30».

И тут возникает нестыковка: лечащий врач Е.В. в своих показаниях на суде утверждает, что Т.А. якобы сама попросила отпустить её домой – по семейным обстоятельствам. Однако в судебном решении указано, что соответствующих записей в медкарте пациентки нет.

Не эта ли путаница впоследствии сыграет свою фатальную роль и даст повод обвинять пострадавшую во всех смыслах женщину, что она, дескать, «сама виновата»?

Так или иначе, 23 и 24 апреля, выпавшие на выходные, женщина провела вне больницы. Чувствовала, что ребенок «шевелится, но как-то не так». И утром, 25 апреля, как назначено, была в кресле у Е.В. Та зафиксировала, что у плода не прослушивается биение сердца, и выставила страшный диагноз: антенатальная (то есть внутриутробная) гибель плода. Ребенок, по сути, умер, так и не родившись.

Однако, как врач показала в суде, о произошедшем пациентку она уведомлять не стала из-за – внимание! – «непредсказуемости эмоционального поведения беременной»! Не сообщила она об этом и акушерке, видимо, решив «разрулить» ситуацию самостоятельно.

«Меня отправили на роды, как и всех пациенток. И врач-то не знала, что мой ребенок мертв. Она говорит, что знала. А откуда она знала, если у меня элементарно не прослушивала сердцебиение и боится сказать, что не провела КТГ на таком большом сроке?» – поделилась своим взглядом на случившиеся Т.А. с корреспондентом БК55.

К тому же, если верить все тому же письму первого зама омского министра здравоохранения Олега Попова, то инструментальные методы исследования (УЗИ, КТГ), подтверждающие антенатальную гибель плода, не проводились.

И в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела по статьям «Причинение смерти по неосторожности» и «Халатность» прямо сказано:

«Т.А. была переведена в палату рожениц, где у неё приняты роды, при этом никого из медицинского персонала, за исключением акушерки, не было. После родов Т.А. узнала, что родила девочку, однако последняя была мертва».

Что же в итоге мы видим, продравшись сквозь дебри шершавого языка чиновников и судейских?

Женщина, которой всю беременность твердят: у Вас, мол, есть такие-то и такие-то осложнения, доверяет сразу две жизни – свою и будущего ребенка – компетентным, как она думает, специалистам. А на деле, выходит так: она до последнего не знает, что идет рожать уже мертвого младенца, но в палате роженицы со сложным анамнезом присутствует одна-единственная акушерка, которая изо всех сил старается привести новорожденную в чувство. Увы, не зная, что ничем нельзя помочь...

Врач же в это время отсутствовала в медучреждении. Прибыла и осмотрела Т.А. она спустя только полчаса, когда женщина уже разродилась мертвой девочкой. Обследуя её, патологоанатом выдал заключение: внутриутробная асфиксия, гибель плода наступила вследствие нарушения фето-плацентарного кровотока. Если упростить медицинскую терминологию, то не успевшая родиться девочка задохнулась в утробе, не получая нужного количества кислорода, который, как известно, поступает через кровь матери к не умеющему пока дышать легкими ребенку.

Несложно догадаться, что предприняла героиня истории, покинув стены роддома, где погибла её дочь, для которой уже успели придумать имя. Т.А. отправилась на поиски справедливости во все инстанции и ведомства, куда только это было возможно.

Серьезным ударом стал уже упомянутый отказ следователей Азовского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ в возбуждении в отношении медиков больницы уголовных дел по ч.2 ст. 109 и ч.2. ст.293 УК РФ. Соответственно – «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей» и «Халатность, повлекшая по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека».

Санкции данных статей предусматривают, помимо возможности лишения свободы, еще и потерю права на занятие определенной деятельностью (в данном случае – медицинской практикой). Но, тем не менее...

Отказ следователь обосновал незавершенной на тот момент проверкой областного Минздрава. Ее результаты, инициированные обращением Т.А. к депутату Олегу Денисенко (который в свою очередь передал обращение в областную прокуратуру), были готовы почти месяц спустя, 22 августа – выдержки из них мы приводили выше.

Как проистекает из выводов, подписанных рукой Олега Попова, и деликатно оформленных в пронумерованный список, за которым судьба целой семьи, нарушения все-таки имели место.

Во-первых, стандарт наблюдения за состоянием будущей матери и её ребенка был однозначно нарушен. Во-вторых, как было сказано выше, гибель ребенка не удостоверили результатами УЗИ и кардиотокографии. И, в-третьих, что, наверное, наиболее важно: почему-то никто даже не задумался о переводе пациентки в другое медучреждение. Тем более, что на этот счет имеется специальное распоряжение Минздрава.

По итогам длительной переписки с Росздравнадзором, прокуратурой, областным Минздравом, 12 сентября из последнего среди прочих бумаг пришло письмо за подписью главы ведомства Андрея Стороженко с сухим соболезнованием и предложением обратиться «как в период подготовки, так и во время следующей беременности к главному специалисту отдела охраны здоровья матери и ребенка управления организации оказания медицинской помощи женщинам и детям Минздрава Омской области Фальковской Ольге Олеговне».

На днях же Т.А. рассказала нам, что небольшой подвижки добиться-таки удалось. 23 марта состоялось судебное заседание, где женщина и её муж смогли получить право на 200 000 рублей (из истребованных в иске полутора миллионов) в качестве компенсации морального вреда.

Несмотря на то, что желанного ребенка не вернуть, несмотря на то, что, по словам Т.А., представители ответчика  в суде упрекали её и супруга в меркантильности, говорили в лицо прочие неприятные вещи – это решение можно считать маленькой победой над тишиной и замалчиванием. Которыми зачастую принято покрывать страдания, физические и нравственные, рядового гражданина, а, тем паче, гражданки нашей страны. Особенно, если она растеряна от пережитой трагедии и раздавлена взваленным на неё грузом ложной вины.

В дальнейших планах женщины – придать своей истории еще более широкий резонанс. Пока что она решает, каким способом это сделать: обратиться еще в несколько СМИ, попытаться заново подать иск по обвинению врачей в халатности, либо предпринять что-то еще.

БК55 будет следить за дальнейшими событиями.

P.S. Отметим, что Т.А., обратившаяся к нам, не одинока в своей трагедии. Наша редакция держит связь с еще одной семьей из Азово, чей сын умер в начале марта нынешнего года, спустя всего сутки после родов. Начало их истории можно прочитать здесь.

ПРИЛОЖЕНИЕ (материалы судебного решения о компенсации морального ущерба)