К 100-летию событий 1917 года колумнистом БК55 историком А. В. Минжуренко был подготовлен цикл статей, из которых и сложилась книга о революции. В 105-ую годовщину этого исторического перелома читателям предлагаются главы из этой книги.
В предыдущих разделах речь шла о Февральской революции и об установлении в России самой демократической республики в мире. На этой волне демократии и появились Советы рабочих и солдатских депутатов, самочинно объявившие себя представителями всего народа. Опираясь на гарнизоны, советы стали реальной политической силой в стране. Во главе советского движения стояли социалистические партии: эсеры и социал-демократы.
Большевики поначалу составляли в этих органах менее 10% состава.
Есть такая партия
Первый период после свержения монархии принято называть периодом «двоевластия». Действительно, существовало два центра власти: Временное правительство и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов. Однако, если правительство имело хоть какой-то уровень легальности и легитимности: оно вышло из недр Государственной Думы, избранной всенародно, и к тому же получило власть из рук прежнего законного властителя — императора (имеется в виду его указ о назначении князя Г.Львова председателем кабинета), то Петросовет был в полном смысле самопровозглашенной властью.
Самое первое ядро Совета состояло из явившихся в Таврический дворец разномастных активистов рабочего движения. Набор людей оказался совершенно случайный. Да и в дальнейшем формирование Совета протекало довольно хаотично. От каждой тысячи рабочих можно было делегировать туда одного человека, а если предприятие было небольшим, то все равно оно имело право послать в Совет одного своего полномочного представителя. Кто-то воспользовался этим правом, кто-то нет.
От множества малых предприятий вообще никто не пожелал пойти в депутаты: люди были заняты работой и в политику не рвались. Воспользовавшись такой пассивностью, некоторые политические авантюристы (обычно это были большевики), предлагали мелким и мельчайшим предприятиям свои «услуги» — представлять их интересы в Совете рабочих депутатов.
1 съезд советов
Соответственно — они просили у них всего лишь выписку из протокола собрания рабочих о том, что данный товарищ делегируется в Совет от этой фирмочки. Если других желающих не находилось, то этот человек, спешно оформленный, якобы, работником данного предприятия, отправлялся в Совет с должным документом. И такие вещи спокойно проходили, так как мандатная комиссия была не очень строгой, да и как тут всё проверишь. Таким образом, стать депутатом Петросовета было довольно легко: было бы личное желание и поручение твоей партии. И вот этим-то вариантом проникновения в Советы и воспользовались большевики.
Депутаты от солдат имели другие нормы представительства: от каждой роты и отдельной команды в Совет направлялся один человек. А так как в роте обычно было человек 200, то получалось, что у солдат было право посылать депутата от 200 человек, а у рабочих — от одной тысячи. В результате такого перекоса в нормах представительства в объединенном Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов было 800 человек от рабочих и 2000 от солдат. И это при примерном равенстве численности пролетариата столицы и гарнизона. Вот о таком соотношении в социальном составе самого главного Совета страны в прежней официальной историографии старались вообще не упоминать, так как этот Совет в дальнейшем развитии революции будет подаваться как центр консолидации пролетарских политических сил. А сама будущая революция априори объявлялась «пролетарской». Не мог же руководящий орган такой «рабочей» революции состоять на 72% из солдат-крестьян.
Но — самое главное: это же был орган лишь одного города. Он же и назывался «Петроградским». Так каким образом он мог претендовать на государственную власть в масштабах всей страны и диктовать свою волю всероссийскому правительству?! Это же был, всего-навсего, горсовет. А он смел выпускать директивы, типа «Приказа № 1» (о демократизации армии), которые стали исполняться во всех гарнизонах и на фронте. Таким образом, ни о какой легальности и легитимности этой второй власти с правовой точки зрения не может быть и речи.
Если уж совсем дотошно подойти к принципам формирования этого самозваного органа, то он ведь даже не представлял всех жителей Петрограда — только рабочих и солдат, кои не составляли и четверти населения столицы. Поэтому с точки зрения демократического представительства у Совета не было законных полномочий даже на управление городом.
Всеобщих ведь выборов не было, а был только вот этот стихийно созданный представительный орган некоторых отдельных социальных слоев.
1 съезд советов
То, что Петросовет был всего лишь органом городского масштаба составляло комплекс неполноценности для лидеров Совета. Поэтому и было решено созвать всероссийский съезд советов, дабы хоть как-то легализоваться в структуре власти и получить полномочия на руководство уже всей страной.
И такой съезд собрался 3 июня 1917 года. Но и здесь о каком-либо нормальном с демократической и правовой точек зрения представительстве населения не было и речи.
На съезд приехали те, кто мог и хотел приехать. Подавляющее большинство населения не принимало никакого участия в формировании местного совета. Именно «формировании», так как выборности от всех граждан не существовало при создании советов. Только рабочие принимали участие в выдвижении своих представителей, а пролетарии в провинции по своему удельному весу в общем составе населения не составляли даже и тех всероссийских средних показателей в 7 процентов. Так о какой «демократичности» этих органов можно было говорить?!
Тем не менее говорили, и говорили так не только большевики, но и эсеры, меньшевики и другие социалисты, говорили о Советах рабочих депутатов как об органах «революционной демократии», представляющих весь «народ». Полагаем, что в данном случае категория «народ» применялась и трактовалась, мягко говоря, некорректно. В этом случае намного более прав Ленин, который позднее откровенно будет называть Советы рабочих депутатов органами диктатуры пролетариата, т. е. диктатуры меньшинства.
Гений Ленина и состоит, по нашему представлению, в том, что он один разглядел в Советах — этих органах «революционной демократии», как их называли меньшевики с эсерами — прекрасный инструмент для захвата власти от имени целого класса, инструмент, которым фактически будет управлять его партия. Советы для него были очень подходящей формой, которую можно было наполнить соответствующим содержанием.
И вот эту задачу он брал на себя. Он поставил себе цель — вплотную заняться изменением состава советов — тем, что потом назовут их «большевизацией». А пока — пусть все остальные демократические партии работают над созданием Советов, над их укреплением, над повышением их авторитета; пусть распространяют миф о том, что это действительно демократические органы. Эта легенда очень устраивала Ленина. Можно было совершить в дальнейшем захват власти под лозунгами расширения и углубления демократии — «Вся власть советам», а уж потом поставить всех перед фактом — власть вдруг обернется диктатурой меньшинства.
Тогда и эсеры с меньшевиками спохватятся и завопят о том, что советы не могут считаться органами демократической власти, так как не представляют большинства народа, но — будет уже поздно. Они сами своими руками много сделают для возвышения репутации советов, для того, чтобы их стали считать воистину «народными» органами. Вот Ленин и предложит передать власть «народу» в лице советов.
Таким образом, революционная практика показывает, что любое отклонение от принципов демократии на старте чревато поражением демократических сил в финале. Сами социалистические демократы отлучили от советов подавляющее большинство населения, придав чисто пролетарским органам статус полу-властных структур. И это было ошибкой, трагической ошибкой, приведшей к катастрофе. На первый Всероссийский съезд советов прибыли 1090 делегатов. Это была самая настоящая окрошка из самочинных организаций, называвших себя Советами. Представительство регионов было очень неравномерным: ведь во многих городах к июню вообще не было еще создано Советов. Поэтому о полномочиях съезда трудно говорить в юридическом смысле слова: непосредственно в выборах делегатов принимали участие всего 2 млн. человек. Какая уж тут демократия?!
Из 1090 делегатов большевиков было всего 105, т. е. менее одной десятой части. Да и в этой относительно небольшой делегации не было единства по важнейшим вопросам. Одни делегаты-большевики считали возможным поддерживать «революционное» Временное правительство, другие соглашались с Лениным в его крайних формулировках. А он предложил высказать недоверие официальной власти и передать всю власть Советам. Разумеется, это предложение не было принято.
Съезд принял совсем другую резолюцию, в которой призвал «всю революционную демократию России еще теснее сплотить свои силы вокруг Советов и энергично поддержать Временное правительство во всей его деятельности по укреплению и расширению завоеваний революции.»
» Есть такая партия»
Этот съезд запомнился одним казусом. Меньшевик И. Г. Церетели, отвечая на нападки на Временное правительство, заявил
«В настоящий момент в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место.»
Он, конечно, имел в виду то, что в стране нет такой партии, которая бы имела настолько обширную социальную базу, что обладала бы полномочиями выступать от имени большинства народа. Оратор оставался до мозга костей демократом и говорил исключительно с этих позиций. Фактически он изрек банальность, а точнее — аксиому: в демократической стране ни одна политическая сила не имеет ни юридического, ни морального права взять власть в свои руки, не имея четко оформленного мандата от большинства народа.
И вдруг, сразу после произнесения этой почти протокольной фразы как о само собой разумеющемся, из зала раздался выкрик Ленина «Есть такая партия».
Раздался взрыв смеха, смеялся весь зал. (Но мы с вами знаем: напрасно они смеялись.) Для Ленина не существовало никаких демократических догм и принципов. Уже тогда, когда в России всё было охвачено и пронизано демократическими подходами, когда другое казалось уже немыслимым, он думал совсем о других вариантах взятия власти. В этих его планах «демократия» была лишь ступенькой к заветной цели. Ее можно и нужно было использовать, но рамками и препятствием демократические принципы, по Ленину, не должны были выступать.
Первый съезд Советов был для Ленина репетицией, и уже Второй съезд пройдет по его сценарию и объявит о взятии власти в стране в свои руки. Оставалось только разными путями обеспечить на нем большинство своих однопартийцев.
«Большевизация Советов» — это стало главной задачей Ленина в предстоящий период.
ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ ПРОЕКТА:
- Александр Минжуренко: «Почему Михаилу, брату царя Николая II, монархисты отводили роль спасителя России?»
- Александр Минжуренко: Кто и почему убил Григория Распутина
- Александр Минжуренко: «Поезд царя Николая II пошел другой дорогой, как и русская история»
- Александр Минжуренко: «Почему Михаилу, брату царя Николая II, монархисты отводили роль спасителя России?»
- А. Минжуренко: «Революция из-за нехватки хлеба? Но в России никогда не было так много хлеба»
- А. Минжуренко: «Женщины решили отметить 8 марта… И нечаянно уронили трон России»
- А. Минжуренко: «Ни за что мы не примем народную кровь на белые павловские петлицы»!
- А. Минжуренко: «Семь ножей в спину императору Николаю II, который «отрекся… как эскадрон сдал»
- Александр Минжуренко: «Монарха уже нет, на троне никого, но и республику еще никто не провозгласил…»
- Александр Минжуренко: «Но потом приехал Ленин или Революция без контрреволюции»
- Александр Минжуренко: «Апрельский гром или Почему интересы Ленина и германского генштаба совпали»
- Александр Минжуренко: «Выход на сцену большевиков. Ленин — один против всех…»
- Александр Минжуренко: «Просчитался вождь. Полный провал планов Ленина по свершению пролетарской революции»
- Александр Минжуренко: «Но революцию не делают в белых перчатках, князь. Вы же прямой потомок Рюрика»
- А. Минжуренко: Кадеты Николаю II: «Ваше Величество, дайте конституцию, а то эсеры опять бомбы бросать будут»
- А. Минжуренко: «А теперь я прапор или Как у монархистов не оказалось ни имени, ни знамени, ни благословения»
- Александр Минжуренко: «Дивизия отказалась наступать, потому что на захваченных позициях врага ночевать негде»
- А. Минжуренко: Германский Генштаб: «Положение на Черном море радикально изменилось в пользу противника с приходом Колчака»
Сообщите новость
Версия для печати
