Ровно сто лет назад 17 апреля 1923 года начал свою работу XII съезд РКП (б). Это был первый съезд без Ленина и последний при его жизни. Ильич после третьего инсульта был в тяжелейшем состоянии. И делегаты начали прикидывать: а кто будет вместо Ленина вождем: Троцкий, Зиновьев или Каменев? Не угадали.
На чем разошлись Сталин и Троцкий?
В народе на этот вопрос бытует ответ: «власть, мол, не поделили». И в этом есть сермяжная правда. Ну, а все-таки, как там по теории?
А теория Маркса гласит, что социалистическая революция может быть только в тех странах, где капитализм дойдет до своей высшей точки развития.
И это у него логично выглядит: зачем нужна новая социально-экономическая формация, если прежняя все еще эффективно работает. Капитализм должен был достигнуть такой стадии перезрелости, когда надстройка уже мешает экономическому базису развиваться, тормозит это развитие. И тогда, в интересах всеобщего прогресса, нужно будет эту надстройку снести.
Логично же, да?
И Ленин, и Троцкий, и Сталин, и все большевики прекрасно знали эти основные положения марксизма. И принимали их безоговорочно.
Следующий тезис Маркса гласит: социализм может победить только в целой группе самых высокоразвитых стран. Социализм в одной стране построить невозможно. И это положение всеми принималось как истина, как догма.
Но вот так случилось, что в относительно отсталой аграрной стране — России сложились благоприятные условия для захвата власти большевиками. Да, политические возможности вдруг возникли, но спрашивается: зачем большевикам-марксистам брать власть в этой стране, в которой капитализм был совсем не переразвит, а даже недоразвит? Следовательно, для социализма тут еще нет и фундамента. Подавляющее большинство большевиков, точно так же, как и меньшевики, будучи грамотными марксистами, и не помышляли поначалу о социалистической революции. Время для этого для России, по Марксу, не пришло. Нужно ждать соц. революций в передовых странах Запада.
Как тут Ленину выйти из положения: захватить власть в России есть возможность и очень хочется, но по теории этого делать нельзя?
Но Ленин же не был догматиком, в отличие от всех остальных большевиков, слепо преклонявшихся перед догмами Маркса. Он был весьма гибким тактиком. И тут выручил Троцкий со своей теорией перманентной революции. Согласно ей, социалистическая революция в России возможна, но только в качестве детонатора мировой революции. Это как бы примиряло положения Маркса с соблазнами Ленина. Да, верно, подумал Ленин, социализм в одной стране невозможно построить, но мы только начнем, а потом: «мы мировой пожар раздуем»… Захватим власть, а тут и наши подойдут.
А мы им еще и поможем совершить свои революции, используя мощь государства и армии.
Вот так и решили: и с Марксом вроде бы не расходимся, и подтолкнем мировую революцию. Именно на теории перманентной революции и помирились Ленин с Троцким.
И они сделали это.
Но мировой пожар что-то подзадержался. Были очень кратковременные Венгерская и Баварская советские республики, но их очень быстро раздавили.
И что теперь делать? В качестве передышки затеяли Новую Экономическую Политику (НЭП). Недобитые буржуи быстро восстановили народное хозяйство. Себе на погибель. Крепкие крестьяне расширили производство товарного зерна и стали покупать жнейки, молотилки и даже трактора. А тут Ленин заболел. И что делать с нэпом так и не сказал ничего — помер.
Но Троцкий не сильно расстроился: он по-прежнему был одержим идеей мировой революции. В какие-то российские дела он даже особо не вникал. Он был выше этого. Бог с ней с Россией: ведь все равно без мировой революции здесь социализм не удержится. А теперь без Ленина вождем этой грядущей мировой революции мог стать только он сам.
Других равных ему фигур на этой планете не было.
Сталин же был более приземленным человеком. Он решил перенести центр тяжести своей деятельности во внутрироссийские дела. Раньше пламенного революционера Троцкого он смекнул: мировой революцией пока не пахнет, а потому надо что-то делать с доставшейся ему страной с незаконнорожденным и недоношенным социализмом.
И Иосифу пришлось встать вровень с Марксом. Он сформулировал тезис о том, что социализм в одной отдельно взятой стране построить можно. Строго говоря, это было принципиальным отклонением от основ марксизма, в которых, как мы установили, была научная логика.
Ну, а что было делать Сталину? Бросить всё и признать революцию в России несвоевременной?
Но тут ведь после смерти Ленина ему уже светила перспектива стать первым лицом в государстве. Великий соблазн. Вот только Троцкий со своим знаменем мировой революции всё носится и смущает умы партийцев, которые тоже были воспитаны на этих идеях. И этих троцкистов очень много в партии. Они остаются верны теории Маркса-Ленина.
Вот так и определились позиции двух постленинских вождей большевиков. Позиции оказались непримиримыми.
В итоге этой борьбы Сталин выгнал Троцкого за пределы страны, в широкий мир: пусть не мешает и идет по миру и делает свою мировую революцию, а мы тут будем заниматься российскими делами. И стал строить свой Социализм, который, по Марксу и Ленину, построить было невозможно.
Ну и построил-таки такое! , что социализмом уж никак не назовешь. Ну — что получилось, то и получилось.
