Пришельцем давно явился в Омск Георгий Цхвирава, пришельцем и остается: никто не мешает ему разлагать нравственность граждан в сибирском городе на Иртыше.
Премьера спектакля «Осенние скрипки» по пьесе Ильи Сургучёва в Омском академическом театре драмы. Режиссер Георгий Цхвирава, художник Булат Ибрагимов, хореограф Анна Закусова.
Автор пьесы Илья Сургучёв (1881-1956) принадлежал к первой волне эмиграции (1920 г.), но пьесу он написал еще в России в 1915 г., и тогда же состоялась ее первая постановка в Московском художественном театре МХТ режиссером Немировичем-Данченко с самыми знаменитыми артистами. Постановка имела громкий успех. Имя Ильи Сургучева большевиками было предано забвению, и вновь открыто только в последнее время. Иначе и быть не могло, ведь в 1919 г. он писал:
«Русский человек заболел страшной болезнью, он начал осквернять свою землю, свои храмы, убивать своих родных».
В советское время его сочинения не издавались, и даже имя не упоминалось, несмотря на то, что по своему таланту он стоял в ряду Бунина, Куприна, Зайцева, Мережковского, Ремизова, Шмелева, и с ними общался.
Начнем с сюжета. Трудность нас ждет здесь в том, что текст пьесы практически недоступен, т. к. она издавалась в России всего пару раз и ограниченным тиражом. По этой причине положимся на сюжет Ильи Сургучёва по спектаклю Георгия Цхвиравы и по тому немногому, что можно найти в интернете.
Скажу сразу, что никакой лирической скрипки из «Осенней песни» Чайковского в спектакле не прослушивается, и темы осени нет, хотя на авансцене весь спектакль лежат насыпанные желтые листья деревьев. Речь идет о другом, о чем честно и опрометчиво обозначено в программке:
«История супружеской неверности в двух частях».
В партитуре такой истории больше бы сгодились барабаны, литавры, трубы и, конечно, охотничьи рога, но не скрипки.
Скрипка здесь не причем, ей просто нет здесь места, да и осень не виновата. Вся приземленная трактовка пьесы в любом случае, конечно, зависит от режиссера-постановщика Георгия Цхвиравы. Известно, создатель художественного произведения всегда, так или иначе, отражается в своем творчестве, а поскольку мы знаем вкусы и пристрастия господина Цхвиравы, отпугнувшего от театра многих омичей, то не трудно представить, что он нам покажет.
Но не будем забегать вперед.
Первый взгляд на сцену наводит мысль на то, что наши подозрения имеют основание. В сторонке стоит высоченная круглая железная печь, в дверке которой светится безжизненный электрический огонь. Печь, остающаяся на сцене на протяжении всего действия, роскошные шубы, а затем и падающий снег никак не напоминают ни осень, ни лирическую скрипку, ни нежные чувства.
Начинается действие и, к сожалению, оно оказывается нечестивым. Почтенная, на первый взгляд, дама Варвара Васильевна — в дальнейшем Варвара (заслуженная артистка России Екатерина Потапова) наставляет рога своему мужу присяжному поверенному Дмитрию Ивановичу Лаврову (заслуженный артист России Александр Гончарук). Брак венчан, значит, освящен на небесах. Всё наотмашь перечеркнуто, главнейшая заповедь Божия «Не прелюбодействуй!» дерзко отброшена. Одновременно Варвара старается убедить мужа в своей великой любви к нему.
Дело не новое, но гадкое и в нем есть одна потрясающая особенность.
Если Ева была соблазнена змеем как бы по неопытности, наивности и легковерию, то Варвара сама явилась змеей-искусительницей, одновременно и субъектом, и объектом прелюбодеяния. Чтобы легализовать присутствие в доме своего молодого любовника присяжного поверенного и помощника мужа — Барановского Виктора Ивановича — в дальнейшем Виктора (Степан Дворянкин) и сделать свой грех максимально комфортным, она придумывает поистине дьявольский план.
Варвара решает отдать дочь Веру (Ирина Бабаян) замуж за своего любовника и продолжать пользоваться им! Для этого ей пришлось приложить дьявольские усилия, потому что Вере и Виктору и в голову не приходило соединять свои судьбы. Она обрабатывает хитро, лукаво, коварно всех, начав с мужа, который стал подозревать ее в измене. Она внушила ему, что Вера и Виктор любят друг друга и готовятся вступить в брак, и потому он часто бывает в их доме.
Муж тотчас поверил, возликовал и тут же пригласил Виктора побывать у них на обеде.
Сцена из спектакля: слева Варвара, справа Вера.
Варвара скрытно перезванивает Виктору, отменяет его визит, назначает встречу в безлюдном месте и приступает к психологической атаке на него. Она клянется ему в любви, неистово требует любви ответной, буквально прижимает его к стене, вероятно, минут на десять, угрожает отравиться. Затем она открывает свой план женить его на дочери, тот в ужасе, умоляет на коленях отказаться от сумасшедшего плана, но был сломлен и дал свое согласие. Она лжет ему, что Верочка давно тайно любит его.
Подобному психологическому прессингу подверглась и Верочка, только делалось это более изощренно, язык не поворачивается сказать, по-матерински. Она лжет теперь уже ей, что Виктор любит ее и просит ее руки. Варвара обманула по одному всех: мужа, Виктора и Верочку, которая была ошарашена известием, что Виктор просит ее руки.
Задуманный план начал с трудом, но сбываться, как вдруг что-то пошло не так. Человек предполагает, а Бог располагает (Homo proponit, sed Deus disponit). Попросту говоря, в вольном переводе с латыни на русский язык, план накрылся медным тазом.
Случилось это тогда, когда мама Варвара вызвала Веру на откровенный доверительный разговор, и та с неприкрытой радостью рассказала, что они с Виктором неожиданно действительно полюбили друг друга и потому несказанно счастливы. Как только Вера стала делиться подробностями о том, как Виктор целовал ее глазки, губки, пальчики и прочие девичьи прелести, Варвара всё более мрачнела, затем обхватила и стала душить Веру так, что та заплакала, вырвалась и убежала от мамы, не понимая в чем дело.
Дело же было в ревности и в крушении с такой хитростью придуманного плана.
Сцена из спектакля: слева направо Виктор (Степан Дворянкин), Вера (Ирина Бабаян), Дмитрий Лавров (Александр Гончарук).
Любовь Варвары настолько звериная, что она готова пройти по трупам, чтобы добиться своего. Среди сценических и литературных персонажей ее можно сравнить с Катериной из повести Николая Лескова «Леди Макбет Мценского уезда». Там Катерина отравляет крысиным ядом своего свекра, вдвоем с любовником убивают мужа Катерины, и закапывают труп в погребе, душат малолетнего племянника мужа… Таковы бывают плоды инстинкта любви.
Однако персонажи те проще, примитивнее Варвары, которой свойственна некоторая способность к невнятным рассуждениям и хитроумным планам.
Николай Лесков признавался, что ему было страшно писать это свое сочинение, но вот, глядишь ты, написал. Сомневался он в пользе своего творения, оно же популярно до сего времени. Таков род человеческий, наследников Каина.
Вероятно, подобные сомнения испытывал также Илья Сургучев, предлагая человечеству через персонажа Варвару свой взгляд на род сей. В воспоминании о нем есть интересный факт. Он любил животных, в Париже жил бедно, но держал до семи кошек. В связи с этим он, по словам одного товарища, однажды всерьез уверял:
«Бог не любит людей, просто видеть их не может, до того они ему осточертели. Никогда, говорит Бог, не творил я такую гадость, сама развелась».
Назвать его после этого человеконенавистником у нас, конечно, оснований недостаточно.
Уверенно можно только сказать, что Богу не может нравиться Катерина из сочинений Лескова и Варвара от Сургучева, но люди любят смотреть на них, и это не делает им чести. Талантлив писатель Илья Сургучев, но успех именно этой его пьесы свидетельствует о падении нравов в российском обществе.
После антракта зритель видит уже свершившийся акт бракосочетания, молодые собираются в Париж в свадебное путешествие. На сцену вносят два огромных контейнера, неизвестно какого назначения и тут же уносят. Это очередная явная нелепость постановщика Цхвиравы. Что собрался везти в этих контейнерах в Париж присяжный поверенный Виктор, не достаточно ли им было пару чемоданов?
Присяжные поверенные — это адвокаты Российской империи на государственной службе при окружном суде, и к ним предъявлялись особые требования. Виктор, оказывается еще и клятву давал, когда получал звание присяжного поверенного.
Я нашел эту клятву, процитирую ее начало:
«Обещаю и клянусь Всемогущим Богом, пред святым Его Евангелием и Животворящим Крестом Господнем Его Императорскому Величеству Государю Императору Самодержцу Всероссийскому, не исполнять и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению православной церкви, государства, общества, семейства и доброй нравственности, но честно и добросовестно исполнять обязанности принимаемого мною на себя звания…».
Ведя развратный образ жизни с Варварой, как видится из этой клятвы, Виктор не только прелюбодей, но еще и клятвопреступник пред Государем Императором.
Не любит автор Илья Сургучев своих героев Варвару и Виктора, зачем же пишет о них? Вероятно, где-то ему в жизни досталось от такой Варвары. Родился Илья Сургучев в семье купца в Ставрополе в 1881 г. Будучи еще студентом, он в 1900 г. женился на Ольге Григорьевне Меланьиной из купеческого рода села Благодарного. У них родились дочери Клавдия и Вера, но в 1907 г. жена умерла от воспаления легких в 25 лет, царство ей небесное. Был ли он женат во второй раз, таких данных мне не встретилось, но рядом с ним в эмиграции появляется некая спутница Татьяна Васильевна Бочарова, которую некоторые авторы ассоциируют с Варварой Васильевной из пьесы «Осенние скрипки».
В финале спектакля все персонажи надевают дорогие шубы (напомню — на дворе осень) и уходят провожать молодых на вокзал. Остается лишь Варвара, которая обещает последовать за ними, хотя до поезда осталось всего двадцать минут. Она долго сидит за столом, раздумывая, на вокзал она не собирается, затем наливает в бокал яд из склянок, отходит от стола спиной к зрителю и неподвижно застывает. На этом спектакль заканчивается.
Обращаю в этой мизансцене внимание читателя на то, что грех самоубийства в православии непростителен, самоубийц даже хоронили за оградой кладбища. Автор Илья Сургучев прекрасно понимал это, т. к. в 1891–1895 гг. он учился в духовном училище, а в 1895–1899 гг. учился и с отличием окончил духовную семинарию. Родители прочили ему поступление в духовную академию, но он предпочел Санкт-Петербургский университет.
Плохого желал автор какой-то, скорее, реальной женщине, но как он отважился подвести свою героиню к самоубийству? Сам он скончался больной и старый, но по-людски, похоронен в Париже на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, оправданный от обвинения в сотрудничества с немцами во время их оккупации Франции.
На премьере я случайно столкнулся перед спектаклем с директором театра Виктором Лапухиным.
Я для него нерукопожатный, как сказал бы Никита Михалков, но несколькими фразами мы обменялись. Он сказал с раздражением, что я единственный, кто в любом спектакле находит какой-либо негатив в лучшем театре страны. Он прав, но не моя вина в том, что я единственный, и не только в Омске, критик, который имеет православную позицию, с которой и оцениваю вредоносные языческие спектакли во славу Божию.
Вот и в случае с «Осенними скрипками». Главная героиня спектакля Варвара довела себя своей дикой прелюбодейной страстью до безумия, до самоубийства, как же можно восторгаться ею? Это ведьма, которой нет места не только в нашей тоже, между прочим, грешной жизни, но, по старым понятиям, и на наших кладбищах. А разве можно любоваться прелюбодеем и клятвопреступником присяжным поверенным Виктором?
Пьеса была с восторгом принята при первых ее постановках в 1915 году, радовался зал и на премьере спектакля в Омске. О чем это говорит? Прежде всего, о полном безбожии тех, кто присутствует в зале в качестве зрителей. Святой праведный Иоанн Кронштадтский (1829-1908) еще в начале XX века с учетом революционных событий 1905 г. писал, что Россия в духовном отношении становится живым трупом.
Если спросить зрителя после спектакля, зачем ты бил в ладоши и вскакивал с места, то наиболее продвинутые говорят: «Я аплодировал игре артистов». Такова ограниченность человеческого разума. Увидит, например, человек что-то одно — известных актрис, красивые декорации, краски, свет, танцы, и уже рад.
Смысл же театра в другом, театр есть синтетическое искусство, назначение которого выражать настроения, мысли, чувства эпохи, нравственные идеалы и правила достойного поведения, а не просто лицедейство.
На любом спектакле в Омске зрители при выходе артистов обязательно встают, думая, что есть такое правило в театре. Есть смысл вставать, когда заходит вождь, или герой, а артисты лишь труженики сцены и сами по себе вне сцены, как правило, ничего из себя особенного не представляют. В Москве и СПб я не видел встающих зрителей при выходе артистов на поклоны.
Игра артистов в спектакле между тем достойна внимания. Бесподобна игра Ирины Бабаян, представляющая восторженную, юную, впервые влюбленную девушку-подростка. Совсем другая, но так же выразительна игра Екатерины Потаповой, которая до изнеможения вкладывает все свои силы в своего персонажа-фурию. Опасно, кажется, даже для ее здоровья так насиловать себя, играя на износ. Жуткая роль досталась актрисе.
Может быть, прийти к священнику за отпущением грехов после каждого такого спектакля, чтобы не пропала бессмертная душа?
На фоне двух названных актрис остальные артисты бледнеют, даже Александр Гончарук. Он блестящий артист, но на этот раз ему досталась невыразительная роль жалкого рогоносца. Свою партию на обличение во лжи жены Варвары он ведет, кстати, настойчиво и последовательно, но не на ту нарвался. Какой лживой была она на первых минутах спектакля, такой осталась и на последней.
Режиссер к тому же зачем-то в первом действии завязал ему глаза под видом того, что они у него болят, а «добрая фея» Варвара лечит их между делом, «открывая ему глаза». Это примитивная придумка режиссера, как и контейнеры в квартире, и зачем-то на одну минуту богатые шубы, которые запылились, вероятно, на складе.
На мой взгляд, не дотянул на роль сексуального гиганта Барановского и Степан Дворянкин, которому с трудом приходится делить Варвару и Веру на два любовных фронта. Он ведомый и в первом и во втором случае. Не дотянул он и до присяжного поверенного, оставаясь обычным современным парнем.
О чем спектакль? О господстве лжи, торжествующем блуде и супружеской измене, о клятвопреступлении и безбожии. Можно прямо спросить главного режиссера театра и постановщика спектакля «Осенние скрипки» Георгия Цхвираву: «Господин хороший, нужно ли всё это выдавать омичам, да еще и под видом увлекательных приключений в наше нелегкое время?»
Нет ответа в этот раз главного «скрипача» Омской Драмы Георгия Цхвиравы.
Он остается в своем репертуаре, который определен им с первых же его спектаклей в Омске. Во всех его спектаклях торжествуют откровенно отрицательные типы людей.
В спектакле «Осенние скрипки» к этому ряду персонажей добавился еще один — женщина-змея Варвара — антипод библейской Евы. Отлично обустроил свою жизнь в Омске Георгий Цхвирава, никто не мешает ему разлагать нравственность граждан.
Сами виноваты: аплодируют стоя, радуются, с ними же министр культуры Юрий Трофимов и множество чиновников всякого ранга. У них свои заботы — готовить награды лицедеям, всякие там маски, рожи, личины и наличники (синонимы взяты из «Церковно-славянского словаря»).
Пришельцем давно явился в Омск Георгий Цхвирава, пришельцем и остается.
