«Свет в конце» по пьесе Светланы Сологуб (Москва) в постановке Алессандры Джунтини (СПб) на сцене под основной сценой Омского академического театра драмы.
Пролог. Гостиница. Раздается треск, и по неизвестной причине гаснет свет на всей планете, надолго, может быть, навсегда – пропало электричество. Событие это совершенно нелепое, т.к. электроэнергия вырабатывается тысячами независимых источников и если взорвется какой-нибудь Чернобыль, работают остальные. Можно, конечно, назвать такую фантазию как-нибудь мудрено, вроде антиутопия или еще хлестче – кибер-панк, но хоть какой-то здравый смысл должен быть.
Ну ладно, исчезло, так исчезло, жило же человечество тысячи лет без электричества и даже создало таких непростых женщин, как автор пьесы и режиссер спектакля. И вот некий блогер (автор) Торн (артист Егор Уланов) с мешком консервов третий год ищет Розетку, к которой человечество вновь могло бы подключить свои телефоны, айпады, гаджеты, планшеты и прочие информационные устройства. Откуда он, почему он взвалил на себя такую миссию, которая под силу, если говорить хоть сколько-то всерьез, только Интерполу или каким-то другим спецслужбам, неизвестно. Хоть бы намек дала автор пьесы своему персонажу, на каком континенте искать эту виртуальную Розетку (пойди туда, не знаю куда), но он маниакально твердит: «Да будет свет!»
К тому времени электрический свет уже многим не нужен, и прежде всего геймеру (любитель компьютерных игр) Сивилле (Екатерина Потапова), которая прямо заявляет: «Я не хочу обратно!» и отказывается составить компанию Торну в поиске Источника. В пьесе она очень жесткая: «лысая девочка с глазами волчицы», с бритой головой, вооружена, большая любительница помидор, которые она режет прямо на ненужном теперь айпаде. В исполнении Екатерины Потаповой она совершенно иная. Сивилла не «волчица», а очаровательная лирическая героиня, хотя вынуждена по тексту произносить некоторые ругательства.
Может быть, не стоит придираться к реальным жизненным несуразицам и поискать в спектакле высокие материи, ведь предлагает автор в аннотации к пьесе подумать и поискать в ней «легкую ненавязчивую философию»? Задумаемся сначала над мотивом, который движет главным персонажем. Вот горьковский Данко разрывает себе грудь и горящим сердцем освещает путь соплеменникам, а зачем нужна Розетка Торну, которого отчего-то нередко мучает ломка? – Чтобы включить айпады, а дальше что? – Ничего. Он ищет свет не для людей, а для себя, наркоман не может жить для других. Торн – всего лишь потребитель, нашел консервы, теперь ищет Розетку, без которой жизнь его невыносима.
Из предыдущей жизни персонажей известно немного. Торн сообщает, что первый пост в качестве блогера он написал по пьяни. Еще один персонаж, компьютерный взломщик Черный Хакер (Алексей Манцыгин), своим первым коммерческим заказом имел вскрытие базы данных клуба знакомств геев. По пьесе его стошнило, «пришлось клаву менять». Под клавой следует понимать, конечно, клавиатуру. Чрезвычайно любопытно, что в спектакле изъяли фразу о том, что хакера стошнило от геев, т.е. режиссер не желает обидеть гомосексуалистов, благоволит к ним. Забавно, что, щадя гомосексуалистов, в спектакле не боятся Госдумы, которую они уподобляют клубу тех же извращенцев.
О Сивилле известно больше других. Маму ее в третий месяц какой-то нехороший человек «в очереди за хлебом из травматики пальнул». Папа пропал еще раньше: «Я плохо помню, меня тогда ломало сильно». Сивилла ругается больше других. Создается впечатление, что она отражает в этом отношении личность автора пьесы Светланы Сологуб. Иначе, зачем бы автор протаскивала матерщину через уста своих персонажей, убирая по паре букв из матерных слов, но чтобы было понятно – материться сильно хочется. Удивительно, откуда у женщин появляется такая тяга к нецензурной лексике, что не боятся они ни Бога, ни закона, ни людского мнения. Не зря мама повела однажды Сивиллу к психологу, наверное, и в этом отношении она подобна своей создательнице.
Справедливости ради сказать, артисты стараются вовсю, но спасти положение они не могут. Азартно отплясывают молодые Ольга Беликова и Александра Можаева, изображая массовку на ярмарке; уверенно проводит свою линию хозяйки гостиницы Любовь Трандина; своеобразен в рассуждениях врач-нарколог (Олег Берков); как всегда не может не быть привлекательным заслуженный артист РФ Александр Гончарук, кого бы он не изображал. Никуда ему от своей харизмы не деться.
Всё это лишь общее впечатление от героев спектакля, а какова «легкая ненавязчивая философия», которую обещает автор в своей пьесе? Это тем более интересно, что со времен Гераклита Сивиллами называют предсказательниц, предрекавших будущее. Она и здесь «шаман 72 уровня», хотя никакого камлания от нее не следует. Что же пророчествует она? Не в пример философии Гераклита, ее мудрование просто и понятно не только Торну, но и самому неискушенному зрителю: «Ж.пу свою спасай, а не человечество. Оно и без тебя как-нибудь выживет». А выживет ли человечество при таком рискованном кодексе поведения? Уверен, мировоззрение главных персонажей отражает взгляды автора пьесы Светланы Сологуб, 38 лет, и режиссера Алессандры Джунтини, 32 лет, надо полагать, уже готовых спасать из своих достоинств то, что доброжелательно советуют они делать и своим персонажам.
Кто же они эти новоявленные философы и прорицательницы? Светлана Сологуб – псевдоним. Откуда он? Самый известный человек с такой фамилией (тоже псевдоним) Фёдор Сологуб (1863-1927) – поэт и прозаик. Его произведениям свойственно ощущение жизни, отравленной ежечасным ожиданием смерти, погружение в безотрадные потемки человеческого духа, состояние отчаянной усталости и бессмысленных томлений. Вот, например, начало одного из его стихотворений: «О смерть! я твой. Повсюду вижу / Одну тебя, – и ненавижу / Очарование земли». В его образах изощренно сплетаются явь и сновидение, быль и греза.
Что хочет сказать этим наша Светлана Сологуб, ведь принятие чужого имени означает преклонение пред человеком, носившем его? По меньшей мере, странен выбор подобного авторитета. Следует понимать, что Светлана Сологуб, во-первых, разделяет извращенные взгляды Федора Сологуба, во-вторых, она пристраивается под тень, если уж не славы Ф.Сологуба, то его известности. У начитанного в русской литературе читателя неизменно возникнет вопрос: не родственница ли она того самого Сологуба, у которого знаменитый скандальный роман – «Мелкий бес»? Как она сама относится к бесам? Роман этот она, конечно, читала, т. к. окончила педагогический университет и получила диплом учителя. В романе же идет речь об учителе Передонове – пакостнике, доносчике, воплощении всего пошлого и подлого. По мнению Светланы Сологуб, в школе и сегодня «всё хуже и хуже», и сама она педагогической деятельностью заниматься не собирается. Вероятно, где-то здесь и находятся ассоциации при выборе ею своего псевдонима.
А кто такая Алессандра Джунтини? Родилась в Италии, мать грузинка, перебравшаяся в Италию в советское время. В России она восемь лет. В Италии не смогла поступить в театральное училище, мать послала ее в СПб, где весьма туманным образом она осуществила свою мечту, поступив в СПбГАТИ, зная по-русски лишь несколько фраз. Вот как она сама рассказывает о своих успехах: «Я научилась материться по-русски и хорошо умею пить водку – раньше я пила только вино. Я разочаровалась в студентах, бросила попытки подружиться с кем-либо и начала ходить в бары. Мы доходили до всякого: могли, например, встать в 9 утра и начать пить».
Жаль человека, публично сознающегося в таких пороках. Ведь при ежедневном употреблении алкоголя у женщин хронический алкоголизм формируется уже через несколько месяцев, а окончательно спиваются они в среднем через 7 лет. Общеизвестно, что множество актрис заканчивают свою жизнь самым бесславным образом. Артистка МХТ имени Чехова Евгения Добровольская, единственная из народных мать четырех славных детей, в одном из интервью с болью рассказала, как погибают от одиночества и пьянства в прошлом знаменитые артистки. Одна из них пролежала в квартире мертвой несколько дней, и любимая ее собачка погрызла ей лицо.
После окончания театрального училища Алессандра Джунтини значится российской актрисой и служит в петербургском Этюд-театре. В мае 2013 г. омичи имели неосторожность познакомиться с Алессандрой, когда она предстала в спектакле «Двое бедных румын, говорящих по-польски» на IX международном фестивале «Молодые театры России». Она играла роль барменши. Содержанием спектакля явилось поведение наркомана в состоянии ломки, сопровождаемое бесконечным матом его персонажей. «Этюд-театр» продемонстрировал нравственный террор, направленный на разрушение веками складывающихся моральных ценностей русского народа. После этого Джунтини и предложили поставить спектакль «Свет в конце» в Омске по линии Лаборатории современной драмы.
Приходится признать, что театр, во-первых, взял бездарную пьесу и не найдя в ней какого-то внятного смысла, растеряв и то, что в ней мало-мальски было заложено, увлекся лишь компьютерной терминологией и жаргоном: айпады, комменты, посты, перепосты, гаджеты, Дюк Нюкем и пр. Светлана Сологуб относит свою пьесу к жанру так называемой постапокалиптической литературы. Апокалипсис есть христианское откровение о конце света, а латинское слово «post» означает «после», т.е. здесь предполагалось бы вести речь о борьбе небесного воинства с антихристом, страшном суде и тысячелетнем царстве Божием на земле. Между тем нет и намека на эти сугубо нравственные проблемы, хотя автор в своей биографии рассказывает, что в Сочи, куда она переселилась, «сплошь Апокалипсис в голову лезет». Похоже, она путает Божий дар с яичницей. Из всего апокалипсиса у нее можно найти лишь два слова – «конец света», которые она лишь в состоянии переставить и сделать названием своей пьесы: «Свет в конце». В Сочи она, ни больше ни меньше, хлопочет о создании там первого театра с постоянной труппой, надо ли поощрять ее в этом? Уж больно проста у неё философия!
Вся эта, с позволения сказать, драматургическая абракадабра, во-вторых, осталась непонятой, и не мудрено, тридцатилетней итальянской грузинкой, научившейся в России больше всего пить водку и материться.
Алессандра любит затрагивать тему гомосексуализма и это, конечно, она не позволила Черному Хакеру тошнить на клаву при попытке знакомства с жизнью геев.
По версии мадам Сологуб и Джунтини, «всего за пару недель без света смерть стала чем-то обыденным». Каждый человек вооружен, включая женщин, и выживает тот, кто первым выстрелит, все наркоманы. Возможно, так и будет при конце света, а где-то и сегодня так, но не электричество в этом виновато.
Однажды в гостинице Бангкока, где остановился автор этих строк, внезапно погас свет. Вероятно, там происходило подобное нередко, т.к. в номерах нашлись свечи. Люди выходили с зажженными свечами, говорили на разных языках, знакомились, и было очень романтично. И никакой стрельбы. Тот же сумбур, который наличествует в спектакле «Свет в конце», адекватно отражает беспомощное сознание наших сравнительно молодых создателей спектакля, если и не соотечественниц, то современниц точно. Апокалипсис, о котором они лишь что-то слышали от себе подобных, представляется им неким шоу, в котором они мнят себя предсказательницами.
Спектакль убеждает в том, что его создатели потеряли нравственные и духовные ориентиры. Ягодицы, конечно, тоже надо беречь, но важнее следует рекомендовать им возопить: «Спасите наши души!» SOS – так обозначается международный сигнал бедствий, понятный и в Италии, и в Грузии, и в России. Мы не знаем, какого вероисповедования блуждающие в потёмках, матерящиеся девушки, придумавшие спектакль «Свет в конце», и артисты, воплотившие их задумки, но у православных истинный свет исходит единственно от Иисуса Христа. Его надо искать, а не нелепую розетку, померещившуюся, возможно, под влиянием алкоголя или наркотиков.
