Фридланд - это маленький, очень маленький городок в Нижней Саксонии, всего в 14 километрах от Геттингена. Именно туда съезжаются все мигранты, чтобы освоиться и выполнить необходимые формальности.

Переселенческий лагерь – это скопление небольших одноэтажных корпусов жёлтого цвета, которые мне заранее отрекомендовали как бараки. Время было позднее, так что мне просто выдали ключи от комнаты и карточку, по которой должны были выдавать еду, и сказали, куда и когда я должен прийти утром на регистрацию.

Комнаты там четырёхместные, с четырьмя железными кроватями и четырьмя шкафами, закрывающимися на ключ. А вот народа совсем мало, так что я всю неделю жил в своей комнате один, ходил по тихим коридорам, кипятил чай в пустой кухне. Кстати, чайники там закреплены на месте какими-то замками: то ли чтобы не украли, то ли чтобы не включали их в комнатах, нарушая правила пожарной безопасности. Видимо, в наличие правового сознания у только что прибывших немцы не очень верят.

В «бараках» людей, видимо, группируют по национальному признаку. Есть два-три почти пустых корпуса для приезжающих из России и Казахстана (последних намного больше) и очень много других корпусов, плотно заселённых людьми с менее европейской внешностью. Конечно, это чернокожие (Сомали, Эфиопия, ещё какие-то страны) и, конечно, арабы (эти из Сирии и Ливии). Все они собираются три раза в день в одно и то же время, в одном и том же месте. У входа в столовую, в 7.00, в 11.30 и в 16.30. Собираются заранее, очень плотной толпой у самых дверей, и, когда охранник открывает дверь (а делает он это с неизменно брезгливым выражением лица), врываются вовнутрь, отталкивая друг друга. Вообще-то, еды хватает на всех, да и не стоит оно того (к тому же еда откровенно плохая), но люди всё равно беспокоятся.

Не могу не сказать ещё кое-что о культурных особенностях: рядом с фридландским вокзалом, прямо на асфальте, я увидел во время одной прогулки кучку человеческих экскрементов. Вокруг - обычная германская чистота, а тут - это. Подозреваю, что виновником происшествия был совсем не коренной житель... А фотография ещё одного «некоренного», а именно сомалийца, висит во всех административных корпусах. Человек прославился тем, что кого-то зарезал прямо там, в лагере, и до сих пор не найден.

Но в целом беженцы - довольно спокойная публика, и многие из них стараются вести себя правильно. Например, говорят «извините», «спасибо» или «привет» в зависимости от ситуации, на немецком или английском. Не лезут вперёд своей очереди (ну, почти никогда). И неприятная находка всё-таки была только одна, хотя я много раз обошёл весь городок в попытках развеяться.

Правда, большая часть «переселенцев» всё равно очень недовольна миграционной политикой Германии. Постояв в общей очереди, под объявлениями на китайском, польском и четырёх вариантах арабского, наглядевшись на беременных негритянок, в подолы которых вцепилось ещё по паре ребятишек, на бесконтрольных арабских мальчиков, бегающих, кричащих и с огромным интересом изучающих окружающий мир, русские (ну или «русские», чёрт его знает) заводят за едой разговоры на ограниченный круг тем: «зачем они всех этих пускают?», «вон, гляньте, какая рожа!» и даже «совсем выродилась германская раса».

Беженцы живут в лагере, как я понял, подолгу. Есть там для них и курсы немецкого языка. А вот переселенцы живут во Фридланде в среднем дня четыре, пока не оформят нужные документы. Сначала - регистрация. «Сначала надо анмельдоваться», говорят люди бывалые, следуя установившейся малоприятной для меня моде - вставлять в русскую речь видоизменённые на русский манер немецкие слова. Каждому переселенцу выдают «бегунок» с перечнем всех мест и действий, и - процесс пошёл.

Сначала надо съездить в Геттинген на рентген. Людей с открытым туберкулёзом из Германии, конечно, не высылают: их отправляют в специализированный лагерь, расположенный где-то неподалёку, и там лечат. А потом надо обойти ещё кабинетов пять в самом лагере, и в некоторые зайти не по одному разу. Дня три на это и уходит. Чиновники должны зафиксировать информацию об образовании и опыте работы, заключить договор на получение пособий, выяснить, есть ли места в той федеральной земле, куда хочет отправиться переселенец. Мне с этим не очень повезло: моя родня живёт в Баден-Вюртемберге и Баварии, но эти земли самые популярные, и туда отправляли, как минимум, в те дни только при наличии там родных братьев-сестёр или детей-родителей. Дяди и тёти - недостаточно близкая родня, увы. Так что мне предложили выбор между Мекленбургом-Померанией и Саксонией. Я, конечно, выбрал второе, зная, что Мекленбург-Померания – самый депрессивный регион Германии. Это, конечно, не Омская область, но всё же, всё же, всё же...

Странно, но излюбленная тема разговоров в очередях перед кабинетами - германские чиновники. Меня это, признаться, удивило. О только что покинутой России, в которой с этим явно хуже, никто не вспоминает, а вот на немцев жалуются. Работают медленно, для галочки, не очень приветливы, не принимают в назначенное время. Последнее, кстати, правда. Причём бывало, что назначали приём на раннее утро - на 7.30, например, и заставляли ждать до десяти.

Так вот. Назначили мне Саксонию в качестве места жительства и попросили пожить во Фридланде ещё три дня, пока тут освободится место. Это были пятница-воскресенье, так что в русских бараках было совсем безлюдно. В понедельник рано утром мне выдали сотню евро, билет и отправили на восток: Шнеевальд – Галле – Лейпциг - Дрезден - Пирна.