Спектакль «Холстомер. История лошади» Тбилисского государственного академического русского драматического театра им. А.С. Грибоедова в Омске 24 ноября 2015 г. Режиссер Автандил Варсимашвили.
За последний год омские зрители смогли познакомиться с Рижским русским драматическим театром им. Михаила Чехова, с государственным академическим русским Театром драмы им. Михаила Лермонтова из Республики Казахстан и в довершении всего – с Тбилисским русским театром. Спасибо нашему региональному министерству культуры, устроившему этот парад.
Рижский театр порадовал бережным, вместе с тем творческим отношением к русской классической пьесе («Не всё коту масленица» А.Н. Островского), замечательной, если не сказать восхитительной, игрой артистов Игоря Чернявского, Анастасии Тимошенко, бывшей омички Галины Российской, Алексеем Коргиным. Театр из Казахстана удивил в спектакле по рассказам Василия Шукшина подлинно державным толкованием гоголевского символа птицы-тройки, потрясающим раскрытием русских типов артистами Анастасии Тёмкиной, Ильей Шилкиным, Ириной Кельблер, Антоном Митневым, Виталием Багрянцевым, заслуженным артистом РК Михаилом Токаревым. В спектакле «Визит дамы» драматурга Фридриха Дюрренматта блестяще сыгран фантастический философский сюжет уникальной потомственной актрисой Анастасией Тёмкиной и её партнером Дмитрием Скиртом.
И вот театр из Тбилиси, основанный еще 170 лет назад (1845) наместником Кавказа генералом-фельдмаршалом Светлейшим Князем Воронцовым Михаилом Семёновичем (1782-1856) при поддержке театрального патриарха Михаила Щепкина. В нем блистали такие мастера русской сцены, как В.И. Немирович-Данченко, родившийся в Грузии и основавший вместе со Станиславским знаменитый Московский Художественный театр (МХАТ, 1898 г.); В.Ф. Комиссаржевская, создавшая в 1904 г. в СПб Театр Комиссаржевской; А.Я. Таиров, основавший в 1914 г. Камерный театр; В.Э. Мейерхольд, создавший Театр им. Мейерхольда (1923); Г.А. Товстоногов, бывший главным режиссером Тбилисского русского театра (1938-1946), с 1956 г. возглавивший Большой драматический театр им. Горького в СПб и прославивший его так, что с 1992 г. театру присвоено его имя, заменившее имя Горького. Много других замечательных имен связаны с этим театром, который как будто притягивал к себе крупнейших театральных деятелей.
Каков сегодня Тбилисский театр и его спектакль «Холстомер. История лошади»? Повесть Льва Толстого широко известна и нет нужды пересказывать её содержание подробно. Жила лошадь, жила и трудно, и радостно, состарилась и её прирезали. Согласимся, самая заурядная история, но авторской фантазией лошади дано человеческое сознание и даже умение говорить, что и отличает её от всего другого бессчетного количества лошадей.
Если дать оценку одним словом, спектакль великолепен, что я с удовольствием имел случай высказать продюсеру и директору театра им. Грибоедова, заслуженному деятелю искусств России, кавалеру ее Ордена Дружбы, члену президиума Международного Совета российских соотечественников Николаю Свентицкому. Теперь же есть возможность сказать подробнее.
Режиссерская работа замечательна, размеренное повествование прозаического произведения Льва Толстого превращено в динамичный, ни на минуту не теряющий темпа и ритма спектакль. Имеет место тот редкий случай, когда спектакль оказался ярче и глубже повести уже по той причине, что повесть воздействует через слово, а спектакль еще и зримым образом. Добавьте сюда современное музыкальное оформление Элисо Орджоникидзе (композитор Заза Коринтели) и умелые манипуляции светом и станет понятней успех спектакля. Этими и какими-то другими неуловимыми средствами повесть изящно адоптирована для нашего современника. В ней, как мне показалось, ослаблен социальный элемент, и усилен аспект любовный.
О чем спектакль? Конечно, не о лошадях. Он, прежде всего, о любви, и лишь затем о незащищенной старости, несовершенстве человеческих нравов, о пустоте тщеславия, о жестокости и сострадании, человеколюбии и измене, о проблемах отношений личности и толпы, о многом другом, и где-то в конце, если хотите, о добром отношении к животным, как у Владимира Маяковского в стихотворении «Хорошее отношение к лошадям».
Сам Бог есть любовь. Дана она людям на радость и для продолжения рода. Не обделен ею и взрослеющий жеребенок Холстомер (Лаша Гургенидзе). Оговорюсь сразу, режиссер использует оригинальное решение: роль Холстомера исполняют последовательно, а то и одновременно, в воспоминаниях и фантазиях, три артиста, что, безусловно, обогащает образ Холстомера. Красивому и юному коню отвечает взаимностью молодая и резвая кобылица Вязопуриха (София Ломджария). Христианский, но не славянский облик актрисы придает персонажу дополнительное, выигрышное качество лошадки не простой, а породистой. Исполнительниц этой роли тоже две, вторая, пожилая – заслуженная артистка Грузии Людмила Артемова-Мгебришвили. Однако вместо счастья с Холстомером произошла первая из двух трагедий, а Вязопуриха нашла другого – тщеславного и заносчивого Милона (Василий Габашвили). Собственно говоря, ей не пришлось искать, всякий жеребенок был бы счастлив подружить с ней.
Случилось непоправимое, Холстомер красив, силен и вынослив, но по своему окрасу не соответствует стандарту коннозаводчиков, и чтобы он не портил породу следующего поколения, его выхолащивают – прощай любовь на взлете ее первых чувств. Начинается его (Иванэ Курасбедиани) новая жизнь, к которой он быстро привыкает и честно служит князю Серпуховскому (Аполлон Кублашвили), промотавшему свои миллионы и загнавшего вскоре Холстомера в погоне за бросившей его любовницей (Мариам Кития).
Всё происходящее раскрывается через воспоминания уже состарившегося мудрого, терпеливого, человеколюбивого и не помнящего зла Холстомера (Валерий Харютченко), который почти всё действие на сцене. Артист настолько потрясающе воплощен в образ Холстомера, что стирается грань между лошадью и человеком, иллюстрируя библейскую мудрость: «Участь сынов человеческих и участь животных – участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества пред скотом…Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?» (Екклесиаст. 3:19,21).
Очень колоритен на сцене и князь Серпуховской, но он персонаж отрицательный и лишь оттеняет главного героя. Молодые актеры, разумеется, уступают в мастерстве опытным, но они пленяют молодостью, азартом, энергией и…своим числом. Нельзя не любоваться табунком игривых лошадок (Нина Калатозишвили, Медея Мумладзе, Мераб Кусикашвили, Анастасия Гарматюк). Кобылицы хотя и обижают Старого Холстомера, но это простительно по малости их лет, зато они придают оптимизм спектаклю, с которого, несмотря на жестокости в повести Льва Толстого, уходишь не безнадежным, а лишь со светлым чувством легкой грусти. Можно было бы пожелать видеть более утонченные танцы, но театр-то всё-таки драматический и напряженное содержание спектакля от этого не изменилось бы, он лишь больше ласкал бы глаз.
Глубоко по смыслу решение режиссера, художника ли поставить посреди сцены высокий, метров 4-5 деревянный крест, называемый Голгофой. В нижней его части сделано овальное отверстие, в которое старый Холстомер, заходя сзади, временами показывает свое лицо (не морду же). И смысл здесь очевиден: Холстомер перенес страдания, когда ему было перерезано горло (вторая трагедия). Крест сделан не навязчиво, его не сразу и узнаешь, потому что с одной стороны перекладина отсутствует. Такой ущербный крест требует домысливания. Во-первых, речь всё-таки формально идет о лошади, и некорректно было бы сравнивать страдания Христа со страданием Холстомера – это лишь намек. Во-вторых, в отверстие на таком неполном кресте уместно было бы видеть и лицо самого Льва Толстого, который круто расходился с официальной Церковью и даже отлучен от неё. В повести это проявляется, в частности, в нехристианском изображение смерти человека. С поразительным высокомерием и презрением Лев Толстой пишет о кончине состарившегося гусара Никиты Серпуховского: «Мертвое тело Серпуховского убрали в землю. Ни кожи, ни мясо, ни кости его никуда не пригодились. Нашли нужным одеть это, тотчас загнившее, пухлое тело в хороший мундир, в хорошие сапоги, уложить в хороший гроб с новыми кисточками на четырех углах, потом положить этот новый гроб в другой, свинцовый, и свести его в Москву и там раскопать давнишние людские кости и именно туда спрятать это гниющее, кишащее червями тело в новом мундире и вычищенных сапогах и засыпать всё землею». Невероятно, граф пожалел для покойника «хороший новый мундир», «хорошие вычищенные сапоги», «хороший новый гроб» и нехорошо, подразумевая, вероятно, какого-то реального человека, поторопился наполнить его червями.
Между тем в светлых одеждах отпевают священники усопших православных христиан, а у святых, тела которых не поддаются тлению, день кончины вообще отмечается как праздник потому, что они отправляются на небеса для вечной жизни. Священник выражает надежду, что «Христос душу от нас представьшегося в селениях праведных учинит и нас помилует, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит». Не зря, думается, Лев Толстой был отлучен от церкви. Христос простил разбойника на кресте, граф Толстой не захотел простить, похоже, какого-то определенного князя. Странное впечатление производит его собственное захоронение в Ясной Поляне. Согласно его завещанию, он похоронен в конце аллеи парка, без креста и оградки, где нет других «давнишних людских костей». Так хоронят люди, прости Господи, домашних животных.
Заканчивая речь о сценическом кресте, весьма интересно отметить тот факт, что в сквере у Омского академического театра стоит скульптурное изображение Федора Достоевского, заслуженно отбывавшего здесь срок по политическим мотивам. Сложен был путь его к Богу и потому над головой его тоже крест неполный, без одной перекладины – любопытное совпадение.
Нормами здравого смысла не то по незнанию, не то для усиления какого-то художественного эффекта пренебрегает Лев Толстой и тогда, когда отдает зарезанного Холстомера на растерзание хищникам. Коня отводят за сарай, режут и тут же бросают, а собаки, вороны, коршуны и даже волки растаскивают его мясо. Мыслимо ли приманивать волков к человеческому жилью? Здесь имеет место вопиющее нарушение графом норм не только гигиены, но и безопасности. Если конь здоров, его употребляют в пищу, особенно принято это в наших краях у казахов, не без основания считающих лошадь чище свиньи. Если он болен, его немедленно утилизируют в наши дни в соответствии с Законом «О ветеринарии». В царской России порядок был тот же. Еще в 17 веке раньше других стран для охраны здоровья людей и животных были изданы государственные указы об устройстве скотомогильников, отводе для них специальных участков и прочих требованиях.
Не могу не добавить к мотиву о скотомогильниках еще одно неординарное событие. В Омской области арестован и уже полтора года находится под следствием первый заместитель председателя правительства Юрий Гамбург. Ему вменяется продажа земли ниже действительной стоимости, отчего бюджет потерял 400 миллионов рублей. Защита доказывает, что на этой земле располагаются скотомогильники с сибирской язвой, отчего стоимость ее снижается в десять с лишним раз. Проблема в том, что карты с указанием скотомогильников потеряны, и сторона обвинения пытается отрицать факт их существования. Короче говоря, пришлось бы графу платить штраф, если бы он действительно устроил забой скота у себя в имении так, как в повести. Строгое это дело, помните, как пушкинский вещий Олег погиб от своего любимого коня, которого также не сочли нужным погрести.
Всё сказанное о кончине и недоброжелательном захоронении князя, убитом и брошенном Холстомере лишь личное мнение автора этого очерка и нисколько не умаляет отличной оценки спектакля. Сказанное относится лишь непосредственно к писателю Льву Толстому. Театр же осуществил постановку повести в соответствии с традициями русской театральной школы, с выдумкой, изобретательностью, с бережным отношением к тексту знаменитого, хотя и грешного писателя. Другой задачи, вроде критического разбора текста повести, он не ставил, в спектакле это было бы неуместно.
Возвращаясь к началу этого очерка, можно уверенно сказать, что Тбилисский русский театр нисколько не уступает русским театрам Риги и Алматы и потому можно сделать обобщение на предмет того, почему зарубежные русские театры хранят наше национальное театральное достояние, а русскоязычные театры в России сознательно сплошь и рядом извращают его?
Ответ такой: в России существует пятая колонна, которая разрушает и уничтожает нашу культуру в угоду её врагам, напоминая головорезов ИГИЛ, взрывающих древние монументальные памятники архитектуры и скульптуры. Русские же зарубежные театры изначально, по определению ориентированы на любовь к России. Они испытывают большие трудности, ждут поддержки от России и не получают её, потому что руководители высшего его эшелона как раз и являются гвардейцами пятой колонны.
О проблемах русских зарубежных театров исчерпывающе сказано на Конгрессе русских театров зарубежья, который был приурочен к 170-летию Русского театра в Грузии. Он состоялся 26-30 октября 2015 г. в этом же театре перед самой поездкой его в Сибирь. Там, кстати, участникам и гостям Конгресса был показан «Холстомер», как один из лучших спектаклей.
Строго и нелицеприятно выступил на Конгрессе директор театра Николай Свентицкий: «Нас не надо агитировать за любовь к Пушкину, к России. Мы этой любви не теряли. Это вы нас теряете. И нам всё время хочется воскликнуть: «Россия, повернись к нам передом!» Но Россия нас не слышит». Его поддержали все присутствующие, которые на чистом энтузиазме несут народу своих стран русскую культуру. Один из журналистов писал с этого форума: «Пока Москва щедро тратит десятки миллионов долларов на всевозможные рекламные агентства, якобы формирующие позитивный образ России за рубежом, эти подвижники из русских театров зарубежья делают на искренней любви к России более важную работу, которая действительно согревает души и разрушает искусственные барьеры, навороченные политиканами».
Оценка Николая Свентицкого не случайна. Её поддержали представители других театров. Так, 85-летний худрук Вашингтонского театра русской классики Борис Казинец, бывший народный артист Грузии с горечью сказал: «Вы тут жалуетесь, что у вас не хватает средств, сил и поддержки для постановок, а я в США к 200-летию Гоголя поставил «Ревизор». На премьеру спектакля пригласил сотрудников российского посольства. Бесплатно. И ни один человек не пришел». К сказанному на Конгрессе остается лишь добавить, что на юбилей грибоедовцев и на встречу с руководителями 25 русских зарубежных театров не приехали ни председатель СТД Александр Калягин, ни министр культуры, ни представители парламента. Таким образом, налицо не просто безразличное, а скрытое недоброжелательное отношение руководителей культуры России к нашим соотечественникам за рубежом, желающих знакомить народы своих стран с русской культурой. Получается две стороны медали: поскольку разрушается культура и образование в России с одной стороны, постольку отталкивают и представителей её культуры за рубежом – с другой.
На таком общем фоне нельзя положительно не отметить региональное министерство культуры. Его принято больно критиковать и сильно ругать, но приглашая зарубежные театры в Омск, министерство делает благое дело.
