Заместитель председателя Омского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры прокомментировал решение по месту установки монумента, который долго двигали по пространству старой крепости.
– Меня радует хотя бы то, что он не ушёл за это пространство – такие предложения были, причём от наивных до вполне «профессиональных». Возникали они не случайно: в пространстве крепости ему действительно тесно. Принятое решение – компромиссное. Его решили поставить на клумбе перед музеем, рядом с реликтовой яблоней. Эту идею высказал архитектор Андрей Сергеев. Сначала её не восприняли всерьез, а потом «разглядели». Сергеев тонко уловил задачу: Петра нужно оторвать от музея, но не уводить далеко. Пётр как бы вышел в город, стал лучше просматриваться, с более широкого ракурса.
Оторванный от музея Пётр, с одной стороны, не будет столь явно спорить с масштабом здания, с другой стороны получит значимость большую, чем музейный экспонат, если бы он стоял на крыльце музея вместо или рядом с «каменной бабой». Он приобретает общегородское звучание, выходящее за рамки музейной экспозиции. Я считаю, что это будет справедливо и для масштаба личности Петра. Я не являюсь его апологетом, но признаю, что делов он натворил много.
Раз уж памятнику Петру в Омске быть, я хочу, чтобы он никого не вводил в заблуждение. Во-первых, надо сказать об определении памятника вообще. Это сооружение в память о лице или событии, находившемся или произошедшем в данном месте. В иных случаях это произведение монументальной скульптуры, не являющееся памятником. Известно, что Петра здесь не было. Событие, с которым увязывают памятник – основание Омской крепости. Насколько он к нему причастен? Понятно, что царь (тогда он ещё не был императором) причастен ко всему происходящему в царстве. Но какова его личная роль в событии? Апологеты Петра пытаются разглядеть её между строк петровских указов. В указе Бухгольцу сказано: «По пути следования ставить остроги для хранения провианта и коммуникации...» Из этих строк делается предположение, что ещё в 1715 г. Бухгольц, проплывая устье Оми, мог здесь что-то оставить. Мне это напоминает сцену из известного фильма: «Вы там по пути Казань возьмите, чтобы лишний раз не возвращаться...»
Далее, в 1716 году, закладка Омской крепости состоялась по указу князя М. П. Гагарина, за что Пётр его и повесил. Но потом, в 1721-ом выходит указ Петра о ликвидации крепостей на Иртыше. В нём базовой крепостью объявляется Ямышевская. В конце указа есть приписка, что ещё надо оставить Амскую крепость. Апологеты Петра решают, что Амская это и есть Омская. На этом основании снимают с Петра роль ликвидатора Омской крепости. Правда, основателем он от этого не становится, но Пётр хотя бы упоминает Омск. Мне это напоминает старый анекдот: «О, а меня упомянули. Это где? А вот, видишь в конце: и др.». Если даже допустить, что Амская и Омская – это одно и то же – хотя это бездоказательно – то о чём говорит такая ошибка? Она указывает на то, что Пётр не знал о существовании такой крепости и слышал о ней с чужих слов, через третьи руки. В противном случае невозможно ошибиться в произношении ударной гласной. Возможно, кто-то из его окружения произнёс название крепости с ударением на втором слоге – ОмскАя. Тогда подобная ошибка возможна. Но её может сделать только человек, услышавший слово впервые с чужого голоса. Причём говоривший не поправил Петра, поскольку сам не знал правильного произношения.
Для меня эта ошибка не умаляет роль Омской крепости как форпоста продвижения русской цивилизации в Азии и роль Петра в этой политике. Просто она иллюстрирует его личную роль в основании Омска. Поскольку я не апологет Петра, я могу объективно оценивать факты и не притягивать их за уши. При этом я не осуждаю оппонентов. Историческая наука в принципе не может быть объективной. Историки – люди со своими взглядами. У нас много исторических школ, которые спорят между собой. В зависимости от политического заказа власть пользуется удобной ей шкалой. Так сложилось, что «величие» Петра всегда было востребовано властью. До революции его возвеличивал всем обязанный ему класс дворянства. Революционеры увидели в нём революционера, действовавшего большевистскими методами. «Демократы» видели в нём прозападного апологета. Сейчас в нем разглядели имперского патриота-прогрессиста.
А пока идёт подготовка к установке памятника чисто по-омски, без проекта, без сметы, без финансирования. Выяснилось, что он встал на теплотрассу. Её пришлось выносить. Начнут копать котлован под фундамент – ещё что-нибудь выяснится. Поскольку Пётр в Омске «великий» в буквальном смысле, по-хорошему нужен расчёт фундамента. Уже есть график производства работ, и назначены виновные – ой, простите, ответственные – а проектом никто не заморачивался. Я вижу в этом продолжение петровской политики.
