Алеся Григорьева: «С 99,9% вероятностью я не согласилась бы на должность омского детского омбудсмена»

Бывший депутат омского Заксобрания, многодетная мать опубликовала на сайте Change.org петицию с требованием отставки уполномоченного при губернаторе Омской области по правам ребенка Елизаветы Степкиной. О том, что послужило толчком к написанию петиции и кого она видит на этой должности, она рассказала в интервью.

– Алеся Викторовна, о том, что вы не довольны деятельностью детского омбудсмена Елизаветы Стёпкиной, вы говорили ещё в интервью, которые мы брали у вас в марте. Цитирую: «Не только деятельности, но даже видимости её деятельности не существует». Но говорить – это одно, а переходить к конкретным действиям – это другое. Что для вас стало этим толчком?

– Честно говоря, я вообще не хотела принимать участие во всём этом: я живу сейчас в деревне, я занимаюсь домом и детьми, и у меня каждый день счастливый, и, чтобы выйти в народ с негативной информацией, действительно нужен толчок. И тут случилось событие: федеральный канал НТВ позвал меня на передачу «Специальный выпуск» для обсуждения громкой истории, связанной с издевательствами над тремя детьми в омской семье. Напомню суть: 31-летнюю мать и ее 40-летнего сожителя обвиняют в истязании несовершеннолетних, а также неисполнении обязанностей по воспитанию, сопряженном с жестоким отношением к детям.

– Вас пригласили на передачу в качестве эксперта?

– Меня вызвали защищать детей. Чтобы я выступила против родителей. Честно говоря, какая-то странная для меня изначально была позиция. На передаче я решила озвучить статистику, с которой ознакомилась накануне на сайте органов опеки и попечительства Омской области. Оказалось, что в 2015 году у нас из семей было изъято 945 детей, из них 94% детей были сразу переданы в другие семьи. По закону, если ребёнок усыновляется другой семьёй, ему вправе изменить имя, фамилию, отчество и даже дату рождения. От кровных родителей скрывается информация, где находятся их дети. Под большим вопросом, что с ними происходит, какая у них дальнейшая судьба. Эта информация, такое ощущение, прогремела как гром среди ясного неба. Все накинулись на меня с вопросами: «Что у вас там вообще в Омской области происходит? Как такой беспредел допустили и почему вы ничего не делаете?». А лично я  ничего не могу сделать, это работа наших чиновников, которые имеют соответствующие полномочия. В частности, разобраться с этой ситуацией должна была уполномоченный по правам ребёнка Елизавета Стёпкина.

Я приехала домой, решила поискать информацию о её деятельности за последние года. Мне с большим трудом удалось отыскать сайт детского омбудсмена. Единственная информация за пять лет: «Стёпкина помогла одинокой многодетной матери с маленьким ребёнком на руках». Всё, что она сделала – позвонила в религиозную иностранную организацию «Каритас», те дали сухой паёк, а сотрудник аппарата Уполномоченного посетил эту семью и доставил матери и детям продукты питания. И всё.

На фото Елизавета Стёпкина (Омскрегион)

– А что Стёпкина как уполномоченный могла ещё сделать?

– Элементарно провести с ней информационную работу. Сейчас эта женщина получает 57 рублей на ребёнка до 3 лет. Ей должны были рассказать, что она может обратиться в службу занятости, её поставят там на учёт, она будет получать там 900 рублей. Деньги небольшие, но это лучше, чем 57 рублей. Далее ей предложат программу обучения, в том числе дистанционную. Она должна была рассказать, что в Любинском районе есть тот же орган соцобеспечения.
Можно было обратиться к депутатам Законодательного собрания: верните выплаты пособий семьям, где есть дети до трёх лет! Это пособие в нашем регионе в связи с высокой рождаемостью было отменено. Почему она этого до сих пор не сделала? Я также считаю, что нужно иметь элементарное сочувствие. Она никогда не улыбнётся, никогда не посочувствует. Уполномоченный должен смотреть на мир глазами ребёнка. Для меня не существует проблем, которые бы не касались детей: грязный воздух – нарушаем права ребёнка на экологию, на чистый воздух. Разбитые дороги – нарушаем детские права на безопасное передвижение. Все проблемы лично для меня существуют только через призму детского взгляда. А Стёпкина только и говорит: «Каждый должен заниматься своим делом!»

– Чем вы ещё не довольны?

– Когда ещё в правительстве работал Синюгин (Вячеслав, бывший первый заместитель председателя правительства – прим.ред «БК»), его жена Татьяна Синюгина, которая является президентом благотворительного фонда «Дитя Вселенной», вела активную деятельность в нашем регионе. Она обсуждала с зампредом Ольгой Голодец проблемы реабилитации детей-инвалидов в омском регионе, она придумала, что у нас будет детский экспертный совет при губернаторе. Даже была речь, что на базе детского дома №1 будет психологическая поддержка семьи, у которой собираются отнять ребёнка. Стёпкина даже то, что было инициировано другими людьми, не смогла поддержать. Она всё утопила. За что тогда она получила такую должность? Почему после 5 лет «ничегонеделания» её переназначили? Или это просто должность по знакомству? Я уже начала задумываться над тем, а не диверсия ли это, не покрывает ли она какую-то детскую мафию? Стёпкина, мне кажется, уже даже не способна на имитацию деятельности, не то, что на конкретные дела.

– Алеся Викторовна, должность «Уполномоченный по правам ребёнка» была утверждена в 2010 году. Первой кресло получила Ирина Касьянова. Она, по вашему мнению, вела более активную деятельность, в отличие от Стёпкиной?

– Тоже ничего не могу хорошего сказать о её деятельности. К сожалению, у многих чиновников мэрии выработался определенный язык: они уже знают, что говорить, как отвечать и что делать, чтобы не усложнять себе жизнь. Уже хочется мэра, который уволит всех чиновников администрации и наймет тех, которые не успели обрасти «циничностью».

–  Неужели нет никакого просвета, и вся надежда только на нового мэра?

– Я в последнее время работаю в комиссии по вопросам демографии, семьи и детства. После того, как замгубернатора Татьяна Вижевитова ушла на больничный, эта комиссия автоматически «упала» на замминистра труда и социального развития Ирину Варнавскую. Я была удивлена, что она действительно старается решить некоторые проблемы. Многие вопросы сдвинулись с места. Возможно, на этой должности она была бы к месту.

– Кто ещё, по вашему мнению, мог бы стать детским омбудсменом?

–  По моему мнению, назначать на такую должность нужно общественников, которые на добровольных началах пытаются решить проблемы. Мне среди общественников нравится семья Юрьевых, которая руководит центром «Нечаянная радость». Они и сотрудники Центра ведут работу по предабортному консультированию во всех женских консультациях Омска, а также в четырех районных больницах Омской области: села Ачаир, поселка Саргатское, районного Центра Знаменское и поселка Любино. Благодаря их усилиям удалось спасти более 800 жизней не рожденных младенцев. Есть ещё общественница Анастасия Ерахтина (Союз добровольцев России – прим.ред.«БК»). Она идёт в семьи, у которых уже отобрали детей, вступается перед ними, перед судом и детей возвращают. По-моему, это замечательно, что есть такие люди. Я перед ними преклоняюсь.

– Сейчас все СМИ трубят, что вы сами не прочь занять эту должность...

– Читатели решили, что если человек что-то делает, то он делает это для себя, чтобы найти себе «тёплое местечко». Поэтому после того, как была опубликована петиция с требованием об отставке Стёпкиной, все на меня набросились с вопросом: «Для себя, наверное, дорогу-то топчите?» Я могу лишь сказать следующее: если я займу это место, мне лучше и легче не станет. Конечно, если вести деятельность так, как она ведётся сейчас, то много усилий предпринимать не надо. А если выполнять работу хорошо, то это может быть даже опасно. Взять хотя бы эту омскую семью, историю которой обсуждали на НТВ... У меня сложилось впечатление, что дело нарисовано, но, если ты начнёшь писать жалобы в прокуратуру, то  вскоре силовики заинтересуются и тобой, а это ничем хорошим не закончится. Кроме того, если каждому ребёнку в Омской области заглядывать в глаза, проникаться всеми его проблемами, то не факт, что тебя в скором времени просто «не разорвёт». Я повторюсь, что сейчас я абсолютна счастлива, я «свила гнездо», и, боюсь, что если займу такую должность, то просто предам свою семью, мне придётся сказать своим детям, извините, мне сейчас не до вас, меня ждут все дети региона. Поэтому в 99,9% вероятности, что я не согласилась бы на должность детского омбудсмена.

– Зачем сказали тогда журналистам, что готовы занять эту должность?

– Лучше, когда про тебя говорят «женщина-стерва», чем женщина, которая вообще ничего не делает и не имеет собственного мнения. Я не скрываю, что подлила этим масло в огонь. Если бы сказала, что не хочу занимать эту должность, все бы дружно обсуждали, как я вру. Никто не верит, что я волнуюсь за судьбу всех детей, но это так. Моей дочери сейчас 14 лет. В течение ближайших 10 лет она приведёт какого-нибудь суженого-ряженого и мне важно не столько, в какой семье он вырос, сколько в каком обществе. Может он посмотрит на всё, что сейчас происходит и скажет ей: «Давай чайлд фри поживём!» Материнство, увы, у нас не воспевается уже много лет. Поэтому мы и получаем сейчас семьи, которые бросают своих детей, пытаясь заработать побольше денег.