Раздвоение водителя: омские правоохранители отказываются объяснять неувязки в деле о гибели главы велоклуба «Цепная реакция»

Судя по документам, виновник смертельной аварии одновременно находился в двух местах, а напарник инспектора ГИБДД во время дежурства сменил фамилию.

В эту пятницу, 11 мая, исполнилось ровно четыре года со дня гибели лидера велоклуба «Цепная реакция» Владимира Кабанова. Родители Владимира обнаружили многочисленные нестыковки в материалах об аварии, которая унесла жизнь их сына. Супруги-пенсионеры несколько лет ходят по инстанциям, требуя выяснить, что скрывается за этими противоречиями. Но в ответ Элеонора Васильевна и Алексей Дмитриевич слышат от правоохранительных органов только обвинения в назойливости. Почему пересмотр дела спускают на тормозах, хотя странности в нём выглядят, казалось бы, очевидными?

Невидимое преступление

Тёплым вечером 2 мая 2014 года Владимир Кабанов и участница велоклуба Екатерина Бутенко отправились в велосипедную прогулку вдоль берега Иртыша. Друзья мирно ехали по улице Сухой Пролёт, как вдруг возле железнодорожного моста их сбила иномарка. Окровавленные люди и их искорёженные велосипеды отлетели в стороны, а «Форд» помчался дальше. Через несколько кварталов, на улице Воровского, машину задержал автомобилист Сергей Пермяков. Молодой человек вызвал полицию. За рулём «Форда» оказался пьяный Павел Сутягин. Спустя неделю Владимир Кабанов скончался в реанимации от несовместимых с жизнью травм. Екатерина выздоровела. В октябре 2014 года Сутягина осудили, приговорив к трём с половиной годам колонии-поселения.

Но на этом история не окончилась. Недовольные мягкостью приговора родители Владимира провели собственное расследование и пришли к выводу: виновных в трагедии на самом деле больше. Супруги Кабановы уверены: отнесись несколько стражей порядка ответственней к своей работе – и пьяный Сутягин в тот вечер не оказался бы на прибрежной улице.

Вот уже четвёртый год безутешные родители просят полицию, прокуратуру и следственный комитет возобновить следствие. Но «силовики»  отмахиваются от просителей. Элеонора Васильевна жалуется:

– Пока нам все задают вопрос: «Чего вы хотите?». Везде и всюду мы получаем ответ, что преступления, предшествующего аварии, не было. А в следственном комитете заявили, что данные для открытия уголовного дела отсутствуют. Новый руководитель следственного управления Марковиченко прислал нам ответ: «С вами общение прекращено».

Может, шокированным потерей единственного сына пенсионерам и в самом деле мерещатся злодеи там, где их нет? Прежде чем делать выводы, давайте разберёмся в их аргументах.

Ниточка и клубочек

Когда Павел Сутягин отправился в колонию, Элеонора Кабанова долго вчитывалась в выданную семье погибшего копию уголовного дела. Омичка чувствовала, что дело нечисто. Примерно в то же время в Омске произошло схожее ДТП. Но пьяному водителю дали шесть с половиной лет общего режима. К делу об аварии на Сухом Пролёте был приобщён документ, характеризующий личность Сутягина – стержневой запрос. Так называется выгрузка из базы МВД сведений о всех правонарушениях, которые совершил фигурант. Вдруг в этой второстепенной бумаге Элеонора Васильевна увидела знакомую дату: 2 мая 2014 года. Из выписки следовало, что в этот день около 11:00 возле дома №30 по улице Луговой сотрудники ГИБДД составили на Сутягина протокол за управление автомобилем в нетрезвом виде.

Получается, что в то утро Сутягина уже уличили в пьяном вождении. Но потом отпустили, не отстранив от управления. В результате вечером неадекватный автомобилист сбил людей. Алексей Дмитриевич и Элеонора Васильевна решили: госавтоинспекторы, допустившие эту ситуацию, – косвенные виновники гибели их сына. Их тоже надо привлечь к ответу. Вызывало вопросы и слишком мягкое отношение следствия к Сутягину...

Супруги понимали: голословной жалобе правоохранительные органы не поверят. Нужны доказательства. Пользуясь своим правом потерпевшей стороны, Кабановы стали запрашивать все возможные документы о майском ДТП. В новых бумагах оказалось ещё больше странностей.

Три инспектора и одно событие

Кабановы с удивлением узнали, что после ДТП на Сухом Пролёте вместо уголовного дела было возбуждено... три административных.

– Через час после аварии, в 19:35, из больницы поступают сведения о тяжелейшей травме Володи. Согласно законодательству, всё это является основанием для открытия уголовного дела, причём на месте. Для того, чтобы открыть уголовное дело, должен быть составлен рапорт об обнаружении преступления. Но здесь открываются сразу три административных дела. Причём тремя разными лицами. Определение по статье 12.24 КоАП составляет дежурный Устименко, определение по статье 12.27 – инспектор Гущин. Третье административное дело открывает сам Бырин – то лицо, которое составляло протокол на Луговой, 30. Он составляет протокол по статье 12.8.

Поясним, что инспектор Устименко зафиксировал нарушение ПДД, повлекшее причинение лёгкого или средней тяжести вреда здоровью. Инспектор Гущин уличил Сутягина в оставлении места ДТП. Родители Владимира считают, что этот поступок скорее можно трактовать как уголовное преступление – оставление пострадавших в опасности. Ведь Сутягин мог бы им вызвать скорую помощь! Но по статье об оставлении в опасности водителя к ответственности не привлекли. Инспектор Бырин, фамилия которого фигурирует в стержневом запросе, составил административный протокол о пьяном вождении. По официальной версии – первый. По версии Кабановых – уже второй.

Два административных дела отправили в мировой суд Ленинского округа, третье – почему-то в Куйбышевский районный суд, откуда материалы переслали по подсудности в Ленинский округ. Семьям Владимира и Екатерины об этих заседаниях ничего не сообщили.

Раздвоение Сутягина

Разбираясь в хронологии событий, Элеонора Васильевна заподозрила фальсификацию. Из протоколов следовало, что Павел Сутягин... находился одновременно в двух местах. Пока на месте аварии с ним работали следователи, он пьяным катался по соседней улице.

– Осмотр места ДТП начался в 20:20, окончился в 22:00. Согласно протоколу, на нём присутствует Сутягин. В прилагаемом к этому протоколу фотоальбоме – фотографии машины. То есть в 20:20 Сутягин твёрдо находится на месте ДТП. В поставлении мирового суда говорится: Сутягин был осуждён за то, что в «21 часов» (так и написано) он двигался в состоянии алкогольного опьянения на своём автомобиле по улице Луговая, 30. Сутягин с данной трактовкой событий согласился.

По мнению Кабановых, сотрудники ГИБДД пытаются выдать два задержания пьяного Сутягина за одно. Чтобы не было вопросов, почему потенциально опасного водителя оставили за рулём.

– В результате следователь Бабешко выносит в обвинительное заключение: «двигался по улице Сухой Пролёт в 18:35».

При этом документов об отстранении Сутягина от управления на улице Воровского и о возвращении его с автомобилем на место ДТП совсем нет. «Они словно улетучились!» – возмущается Элеонора Васильевна.

– Кроме того, вещественными доказательствами были признаны только велосипеды, но не автомобиль. Более того, на следующий день машина со всеми жуткими следами аварии была возвращена Сутягину. Он продал автомобиль в один из ближайших дней.

Со всеми этими доказательствами Кабановы обратились в правоохранительные органы с просьбой провести проверку. Но взамен получили новые загадочные документы.

Фрагмент рукописи

В феврале 2017 года следственный комитет ответил Кабановым, что дом №30 по улице Луговой и железнодорожный мост у Сухого Пролёта находятся в шаговой доступности. Поэтому речь идёт об одном задержании, координаты которого определили по-разному. Но главное: инспектор Бырин никак не мог находиться на посту в 11 часов.

– Согласно сведений постовой ведомости расстановки нарядов патрульно-дорожной службы на 02.05.2014, сотрудники ГИБДД, оформлявшие на Сутягина документы по делу об административном правонарушении, заступили на дежурство только в 13 часов 40 минут 02.05.2014 и соответственно не могли задерживать последнего в 11 часов.

В доказательство Кабановым предъявили ксерокопию из ведомости. Ксерокопия оказалась очень плохого качества – засвеченная, с трудно читаемым текстом. Но главное – «шапка» таблицы была срезана. На листе не имелось и даты, к которой относятся эти сведения.

Наблюдательная Элеонора Васильевна обнаружила на распечатке очередную нестыковку:

– В ведомости написано: «Бырин». Фамилия напарника, с кем он дежурил, написана неразборчиво: «Волохин» или что-то вроде этого. В документах о ДТП напарником Бырина назван Бочанов. Но дело не только в напарнике. В таблице несколько граф. Одна графа – когда планируется заступление на дежурство. Следующая – в какое время сотрудники заступили на дежурство фактически. В ней текст очень плохо читается. Мы его даже увеличивали. Это никак не 13 часов.

Кабановы просили у правоохранительных органов объяснить, что означает это несоответствие. Но супругов никто не стал слушать.

Сговор?

Элеонора Васильевна и Алексей Дмитриевич требуют возбудить дело о групповом преступлении. Они подозревают нескольких сотрудников ГИБДД в превышении должностных полномочий. По версии супругов, сначала стражи порядка недобросовестно отнеслись к своим обязанностям, а когда случилась трагедия, попытались скрыть свою вину.

– Мы сейчас ведём речь о групповом преступлении. Оно представлено прежде всего Быриным и Бочановым, которые в 11 часов на Луговой задержали в состоянии опьянения Сутягина и его отпустили. Доказательством того, что они его задержали, является стержневой запрос. Следующие действующие лица – Устименко, Гущин, Бабешко. Является большим нарушением факт невозбуждения уголовного дела и трёх административных дел вместо него. Они ещё не начали осмотр места ДТП, а в 19:35 уже дежурному пришло сообщение о том, что у Вовки травма, несовместимая с жизнью. Когда Володя скончался и уголовное дело возбудили, все административные производства полагалось прекратить. Но следователь Бабешко позволил административным делам состояться.

Однако главным фигурантом омичи считают Вадима Прусса, который тогда руководил полком ДПС. Супруги уверены: обширные полномочия Прусса позволяли ему «прикрывать» своих подчинённых.

– Доказательство причастности Прусса – документы с его подписью или адресованные ему. Это сообщение от дежурного о ДТП на Сухом Пролёте, сообщение о диагнозе Володи. Это сообщение должно было насторожить Прусса. Если рядовые полицейские не поняли, что нужно открывать уголовное дело, то уж он должен был это понять. Только после смерти Володи, 12 мая, возбуждается уголовное дело. В определении о передаче административного дела в мировой суд за подписью Прусса время задержания пьяного Сутягина «11» вручную исправлено на «21». О том, что в ДТП пострадала Катюша и что Сутягин сбежал, в материале проверки от 12 мая – ни слова. Прусс подписал этот документ. А ведь он, как командир полка, был ответственным за период дознания!

Кроме того, 13 мая Прусс направил в Куйбышевский районный суд административный материал, чтобы Сутягина наказали за оставление места ДТП. Между тем уже началось расследование уголовного дела.

Исчезнувшие документы

В 2015 году Вадима Прусса начали судить за укрывательство нарушений ПДД. В деле было 19 эпизодов. Нарушения обошлись без серьёзных последствий: проезд не по правилам, неприкрученный номер, парковка в неположенном месте, разговор по телефону во время поездки. Узнав из новостей, что Прусс находится под следствием, Элеонора Васильевна захотела дать показания и о своём деле:

– В то время как проходило следствие по делу Прусса, мне удалось связаться со следователем-женщиной по телефону. Мы с ней разговаривали дважды. Она очень заинтересовалась и даже записала оба моих телефона, сказав, что она обязательно перезвонит. Но дальше – гробовое молчание.

Напомним, что в 2016 году Прусса приговорили к трём годам общего режима, но вскоре перевели в колонию-поселение.

Расставить все точки над «i» могли бы документы, упоминания о которых Элеонора Кабанова нашла в материалах уголовного дела и проверок. Это протоколы об отстранении Сутягина от управления, о задержании автомобиля, об административных правонарушениях, а также книги учёта сообщений о преступлениях и первоисточник патрульно-постовой ведомости. Омичка педантично выписала все регистрационные номера этих документов и запросила их в полиции. Но Кабановым отказали, так и не объяснив причину.

Это далеко не все белые пятна и противоречия, на которые обращали внимание правоохранителей Кабановы. Увы, даже чётко сформулированные вопросы со ссылками на конкретные документы не помогли пенсионерам получить ответ. Супруги готовы даже смириться, если им предоставят действительно убедительные объяснения всех несообразностей. Однако глухая стена молчания заставляет родителей думать, что проверяющие отнеслись к своим обязанностям так же формально и придерживаются такой же круговой поруки, как и полицейские, которых заподозрили в фальсификации документов.