Владелец центра реабилитации «Рассвет» Натела Полежаева, давно конфликтующая с Омским НПЗ, прокомментировала несчастный случай с рабочим предприятия, упавшим с высоты. Она по роду службы знает историю несчастных случаев на предприятии.
— Пострадавший 19 сентября Владимир Иванов, к сожалению, стал очередной жертвой наплевательского отношения к «рабам» на ОНПЗ.
Это система. Все годы, что я руководила поликлиникой нефтезавода, постоянно случались аналогичные случаи — падения с высоты, отравления, аварии, пожары. Первыми реагировали наши врачебно-сестринские бригады неотложной помощи, выезжающие к очагу или месту происшествия. Действия наших медиков позволили спасти немало жизней. А затем начинались звонки — от службы техники безопасности, от главного инженера, от генерального директора. И везде был только один запрос — «решить ситуацию в медицинском учреждении», чтобы не было наказано руководство ОНПЗ и «небожители» не лишились своих немалых премий.
В 2005 году в бытность нынешнего генерального директора Белявского главным инженером случился групповой несчастный случай, пожар, один человек сгорел дотла, остальные получили ожоги 2-3 степени. Белявский лично дал мне указание скрыть групповое происшествие, так как за единичную травму руководство наказывается меньше. Конечно, я не выполнила данное указание и помощь уцелевшим пострадавшим была оказана в полном объеме и с отражением в документации.
Часто слышала фразу после очередного происшествия — это не завод, это подрядная организация, и руководство ОНПЗ ответственности не понесёт. В конце 2015 года поликлиника нефтезавода, 60 лет стоящая на страже здоровья нефтяников, была разгромлена. Пять месяцев люди на заводе были даже без неотложной помощи. А в мае 2016 года умер 42-летний Сергей Лихоманов, начальник участка Автоматики-сервис, руководил которой несостоявшийся депутат ЗС на последних довыборах Ярослав Казаченко. Схватило сердце, и растерявшиеся сослуживцы отправили его домой. Доехал. Успел даже сказать жене, что скорую помощь не вызвали, таблеток нитроглицерина ни у кого не было. Она до сих пор бьется, надеясь найти виновных в смерти мужа. Все её обращения в прокуратуру, к руководству Газпромнефти в Питере остались без ответа, — написала она в Фейсбуке.