В Омском суде о взятках в Следкоме разгорается скандал похлеще, чем с Пашаевым и Добровинским

Адвокат Наталья Романовская настаивала, чтобы основной свидетель обвинения не являлся в суд — иначе его «на ленточки порвут».

Сегодня в Кировском райсуде Омска разгорелся скандал, пожалуй, похлеще, чем с адвокатами по делу артиста Михаила Ефремова Пашаевым и Добровинским (первого уже лишили статуса адвоката, дело второго будет рассмотрено в октябре).

БК55 отслеживает процесс по уголовному делу в отношении бывшего начальника следственного отдела по Кировскому округу Романа Оляницкого, его подчиненной Ксении Бычек (Гордеевой) и адвоката Николая Хорошмана уже пару месяцев.

Напомним: Оляницкого обвиняют в получении взятки за организацию фальсификации доказательств по уголовному делу, Бычек — в фальсификации доказательств, Хорошмана — в передаче взятки.

На прошлом судебном заседании адвокат Оляницкого Наталья Романовская артистично зачитала суду заявление о том, что на днях с ней якобы общался представитель свидетеля обвинения Евгения К., и что это «ярко выраженная провокация» — мол, ее хотят подставить и вывести из дела.

(Пом.прокурора и суд ничего противозаконного в просьбе дать консультацию не усмотрели. Ведь К. — свидетель, а не подсудимый).

На сегодняшнее судебное заседание Евгений К., наконец, явился и дал показания (о них мы еще расскажем).

А затем пом.прокурора неожиданно вызвала свидетелем представителя К. Сергея Большенко — того самого, которого Романовская обвинила в «провокации».

Сама Романовская и ее коллеги, а также обвиняемые (кроме Хорошмана) тут же принялись активно протестовать против показаний этого свидетеля.

Как выяснилось — не зря. Потому что ситуация совсем не такая, как описала ее Романовская в своем заявлении суду.

Романовская категорически против выступления свидетеля Большенко

Итак, Сергей Большенко рассказал суду, что в сентябре у него состоялось две беседы с Натальей Романовской. И что адвокат Оляницкого в этих беседах (через него, Большенко) подталкивала основного свидетеля обвинения К. к определенным показаниям — будто бы ему угрожали, и это стало причиной его участия в ОРМ сотрудников ФСБ (когда Хорошману передавались деньги для Оляницкого). А затем и вовсе стала настаивать, чтобы свидетель обвинения не являлся в суд, а то его арестуют и посадят в СИЗО.

Большенко: Я спросил, на каком основании, он же свидетель? Романовская ответила, что у нее есть данные «и с той, и с другой стороны — арестуют».

В отличие от Романовской, Большенко сделал аудиозаписи этих двух разговоров и — предоставил их суду.

Пом.прокурора ходатайствовала о прослушивании — суд согласился.

Услышанное шокирует — адвокат Оляницкого Романовская и впрямь прикладывает усилия, чтобы важнейший свидетель обвинения не появился в суде, а его представитель назвал нужную для защиты дату (подтасовка?).

Цитируем эту аудиозапись.

В начале беседы Большенко сообщает Романовской, что он представитель К. — у его доверителя появилась информация, что та хотела поговорить, и он уточняет, о чем, о каких проблемах.

Романовская: Ну, а какие проблемы? Он сядет. К. сядет!

Большенко: А за что он сядет?

Романовская: Ну как за что он сядет? А у него много будет дел — можешь ему передать… Он поучаствовал в оперативно-розыскном мероприятии (сотрудников ФСБ — авт.). И он думал, что все будет хорошо? Понятно, что это была провокация. Так что мне его действия абсолютно понятны. Абсолютно! И если бы я на его месте оказалась, я бы точно так же скрывалась. И мы будем настаивать, чтобы на К. возбудили уголовные дела…

Большенко: На основании чего?

Романовская: К. это знает лучше меня.

Дальше заходит разговор о деле еще одного свидетеля Марины Знаменщиковой, которую судят сейчас в Куйбышевском райсуде (как раз по делу, в котором Бычек по указанию Оляницкого, утверждает гособвинитель, уничтожила подлинные протокола и экспертизу).

Романовской известно, что К. нанял женщине адвоката. Она интересуется, почему он сам не появляется в этом суде.

Большенко: Он не хочет проблем с этой стороны.

Романовская: И я не хочу!

Большенко: У него обыски были, личные вещи у него изымали.

Романовская: А знаете, когда это было? Вот если бы вы выступили в суде! Вы можете выступить?

Большенко: В смысле — за него? (удивленно)

Романовская: Сказать, что у него были обыски. Я бы вам была очень благодарна, если бы вы в суде сказали, что его «взяли за жабры, трясут».

Большенко: Он же свидетель! (с недоумением)

Романовская: Понимаю. Но когда у него были обыски? В прошлом году?

Большенко: Почему? В этом.

Романовская: Мне это неинтересно (категорически).

Большенко: Вы имеете в виду другие обыски?

Романовская: Да. Другие обыски у него были? В 2019-м?

Большенко: Насчет этого я не знаю.

Романовская: Узнайте, пожалуйста, были ли у него обыски в 2019-м! И я была бы благодарна К. — я бы не стала настаивать на его явке — если бы вы пришли и сказали, что в 2019 году у него начались проблемы, его допрашивали, обыскивали и после этого возникла ситуация с Оляницким и Хорошманом. Тогда я не буду настаивать на его явке. Я буду сидеть тихо, как мышка! Вот если вы выступите — это было бы очень хорошо! Что он боится за свою жизнь…

Большенко: То есть его показания не нужны в таком случае?

Романовская: Нет! Мне достаточно ваших показаний о том, что в прошлом году по весне или летом у него были обыски — если вы сможете… Ну поговорите с ним! Я считаю, что это нужно сделать, чтобы всем было хорошо. И чтобы проблем у нас не было! Всем облегчить положение… Давайте договоримся так. Договорились?

Большенко: Хорошо, я ему передам. Только я не в курсе всей ситуации…

Романовская: Я подумаю — может быть, я сама с ним встречусь где-нибудь… Или давайте через вас будем общаться, можно по ватсапу — не переписываться, а говорить. Значит, первое — вопрос такой, что он боится приезжать в город, что ему угрожают и в 2019-м весной у него были неприятности. Все. Вот вы мне будете как свидетель. У вас есть доверенность — вы пришли, выступили, мы будем счастливы! Я-то крови не жажду… Мне он не нужен, понимаете? Я-то крови не хочу… Я защитник, понимаю, что мужик-то нормальный, но попал в переплет. А так всем будет хорошо! (И вдруг тон адвокатессы меняется на жесткий:) Но ежели его сюда вытащат, и он сейчас явится, то его просто на ленточки порвут! Я вам точно говорю! Ему здесь нельзя, пока дело абсолютно не утихнет… Это очень красивый ход!

Итак, что в этом разговоре происходит?

Адвокат Романовская добивается нужных для своего клиента Оляницкого показаний. Хотя Большенко ничего неизвестно о проблемах его доверителя в 2019-м году, Романовской нужен именно этот год. Проблемы К. в 2020-м в ее версию не вписываются!

Поэтому она «подбивает» представителя К. (свидетеля обвинения!) озвучить именно 2019-й — когда проведено ОРМ по Оляницкому.

И тут уже можно было бы «притянуть» версию, что К., мол, заставили дать показания об ОРМ.

Ничего не скажешь — «красивый» ход!

Еще был озвучен второй разговор, где милейшая адвокатесса грубо называет Марину Знаменщикову (об интересах которой якобы радеет) — «дурой»!

(Не повезло этой Марине — то Оляницкий ее обзовет, то его защитник Романовская).

Подробности читайте в БК55.

Наташа Вагнер