Посадить Хорошмана вместо Оляницкого? Не смешно, г-жа Романовская

Вывести омского подполковника из-под статьи о взятке можно только ценой свободы адвоката?

В Омске, пожалуй, не так много прецедентов, чтобы вынесение приговора обвиняемому в тяжком преступлении переносилось больше месяца, а сам он находился все это время дома, а не в СИЗО.

Но в отношении бывшего начальника следственного отдела по Кировскому округу Романа Оляницкого обстоятельства сложились «благоприятнейшим» образом: сначала заболела жена, а потом судья Дмитрий Литвинов (хотя БК55 и наши читатели прогнозировали вероятность болезни самого Оляницкого или его адвоката Натальи Романовской).

Напомним: Оляницкого обвиняют в получении взятки за организацию фальсификации доказательств по уголовному делу (ст.33 — ч.3 ст. 303; п.«в» ч.5 ст. 290 УК РФ) — гособвинение уже затребовало для него 9 лет лишения свободы в колонии строгого режима. По делу проходят также его подчиненная Ксения Бычек (Гордеева) и адвокат Николай Хорошман (соответственно 4 и 5 лет условно).

Приговор ожидался еще 24 ноября: в этот день Оляницкого могли взять под стражу в зале суда. Но подсудимый не явился на судебное заседание — заболела жена (справка из «Евромеда»). А в декабре на больничный ушел и судья по делу Дмитрий Литвинов. Его помощник сообщил БК55, что раньше 25 декабря на работу он не выйдет — таким образом, вынесение приговора отодвигается более чем на месяц (!).

Для подельников Оляницкого ничего в этом хорошего нет: они-то уже почти избежали тюрьмы. И теперь им приходится раз за разом являться в суд в ожидании приговора (все на нервах). Похоже на то, как если бы кошке хвост по кусочкам отрезали — кусочек, еще кусочек, и каждый раз больно…

К тому же неизвестно, каким образом может перемениться их участь — если допустить, что о судьбе главного фигуранта Оляницкого идут переговоры «на высшем уровне».

Подсудимые Ксения Бычек (дает интервью) и Николай Хорошман (отвернулся у окна) уже не раз являлись на вынесение приговора

Основной задачей адвоката Оляницкого Романовской было «отбить» его от статьи о взятке — ч.5 ст. 290 УК РФ. По 303-й статье о фальсификации доказательств срок может быть условным, и тогда Оляницкий останется на свободе. А отбить его от 290-й статьи возможно только ценой свободы адвоката Хорошмана — обвинив того в мошенничестве. Романовская так и поступила во время прений: заявила, что ее клиент невиновен, это Хорошман путем мошенничества хотел завладеть деньгами, а когда взяли с поличным, подкинул их Оляницкому.

На самом деле версия эта не выдерживает никакой критики. Ее рушат:

— аудиозапись фальсификации протоколов допросов подчиненной Оляницкого Бычек;

— показания свидетелей Константинова, Знаменщиковой о подделке протоколов их допросов;

— два ОРМ с видео передачи взятки;

— показания понятых, которые наблюдали за этими ОРМ;

— показания основных свидетелей Хорошмана и К., и так далее.

Но — дорогой омский адвокат Романовская столь изящно прописала эту свою версию защиты, что, если ОЧЕНЬ захотеть ей поверить, можно и заявить на голубом глазу, будто бы денег хотел один Хорошман.

Вспомним итог разбирательств по заявлению бывшего директора депимущества Омской мэрии Сергея Хорошилова. Он подавал заявление на возбуждение уголовного дела о вымогательстве  взятки в 3,3 млн руб. в отношении трех человек: оперуполномоченного Никифорова, следователя Карпунова и владельца УК «Яблоневый сад» Баженова. Там также было ОРМ с видео.  А отвечал перед судом и сел в тюрьму в итоге один Баженов — за мошенничество. Мол, никакой возможности повлиять на ход уголовного дела у него не было, Никифоров с Карпуновым вообще ни при чем.

Вот и в случае Оляницкого защита разыгрывает похожую карту. Да, доказательств по делу подполковника юстиции гораздо больше — по Никифорову, Карпунову и в суд-то ничего не передавалось. Но кто знает…

Как известно, в деле Оляницкого и его подельников как следствием, так и в суде рассматривался единичный факт фальсификаций и взятки по одному уголовному делу. Однако, слушая аудио-записи возникает стойкое ощущение, что для всех этих людей в погонах фальсификации и взятки — это обычная, рутинная работа. Что-то вроде бизнеса, где можно делать деньги… Очень хорошие деньги!

Послушаем фигурантов дела еще раз.

Сначала — стенограмму аудиозаписи с флэш-карты Марины Знаменщиковой — которую «выводили» из-под статьи о мошенничестве. Действие происходит в служебном кабинете Ксении Бычек, где сама она, Знаменщикова и ее адвокат Куликова уничтожают подлинные документы по делу и сочиняют фальшивки.

Бычек: Мы вообще можем потерпевших из дела убрать, они необязательны… Так, у нас экспертиза (почерковедческая — авт.). Получается, это (подпись — авт.) выполнено не Константиновым, а другим лицом.

Куликова: Есть еще экспертизы?

Бычек: Да, у нас их три-четыре было…

Куликова: А чё так много?

Бычек: Потому что мы брали сначала — «его — не его», «ваша — не ваша»… Лучше сегодня все сразу сделаем, и я его уже в этом месяце дело направлю. Ну, посмотрим… Займодавец — выполнено Знаменской. Подпись от имени его — с подражанием или иным лицом… Вы сразу рвите и давайте выкидывать. (На аудиозаписи — звук рвущейся бумаги).

Куликова: Выкидывать куда — к вам? Бычек: (что-то ответила неразборчиво). Когда мы будем допрашиваться, я вставлю расписку, что претензий не имеет… То, что протокол допроса вы порвали, вместо него будет вот этот… Роман Ярославович тоже позвонит скажет, чтобы завтра все это внесли и уже завтра-послезавтра мы все это отправим (в суд, на вынесение штрафа — авт.).

Какой можно сделать вывод из этой беседы? Идет рутинная «работа» по уничтожению и фальсификации протоколов. Никакого волнения со стороны Бычек — привычно, уютно (потом они еще чаю попьют).

Вот цитата из видеозаписи свидетеля обвинения К. с Хорошманом.

К: Со Знаменщиковой надо договориться, чтобы она на себя все брала.

Хорошман: Если надо, я с ней поговорю. Она размышляет: «Вы — в сторону, а меня — посадят».

К.: Может быть, я ее возьму, зайду к Роме — он ее убедит, что все получится. Нужно уже решать, он мне вчера звонил… А она свою вину признает по 159-й статье (мошенничество)?

Хорошман: Ей вменяют 303-ю (фальсификация доказательств)… там следачка сама напечатает, и трогать никого не будут. И в мае снимут судимость, там будет День Победы… Она, скорее всего, сомневается. Всплыла эта информация, что она директор (фигуранты зарегистрировали на Знаменщикову подставное ООО — авт.).

К.:… Я тебе говорю, это фигня — все уберут, перепишут, переделают… Они оперов тормознули, там Рома Оляницкий руководитель. И вот вопрос еще по цене: никак подешевле не скинет?

Хорошман: Ну вот полтинник максимум…

(К. засомневался)

Хорошман: Да все они переделают. Рома разговаривал со следачкой — вынесет постановление в суд о прекращении дела и назначении штрафа. 10 минут в суде — и все!

К.: Все в шоколаде!

И, наконец, разговор с Оляницким.

Оляницкий — в своем служебном кабинете с Хорошманом

Хорошман приближается к зданию следственного отдела по Кировскому округу Омска на ул. Фугенфирова, входит. Стучит в кабинет Оляницкого.

Хорошман: Разрешите? Привет, ты чё такой усталый?

Оляницкий: Да дела…

Хорошман: Ну нашли мы эту женщину. Ты поговори, чтобы следачка повлияла на нее… Ее прогнать через приговор… Переговоришь, объяснишь? Она вроде уже согласна.

Оляницкий: Пойдем, поговорим (одевается, вместе выходят на улицу). А чё она загасилась?

Хорошман: Да вроде как бухала. Я ей сказал: «В ваших интересах. Все, поехали!». Я так понял, она никакая… Документы-то — все нормально?

Оляницкий: Да нормально, давай не выдумывай.

Хорошман: Вы объясните ей, и на штраф…

Оляницкий: В плане вот этого — я об этом в кабинете не говорил.

Хорошман: Секретные разговоры в кабинете не проводить?

Оляницкий: Ну да, и не по телефону…

И следующая их встреча — Хорошман входит в кабинет Оляницкого.

Оляницкий: Слышь, что-то эту тварь найти не могут теперь.

Хорошман: Ну она там опять забухала, но ее нашли.

Оляницкий: Ее прямо сейчас надо. Давай, говорю, быстрее ее сюда!

Хорошман: Сегодня что ли?

Оляницкий: Да, быстрее сюда. Я сейчас в любое время рассмотрю, у меня следак сидит.

Хорошман: Ну она сегодня синяя, а завтра будет конкретно…

Оляницкий: Что, прям сильно?

Хорошман: Но с ней сидит человек, все нормально.

Оляницкий: Говорить следаку?

Хорошман: Ну, позвони — скажи, пусть на завтра назначает… Ну все? По 303-й прогнали? Нормально?

Оляницкий: Нормально, только не нажралась бы.

Так что, согласитесь, вряд ли это был единичный случай.

Если же рассматривать троих подсудимых как ОПС — организованное преступное сообщество, фабриковавшее дела не по одному заказу, а на регулярной основе, то наказание за это гораздо серьезнее. Участникам ОПС оно назначается, даже если они не совершали преступления. Одно только создание и участие в ОПС — уже повод для уголовного дела. И в таком случае, конечно, ищут других участников структурных подразделений ОПС — тех, кто дает заказы на фальсификацию уголовных дел.

Понятно, что в случае Оляницкого, Бычек, Хорошмана такого уже не будет. С большой долей вероятности, и Новый год все проведут дома, как добропорядочные граждане.