Защита «обэпников» Дубровского и Васильева: преступления не было, сажать не за что!

Адвокаты «оперов» УЭБиПК, обвиняемых в получении 1,5 млн взятки, настаивают на невиновности подзащитных.

Три последних заседания Куйбышевского райсуда по громкому уголовному делу подполковника Евгения Дубровского и майора Константина Васильева (дело № 1-24/2021, судья Сергей Мурастов) участники процесса заслушивали выступление адвокатов подсудимых в прениях.

Первым держал речь защитник Андрей Мотовилов в интересах подполковника Е. П. Дубровского. Достаточно кратко и сдержанно.

Что отмечено на слух, в прениях не было ни одной ссылки на материалы дела в плане указания тома и страниц.

Защита, видимо, полностью полагается на Фемиду, что та самостоятельно и найдет соответствующий документ, и сличит цитаты или отсылку с оригиналом.

В принципе, последние новации Верховного суда не рекомендуют, а обязывают суды в приговоре давать оценку доводам и версии защиты.

Как таковую, стройную и альтернативную, историю событий о «провокации» или «фальсификации» предъявленных обвинений я не услышал.

Да, периодически из уст майора Васильева звучало, что «меня подставили», «эФэСБэшникам нужна была отчетность», «нас сделали крайними», но дальше эмоций и попытки оспорить процессуальную чистоту того или иного документа защита не пошла.

Почему?!

Предположу, что у стороны защиты просто нет фактуры или ее недостаточно для полноценной контр-версии. А конспирология при желании могла бы и прозвучать.

Например, как вариант, организованные преступные группы и их лидеры, промышляющие десяток лет на ниве маткапитала, скинулись в общак деньжатами и «заказали» честных-порядочных «ментов». Да, видимо, неправдоподобно будет звучать, что исполнителями воли криминалитета выступили… сотрудники УФСБ. Но как-то ведь их причастность к раскрытию преступления нужно объяснить.

Резюмируем: предположение «о заказе» и нереально, и еще более нереально в плане его доказуемости.

Какие еще могут быть версии, что Дубровского и Васильева «подставили»?!

Допустим, с переводом генерала Коломийца, а затем его товарища Игнатенко в Тюмень операм светило жуткое повышение по службы, а обиженные возможным карьерным ростом коллег друзья-товарищи по антикоррупционному ведомству их взяли и «слили»?!

Как объяснение…

В принципе, нравы в нашей полиции еще те, но вот никаких объективных подтверждений ни в материалах дела, ни в показаниях подсудимых этому нет.

Из этой же «оперы» и заявления, что потерпевшая Галина Савина работой на УФСБ исполнила свою давнюю мечту «отмщения Дубровскому и Васильеву за скоропостижную смерть своего супруга».

Об этом и подсудимые, и их защита понемногу высказались все, даже свидетель один вспомнил дословно события четырехлетней давности, но дело-то не в этом, а в том, что никаких иных доказательств или обоснований, кроме слов, суду не было представлено.

Опера УЭБиПК могли бы при желании добыть более весомые для этой версии факты, если бы они, конечно, были в природе. Например, если бы человек был уверен и винил в смерти своего близкого человека силовиков, то он бы пытался это доказать. Сначала через частные жалобы, потом через судмедэспертизу, а затем и в судебном порядке… Или каким иным образом.

Ничего такого в действиях и поступках бизнес-вумен Савиной в течение трех лет после кончины мужа не было. Видимо, было понимание, что здесь сыграли основную трагическую роль другие обстоятельства — больное сердце, сопутствующие болезни, образ жизни.

Опять, как бы, и эта версия по ходу судебного следствия постоянно «всплывает», афишируется, но никакой конкретики, никакой убойной фактуры по ней нет.

Еще одна явно «сырая версия» — это предположение, что всю аферу с вымогательством денег закрутил… адвокат Ефименко. Погнался за легкими деньгами на снегоходе.

Защитник Александр Поташов строит эту гипотезу на том, что по тексту «прослушки» телефонных переговоров есть запись диалога Ефименко с двумя или тремя неустановленными следствием лицами, которых он посвящает в свои планы, что ему «нужно съездить на снегоходе и с мадам денег взять».

По мнению защиты, здесь налицо… сговор, намерения, согласование совместных действий и лидирующая роль адвоката.

— Ефименко — лучший подозреваемый! — заявил адкокат Поташов, — Он просил денег для прокуратуры, в ходе же следствия постоянно менял свою позицию, его действия подпадают под статью мошенничество…

Без комментария.

Может, возьмем за основу пышущие гневом слова Константина Васильева, что на нем и на его начальнике Дубровском омские чекисты «заработали палку»?! Даже пусть «бревно». Чем это обосновано и подтверждается? Опять… одними словами, знанием и опытом, как работает система?! Не серьезно это…

Где документы о представлении сотрудников, разрабатывавших «оборотней из УЭБиПК», к внеочередным званиям, о выплате им солидных денежных премий, о награждении орденами или медалями. Это, конечно, не доказательство наличия заговора, но хотя бы факты о неких стимуле и мотивации.

Вот и выходит, что адвокаты в своих выступлениях презентовали не свои версии того, что произошло, а пытались найти нестыковки, нарушения, «ляпы» в документах оперативного сопровождения, учета и следствия. Это тупиковый путь, сегодня — точно.

И это объективно так. При тех доказательствах, которые имеются у гособвинения, которые приобщены к материалам дела и которые изучила Фемида, пытаться их дезавуировать только лишь по формальному признаку, очень сложно. Практически невозможно.

Конечно, прошу прощения за нескромный пассаж, но я не мог не высказаться на предмет некой ограниченности тех правовых возможностей, которыми в последнее время оперируют местные защитники.

Все почему-то пытаются «бодаться» с заведомо превосходящими силами противника строго «в рамках предъявленных обвинений», что стремительно снижает КПД адвокатской помощи до… нуля.

И, наоборот, там, где защита сумела подняться над фактами, вписать свой случай в контекст социальных, политических или экономических тенденций, собрать альтернативный пакет доказательств иной версии события, там, возможно, у Фемиды и появляется возможность и необходимость сравнивать. Одно с другим.

Впрочем, это общее наблюдение за тем, что происходит в наших судах. И частное мнение.

Теперь, собственно, о том, что предоставило на обозрение судьи Сергея Мурастова сторона защиты.

Адвокат Александр Поташов уверяет суд, что за день и за два до задержания его клиента — майора Васильева органы ФСБ готовили спецоперацию, верстали процессуальные документы о пометке денег, о выдаче потерпевшей Савиной техники аудио и видео слежения. Все это делалось 5-го и 6-го февраля 2020 года с одними и теми же понятыми, но никаких документов об этом в материалы дела органы госбезопасности не представили.

— Это существенное нарушение УПК, Закона «об ОРД», инструкций, все это влечет недопустимость доказательств, полученных и 7-го февраля, в день задержания, — делает вывод адвокат Поташов.

Более чем весомая аргументация, если бы не одна оговорка защиты, что о проведении оперативных мероприятий двумя днями ранее стало известно исключительно… со слов бизнес-вумен Савиной!

Владеет ли гражданка познаниями и тонкостями проведения ОРМ, знает ли процессуальные тонкости, помнит ли все досконально? Вряд ли. Поэтому ориентироваться нужно на ту документацию, которая имеется в материалах дела. Если за 5-е и за 6-е февраля никаких бумаг нет, значит, и никаких официальных действий в эти дни не было. Это же элементарно.

Более того, не логичным выглядит в качестве «доказательства» проведения не учтенных ОРМ ссылка на слова гражданки Савиной, которой в остальных случаях и подсудимые, и защита не верят ни одному слову, и даже звуку и букве.

Таким же образом можно усомниться в объективности стороны защиты, когда та ставит на вид «чекистам» отсутствие описания той аудио и видео аппаратуры, которая была выдана потерпевшей Савиной для фиксации ее переговоров и встреч с Дубровским и Васильевым.

Это далеко не первое мое уголовное дело, где фигурирует тайная «прослушка» и скрытые в одежде видеообъективы, но ни разу я не слышал ни про описание марки, технических возможностей, цвета, размера или иных характеристик засекреченных ресурсов спецслужб. Нигде.

И многие другие доводы защиты построены на стыке процедурных и процессуальных нюансов. Дескать, обнаруженная следователем Романовой на жестком диске в автомобиле Васильева запись телефонных переговоров между Красновой и Голосной (что, собственной, и стало предметом торга и взятки) не могла быть сотрудницей Следкома легализована, так как на тот момент запись представляла собой государственную тайну. То есть, не была рассекречена должным образом.

Простите, а как об этом могла узнать госпожа Романова, не прослушав и процессуально не оформив наличие этой записи?! А далее так и было, как настаивает защиты — не только эту запись, но и другие «секретки», которые, получается, незаконно хранились у Васильева, вместе с оптическими дисками изъяло ФСБ. С концами… В чем «косяк»?!

Еще целый блок аргументации адвокатов сводится к тому, что ни Дубровский, ни Васильев «ни разу не называли слово «деньги», «не упоминали сумму «1,5 миллиона рублей». На то они, видимо, и опера со стажем, чтобы не прокалываться на мякине, как «духи», «пассажиры» или «терпилы».

«Васильев не знал и ни разу в жизни не видел адвоката Ефименко», который вымогал мзду с Савиной по заданию Дубровского. Это тоже довод, как говорится, «в пользу бедных». Если реально не знал, это лишь говорит о высокой степени конспирации, о четком распределении ролей и о тщательной подготовке «операции».

Часть прений защиты построена на вольной трактовке событий. Например, приблизительное или частичное цитирование оригинала.

Разбору эпизода с передачей денег от бизнес-вумен Савиной майлоу Васильеву в его машине было посвящено не одно судебное заседание. И так, и эдак стороны манипулировали с пакетом «Глория Джинс», в котором лежали три пачки пятитысячных купюр. По фразе, по слову, по жесту разложили общение участников действа. Гособвинитель разбила минутный эпизод на три локальных «акта» и, мне показалось, четко обосновала, что речь на самом деле в диалоге потерпевшей и подсудимого идет именно о деньгах. А не о копиях документов, которые даже не были названы к ходе диалога.

Адвокат говорит, что за день и за два до встречи Васильев договаривался с Савиной именно о копиях. И следователь Токарев об этом же ей напоминал. Поэтому, дескать, на видео он и не называет копии копиями, и так все, типа, яснее ясного. Упорствуем всуе.

Впрочем, один довод защиты из прений вызвал у меня «йоту» сомнения в квалификации обвинения. Опять же, у меня нет на руках материалов дела, воспринимаю на слух.

Так, адвокат Мотовилов в начале прений, а затем и в реплике обратил внимание Фемиды, что подсудимым вменяют получение взятки за «попустительство по службе» и за «общее покровительство». Есть даже перечень того, что предлагается признать криминалом, это — не фиксация материала, его не регистрация, не предоставление результатов ОРД,.

— Следствие процитировало почти все позиции УК РФ… А в чем конкретно выразились «незаконность» и в чем «общее покровительство»?

Не понятно!

Господин Мотовилов полагает, что именно с обоснованием общих формулировок у гособвинения не получилось.

Коллега по адвокатуре Поташов развил мысль применительно с своему доверителю.

— Как Васильев мог поступить с аудиозаписью, не нарушая Закон? Не понятно…

По версии защитника, он никак не мог ее легализовать, так как по документам МВД она числилась… уничтоженной. К тому же, изначально не было судебного решения на… проведение ПТП!

— Хорошо, Васильев запись бы предоставил, а потом в суде вдруг выясняется, что она нелегальная, это — прямые вопросы.

К Васильеву.

По сути, защита, громко заявляя о полной невиновности своих подопечных, ставит перед Фемидой один единственный вопрос — «о правильности и обоснованности квалификации».

«Взятка» это или, может, банальное «мошенничество»?! Разница на языке цифр и лет в колонии значительная.

Яркую точку в прениях поставил майор Васильев.

— Поддержу адвоката Поташова — все фальсифицировано, мои слова не верно услышаны Савиной и поняты ею на свой лад, потом кем-то интерпретированы, а в итоге запротоколированы следователем так, как ей было надо…

— ФСБ договорились с Прокуратурой, потом поменяли квалификацию на более тяжкую статью. К полугодию получили палку. Система закрутилась, а там уже всем все было поровну на это…

— Нужно оправдать меня по делу…

(продолжение следует)

Александр Грасс,

специально для БК55