В Омске начался суд над «скандально известным опером» Корнейчиком

Эта фамилия сотрудника омской полиции стала уже «всемирно известной», а может стать и «нарицательной», в связи с делом студента Федорова, погибшего под колесами поезда при загадочных обстоятельствах.

В Первомайском районном суде г. Омска начался судебный процесс в отношении экс-опера Николая Корнейчика (дело № 1-381/2021, судья Кирилл Лепехин, см.).

Теперь уже бывшего начальника Отделения по раскрытию преступлений имущественного характера Отдела полиции № 7 судят сразу по двум статьям Уголовного кодекса РФ — за «превышение должностных полномочий» и за «хранение-сбыт наркотических веществ».

Причем, по второй статье (228 УК РФ) ему предъявлено обвинение сразу по… четырем эпизодам.

Такое «пиршество» криминальных претензий в адрес действующего оперативного сотрудника омской полиции, похоже, мало кто мог себе представить.

И из сослуживцев опера Корнейчика, и из тех, кто внимательно следил за этим персонажем в связи с его причастностью к скандалу, который в конце 2019-го года взбудоражил и информационное пространство РФ и силовые структуры Омска.

Именно Николай Корнейчик был тем «старшим опером», который вне рабочего времени был вызван сотрудниками Росгвардии и приехал на громкое задержание омского студента Димы Федорова.

Что произошло на самом деле в районе улиц проспект Мира и Химиков 15-го декабря 2019-го года до сих пор выясняется компетентными органами. Не только Омска.

Молодой человек публично заявил о том, что ему были подброшены наркотики «росгвардейцами». А далее свою лепту в обработку Федорова внес уже «опер Корнейчик». Это он, по версии задержанного, морально давил и прессовал, требовал признать вину в обмен на свободу, учил, что сказать на камеру. А на следующий день показывал места, которые нужно будет указать как схроны для закладок. Именно Корнейчик помогал следователю Екатерине Чайке «нарисовать» протокол несуществующего обыска квартиры Федорова, а затем обеспечил участие в «показаниях на месте» своих знакомых понятых — ранее судимых наркоманов.

Студент и музыкант Дима Федоров, как известно, не дожил даже до нового, 2020-го, года.

Его тело было обнаружено 26-го декабря 2019-го на одном из путей омской железной дороги в районе станции «Омск». По версии следствия, парень бросился под поезд локомотива РЖД самостоятельно.

Эта сумасшедшая история из будней омских правоохранителей до сих пор приковывает внимание местных, федеральных и зарубежных СМИ. Вокруг нее строятся разного рода конспирологические версии.

По одной из них — тех, кто оказался причастен к трагической смерти студента, «ждет справедливая кара и возмездие». Если уголовное преследование за преступление можно отнести к этой формулировке, то все причастные к задержанию Димы Федорова силовики, действительно, спустя год с небольшим оказались под подозрением.

Сначала «под статью» угодила следователь Екатерина Чайка.

Вскоре местный Следком завершит расследование в отношении экс-сотрудницы ОП-7. Девушку привлекают «за фальсификацию материалов уголовного дела». Вскоре ее собственную «уголовку» передадут в суд.

Под следствием «за оборот наркотиков» угодил и руководитель наряда росгвардейцев, задержавших студента Федорова. В его гараже сотрудники УФСБ обнаружили тайник с запрещенными веществами, подготовленными к сбыту. В ассортименте.

Теперь вот под судом и под стражей находится экс-опер Николай Корнейчик.

Пошедшего в гору полицейского подрезал его же протеже из среды подопечных и ранее судимых уголовников.

По версии следствия, новый начальник отделения ОП-7 Корнейчик для роста показателей придумал хитрую схему. Один из рецидивистов (Руслан Галимов) совершает привычную ему кражу сотовых телефонов, сдает краденый гаджет в ломбард или салон и сообщает об этом своему куратору-силовику. А тот раскрывает кражу по «горячим следам», тем самым достигая рост ведомственных показателей по службе. За междусобойчик с уркой расплачивались… наркотиками.

Запрещенное вещество в ходе спецоперации УФСБ было обнаружено в кабинете Отдела полиции № 7 в непосредственной близости от рабочего места Корнейчика.

Какие еще эпизоды инкриминируются экс-оперу покажет судебное следствие, которое обещает быть весьма интересным.

Защиту не признавшего вину бывшего полицейского ведут сразу 3 (три) омских адвоката! Лариса Писаренко уже «засветилась» своими комментариями по этому делу на волнах «Би-Би-Си». Сейчас ей на помощь пришли еще два защитника-однофамильца Нестеренко, Павел и Анастасия.

Нужно, видимо, сказать, что в обозримом прошлом четыре адвоката по одному уголовному делу мог себе позволить разве что только назаровский первый вице-губернатор Станислав Гребенщиков. Да еще и по пустяшному административному делу, стоившему ему 500 рублей штрафа: 

• ДЕЛО ГРЕБЕНЩИКОВА: ЧЕТЫРЕ VIP-АДВОКАТА И 500 РУБЛЕЙ ШТРАФА

…Начало заседание суда в «Первомайке» перенесли на час — «какие-то проблемы с конвоем».

В коридоре «толпится народ». Судя по кратким моментам общения с прокурором, пришли свидетели обвинения.

Наконец сообщают о том, что подсудимый доставлен в здание. Первыми к нему обеспечен доступ защитников. Сегодня их двое, Павел Нестеренко — «в стационаре».

Гособвинитель терпеливо ждет под дверью своей очереди, чтобы занять привычное рабочее место в зале судебных заседаний.

«Ну вот, наконец, мы все в сборе!» — судья Кирилл Лепехин одной фразой снимает напряжение в связи с возникшей задержкой.

Процесс пошел.

За три часа работы было заслушано пять свидетелей обвинения.

Все они — действующие сотрудники Отдела полиции № 7. Коллеги, стажер, постовой…

Граждане сообщили малоинформативные, на мой взгляд, вещи, хотя по каждым показаниям была «макрополемика» между прокурором и защитой.

Опер Александров сообщил суду, что 6-го мая этого года видел подсудимого Корнейчика в коридоре ОП-7 «с ранее незнакомым худощавым и высоким парнем»

— Было это около 20-21 часов вечера…

По просьбе защиты и самого Корнейчика лестно охарактеризовал своего бывшего коллегу:

— Добросовестный сотрудник, всегда выполняет свои служебные задачи, дружелюбный. Не пьющий, положительный во всем, семьянин хороший, помогал всегда по работе…

Потом подумал и добавил:

— Николай проявлял себя, как же сказать, маленько против руководства, выслуживался — это не про него, он всегда занимал оппозицию…

Судья Лепехин немного даже опешил от такой лестной дружеской характеристики:

— Что, значит, «занимал оппозицию руководству»?! Не совсем понятно…

— Он такой человек, который не боялся на планерках высказываться. По двенадцать часов работать, ночью вставать, или, когда давай-давай… Имел смелость сказать…

— Понятно. То есть, высказывал критику…

— Да!

При всем позитивном характере тирады в адрес сослуживца резануло слух, что о находящемся тут же товарище опер Александров высказывается в третьем лице. Как о человеке уже отсутствующем.

Видимо, какая-то оценка перспективам судебного разбирательства и инкриминируемого деяния уже им была дана. Подкоркой.

Стажер Рустам Хусаинов поведал Фемиде немного больше предыдущего свидетеля. Впервые была произнесена фамилия виновника служебного фиаско опера Корнейчика — местного рецидивиста со стажем Руслана Галимова.

Сотрудник ОП-7 Хусаинов здоровался с ним за руку, как и его коллеги, водил, по заданию начальника, курить за пределы здания. Чуток общался.

Галимов сообщил о себе, что ранее судим, задержан за кражу телефона. Как человек, он показался стажеру «неопрятным», «ведущим маргинальный образ жизни». Хотя эти мысли были сформулированы председательствующим судьей. Сам свидетель Хусаинов, по его словам, не сможет отличить «алкоголика от наркомана». Они для него «одинаковые».

Так и не смог «стажер участкового уполномоченного» понять чего от него хочет бывший начальник Корнейчик. Бывшие сослуживцы публично поиграли в «испорченный телефон».

Хусаинов рассказал, что 6-го мая вечером он пошел домой, чтобы приготовиться к ночному дежурству. Навстречу ему шел тот самый Галимов. Между ними состоялся минидиалог.

— Он сказал, что ему назначено. Я сказал, что уже никого нет. Позвонил Николаю Корнейчуку, предупредил его, тот сказал, что в курсе — «Хорошо!»…

Вокруг этих показаний стороны разбирались… минут двадцать. «Перестрелка» завязалась вокруг высказывания свидетеля о том, что Галимов шел на встречу именно к Корнейчику…

Сначала адвокаты в разных формулировках долго выясняли, было ли с собой у Галимова что в руках?

— В плане чемодана, квача, саквояжа, рюкзака, сумки, портмоне, свертка, пакета…

Адвокаты перебрали, похоже, почти все языковые синонимы ручной клади. Безрезультатно.

— У него в руках я ничего не заметил, — был ответ.

К «экзекуции» стажера подключился подсудимый. Его интересовало, зачем Хусаинов позвонил ему и сообщил «о Галимове».

— Потому что Вы были моим начальником…

— Я спрашивал у Вас «чего он хочет»?

— Нет…

— Ну, как же! Я же Вас спросил, «а что ему надо»?

— Нет…

— Мы шестого числа все ушли, никого в кабинете не было. Я Вас спрашивал конкретно, что он хочет?

— Нет…

— Тогда зачем Вы мне звонили, вообще?

— Потому что Вы тогда были мой начальник…

— Я помню все до запятой! Галимов спросил у Вас телефон, чтобы со мной поговорить. Я спросил, что хочет Галимов от меня…

— Нет!

Разрешил зашедшую в тупик ситуацию судья Лепехин.

— Свидетель, Вы давали телефон Галимову для общения с Корнейчиком?

— Нет.

— А он просил?

— Нет. Даже если бы просил, я бы не дал ему в руки телефон…

— Ясно…

На финише к спорной ситуации подключилась прокурор. Просила озвучить прежние показания свидетеля в связи с возникшими противоречиями. Судья ходатайство стороны гособвинения удовлетворил. В части.

Продемонстрировал протокол гр.Хусаинову.

— Ваша подпись? Ваши слова написаны?

Поучив дважды утвердительный ответ, зачитал следующее:

«Галимов шел со стороны Красного пути,

Подошел ко мне и спросил «на месте ли Корнейчик?». Сказал, что ему назначили. Я сказал, что, если назначили, «иди и жди».

После этого стажер Хусаинов позвонил руководителю Корнейчику и сообщил ему эту информацию.

Свидетель подтвердил показания, данные им в ходе предварительного следствия.

Видимо, в связи со столь сложным поиском истины в показаниях будущего участкового ОП-7 прокурор сочла нужным уточнить даты событий, о которых шла речь выше.

— А когда Вы по просьбе Корнейчика выводили Галимова покурить?

-?!

— Вы только что об этом рассказывали нам…

-?!

— Давайте так. 7-го вы отдыхали после дежурства. Так?

— Да.

— Шестого бы дежурили и встретили Галимова у АЗС. Так?

— Да.

Значит, когда Вы выводили его покурить? Если речь идет про 5-е, 6-е и 7-е мая…

— Значит, это было пятого…

— Все верно!

Еще дольше шел допрос свидетеля Евгения Дудко.

Это еще один сотрудник полиции, который был непосредственным очевидцем оперативных действий спецназа и УФСБ 7-го мая в здании Отдела полиции. Но последовательно и четко изложить суду то, что он видел лично, ему оказалось титанически сложно.

На фоне предыдущего свидетеля-стажера мне даже трудно сказать, притворялся оперативник или они такие там есть. Все.

С большим трудом председательствующий «выбил» из «опера» Дудко следующие показания.

7-го мая он вышел из кабинета, поднялся наверх, а когда вернулся, то застал в коридоре Отдела полиции спецназ, «кучу сотрудников в штатском». Вход в его кабинет был перекрыт, ему приказали оставаться в коридоре, на месте.

Потом из кабинета вывели его коллег Медведева, Шмидта и Корнейчика. Позже там началось «обследование помещения». Приезжали два наряда кинологов. Сначала девушка с овчаркой, потом мужчина с лабрадором. Через длительный промежуток времени понятым был обнаружен сверток с наркотиком.

Каждое слово из свидетеля «тащили клещами».

— Может, там кого-то били, Вы слышали удары, шлепки. Или сотрудники УФСБ вели себя корректно?

— Да, вроде, ничего такого не слышал. Все было в рамках.

Камнем преткновения стал эпизод, который свидетель указал в протоколе своего допроса, но к моменту выступления в суде категорически забыл.

Прокурор пыталась и так и эдак подвести гр. Дудко к фабуле его же прежнего повествования:

— Вы видели Корнейчика и Галимова в вашем кабинете? До событий с участием УФСБ?

— Не помню, видел или нет…

— Вы сидите в этом кабинете, передвигались по нему?

— Сижу в этом кабинете, да, по роду службы, приходится постоянно двигаться…

— В ваше поле зрения попадали Корнейчик и Галимов в день, когда было задержание?

— Не помню уже. Может, видел, а, может, и нет…

Судья Кирилл Лепехин вызвался активировать память свидетеля.

— Такое ощущение, что у вас в Оп-7 каждый день происходят такие события, как ОМОН, УФСБ, задержание, обыски…

— Нет, конечно. Не часто…

— Если эти события выходят за рамки, тогда их можно постараться вспомнить…

После этого совместными усилиями Евгений Дудко вспомнил, что видел момент тесного общения между Корнейчиком и Галимовым.

Для этого ему пришлось дважды показать расположение его собственного кабинета из материалов дела… Заставить вспомнить расстояние между стульям и столами. В метрах и в шагах. Кто где сидит, где стоят сейфы…

В итоге Дудко вспомнил, что когда зашел в кабинет после недолгого отсутствия, то видел как Корнейчик стоял близко к Галимову и они о чем-то беседовали.

При этом свидетель также вспомнил, что это он не помнил, а ему следователь дал посмотреть видео с камеры, которая была спецслужбами установлена в их кабинете.

Пришлось показывать оперу с высшим образованием и озвучивать протокол его же собственного опроса.

Там про видео и его просмотр — ни слова.

— Роспись Ваша? Слова «с моих слов написано, мною прочитано» — Ваши?

— Да.

— Замечаний к протоколу нету… Подпись тоже Ваша?

— Да.

— Или там видео с вашим участием смонтировано?

— Может быть…

Судя по всему, если бы не скрытое видео, то коллеги Николая Корнейчука могли забыть события напрочь. Готовое название сериала про омских оперов… «Забыть все»…

Еще двое свидетелей были кратки, чтобы не повторяться, выделю только существенное.

Оперативник Бараков отметил, что наркотики в кабинете № 107 были обнаружены понятым после 4-х часов обследования. На визуально открытом месте.

Постовой Иван Сытченко подтвердил, что встреча между Корнейчиком и Галимовым поздно вечером 6-го мая действительно была. Фиксировать время прибытия и убытия «жулика» он не стал, так как его сопровождал оперативные сотрудник ОП-7. В данном случае Николай Корнейчик.

Как выяснилось под занавес заседания, это еще не все сотрудники, которые базируются в кабинете № 107 ОП-7. Еще не опрошен «оперативник Шмидт».

Более того, адвокаты ходатайствовали об истребовании биллинга телефона этого полицейского.

— Это нам видится важным, — в общих чертах обосновала свое заявление защита, — у всех свидетелей биллинг есть, а у Шмидта нет.

Прокурор сочла это ходатайство преждевременным. Суд согласился.

— Дальше будет видно, нужно это нам или нет…

Судя по всему, защита будет строить свою версию события на том, что обнаруженные в кабинете 107 ОП-7 УМВД России по г. Омску наркотические вещества могут принадлежать любому из пяти полицейских, которые имели рабочие места рядом с Николаем Корнейчиком.

В пользу именно такой версии говорит и то, что под взглядом и напором своего бывшего коллеги даже действующие полицейские явно тушуются и путаются. В пользу экс-начальника. Как будут себя вести рядовые граждане из числа понятых, обычных свидетелей, трудно прогнозировать.

…Сегодня Облсуд рассмотрит апелляцию защиты на продление Николаю Корнейчику ареста и содержание его в СИЗО.

Первая инстанция считает перевод подсудимого на более щадящий режим содержания преждевременным. Во-видимому, как показало и это судебное заседание, экс-опер за пределами СИЗО вполне может оказать на участников данного судебного следствия какое-либо воздействие.

В свою пользу.

(продолжение следует)

Александр Грасс,

специально для БК55