Дело Солдатовой притянуто за уши: как омский следователь Зайцев выдал СМИ желаемое за действительное

На сегодня нет ни одного документа, достоверно подтверждающего превышения стоимости закупленного при мне оборудования — то есть «ущерб бюджету», — заявила бывший министр омского здравоохранения.

Вчера следователь СУ СК России по Омской области Михаил Зайцев рассказал омским СМИ, что уголовное преследование возглавлявшего Дирекцию по обслуживанию гос.системы здравоохранения Омской области Виктора Бабикова прекращено, поскольку ответственность за все закупки «ковидной» медтехники в 2020 году переложили на экс-министра здравоохранения Ирину Солдатову.

«Солдатова полностью рулила этой темой» — во всеуслышанье заявил Зайцев, опираясь на показания Бабикова.

И — привел данные «десятков оценочных экспертиз, сведений от дистрибьютеров» о стоимости медтехники в 2020-м: мол, при Солдатовой сильно завышена.

Зайцев так убедительно говорил, что мы бы и сами ему поверили — если бы не видели своими глазами цифры на сайте Госзакупок в начале пандемии. А там цены встречаются выше тех, по которым шли закупки при Солдатовой! Вот почему БК55 был просто обязан предоставить Ирине Солдатовой Право ответа на обвинения следователя Михаила Зайцева.

Вот что она заявила:

Приехав в Омск, я увидела здесь тотальный дефицит медицинского оборудования и кадров!

2020 год можно назвать самым тяжелым и противоречивым периодом пандемии COVID-19. Это связано не только с отсутствием опыта и вакцины в начале пандемии, но и с состоянием системы здравоохранения в Омске.

Приехав, я увидела здесь тотальный дефицит медицинского оборудования и кадров!

Поэтому, когда следователь Зайцев дает оценку моим действиям как министра здравоохранения региона, он должен учитывать все обстоятельства, факторы, которые влияли на происходящее. То же — при официальных комментариях Зайцева как руководителя Второго отдела по расследованию особо важных дел СУ СК в СМИ. Я имею в виду брифинг с его участием, проведенный 7 декабря 2021 года.

Считаю, что недопустимо подменять понятия и использовать недостоверную информацию. Но давайте по порядку…

Выступления Председателя Правительства РФ, Минздрава РФ, губернаторов, региональных и федеральных министров ярко показывают реальное положение в 1 квартале 2020 года. Система здравоохранения в России пыталась хоть как-то дооснастить все учреждения здравоохранения в самые короткие (единые для всех регионов) сроки, закупить необходимые аппараты ИВЛ и другую медтехнику.

Началась гонка регионов!  Оборудование было необходимо всем! Информация о повышении цен, иногда в несколько раз в течение 3-5 месяцев, есть в открытых источниках и аналитических обзорах. Это происходило в разных регионах страны.

Приведу пример: сразу несколько крупных независимых консалтинговых компаний (Headway, Forbes, Деловой профиль и другие) в 2020 году опубликовали аналитические отчеты о рынке мед.оборудования в России и за рубежом. И все они пришли к единым выводам: сохраняется крайний дефицит рынка мед.оборудования. Спрос в несколько десятков раз превышает предложения как отечественных, так и зарубежных производителей. А ажиотаж ведет к повышению цен.

Ажиотаж, повышенный спрос всегда приводят к дефициту товаров! Можно вспомнить гречку, медицинские маски, лекарства и многое, что за несколько часов пропадало с полок и появлялось на следующий день уже дороже в два-три раза. Еще один пример — обращение 15 мая 2020 года губернатора Омской области к президенту РФ о не поставках в регион аппаратов ИВЛ. Оно прозвучало на открытии нового военного госпиталя. Поручение о необходимости закупки оборудования последовало незамедлительно, однако выполнить его в короткие сроки оказалось невозможно.

Так почему же омский Следком делает вывод об отсутствии дефицита медицинского оборудования на рынке полностью?

Это не соответствует действительности!

С чего бы это я «замкнула все на себе»?

Президентом РФ для всей страны было дано поручение дооснастить медицинские ковидные учреждения к 28 апреля 2020 года.

Личный контроль его исполнения были возложены на губернаторов и региональных министров здравоохранения. Министр — это полномочия и ответственность в соответствии с должностными инструкциями. Именно по ним министр отвечает и за неисполнение.

Поэтому высказывание Зайцева прозвучало двояко.

Если понять его так, что в обязанности министра входит окончательное принятие решений на основании информации и работы, проделанной различными структурами ведомства — все верно. Точно так же на себе замыкают всю работу руководители предприятий, компаний, губернаторы, министры, президент — все, кто обладает правом принятия решений. Но — поиском мед.оборудования занимались абсолютно все!

Губернатор, правительство Омской области, минпром, минздрав и, конечно, дирекция.

Не было ни одного заседания штаба по коронавирусной инфекции, где бы не поднимался вопрос закупок мед.оборудования, исполнения поручения по дооснащению больниц. А чтобы подписать контракт, необходимо собрать большое количество документов, проверить информацию… Для этого и создана Дирекция по обслуживанию госсистемы здравоохранения Омской области, у сотрудников которой есть необходимые полномочия, обучение и компетенции. Потребность в медтехнике определялась в соответствии с порядком оснащения, утвержденным федеральным Минздравом.

Когда же лечебное управление регионального минздрава провело аудит омских больниц и поликлиник, стало понятно, что закупать надо практически все — настолько острой была нехватка оборудования! Или же оно было в крайне плачевном состоянии…

А теперь то, о чем Зайцев умолчал: причиной увольнения предыдущего министра стала именно ситуация с недостоверной информацией по аппаратам ИВЛ!

Именно поэтому сотрудники минздрава, дирекции искали самое разное оборудование — от компьютерных томографов до инфузионных насосов, чтобы полноценно оснастить реанимационные места. Дирекцией по обслуживанию госсистемы здравоохранения Омской области проводился анализ рыночной цены по каждой позиции, формировалась начальная минимальная цена, подтверждалось наличие оборудования у поставщика, гарантия поставки, согласовывались ее сроки, готовился проект контракта и конечно, проверялась добросовестность поставщика. Только после подготовки полного комплекта документов и проверки всей информации проект контракта подписывался.

То есть ответственность за подготовку материалов контракта полностью возложена на руководство и сотрудников Дирекции. Документы по каждому из заключенных мной контрактов были сформированы в соответствии с требованиями закона на момент его подписания!

О какой «фиктивности договоров» речь, если медтехника давно прибыла в Омск и на ней лечат людей?

Всего за счет федерального бюджета, выделенных Омской области на дооснащение мед.оборудованием ковидных стационаров и поликлиник, было заключено 30 контрактов с 16 различными поставщиками из Москвы, Екатеринбурга, Санкт-Петербурга, Омска, Новосибирска и Твери. Почти все они — официальные дистрибьюторы и дилеры производителей медицинского оборудования.

Это такие мировые гиганты как Siemens, Mindray, GE, Vyaire Medical, Löwenstein Medical, Draeger и другие.

Все поставщики, с которыми заключены контракты, успешно работают и в настоящее время — их нет в списке недобросовестных, они не проходят процедуру банкротства. То есть это не какие-то фирмы однодневки или несуществующие ООО без сотрудников, которые пропали после 100-процентной оплаты контракта.

Что до несовпадений юридических адресов некоторых компаний с их местонахождением, на что сослался следователь Зайцев — это не нарушение. Большинство крупных компаний используют несколько филиалов и офисов в разных регионах страны. И местонахождение офиса не обязательно должно совпадать с юр.адресом. Пандемия также внесла корректировки в работу поставщиков, сотрудники были направлены на дистанционную работу.

Фиктивность, о которой говорит следователь, подразумевает ложность документации или информации.

Но это вновь не соответствует действительности, вводит в заблуждение СМИ и общественность! Судите сами: компании поставщиков реально существуют, договора соответствуют всем нормативам, оплата производилась частями — аванс в размере 30 процентов, а остальная сумма — только после исполнения всех обязательств по контракту. Все законно, прозрачно! Ну и самый главный контраргумент фиктивности договоров — то, что все оборудование в полном объеме поставлено в регион и давным-давно введено в эксплуатацию!

Людей на нем обследуют и лечат!

Напомню, производители мед.оборудования, особенно зарубежного, сами им не торгуют — это происходит через авторизированных дилеров. Именно дилер берет на себя все обязательства и расходы, риски связанные с поставкой оборудования: доставку, монтаж и установку, ввод в эксплуатацию, обучение персонала, тех.обслуживание, страховку и так далее…

Поэтому цена на оборудование у производителя значительно отличается от цены дилеров, которые имеет большие риски и затраты.

Добавлю, дорогостоящее оборудование редко стоит на складах поставщиков, ожидая продажи. Зачастую они имеют давние отношения и обязательства с производителями мед.оборудования, договоренности о приоритете поставок, сроках и порядках оплаты, и, конечно, о цене… Поставщик берет на себя обязательства поставки заказчику медицинского оборудования, указанные в контракте. Перемещения же этого оборудования от производителя к поставщику ВООБЩЕ не относится к предмету договора «заказчик-поставщик».

И не могут оцениваться в рамках этого следствия!

Приведу простой пример дилерских отношений — при покупке автомобиля. Стоимость авто, выходящего с завода, значительно ниже его цены для покупателя в салоне. Производитель реализует свой товар через официального продавца, при этом разница в цене определяется только продавцом и зависит от конкуренции на рынке. Если больше ни у кого нет таких автомобилей, то можно устанавливать любую стоимость, товар все равно будет куплен.

Какой «ущерб бюджету» насчитали сотрудники  Управления федерального казначейства (УФК) и оценщик недвижимости, такой и остался. А ведь они не спецы по медтехнике!

Следствие твердит, что в результате заключения контрактов на поставку мед.оборудования в ковидные стационары был нанесен ущерб в размере 103,5 млн руб.

Сначала эта цифра появилась в акте Управления федерального казначейства (УФК) по Омской области, которое проверило ковидные закупки. Именно этот документ и стал основанием для возбуждения уголовного дела. А ведь сотрудники омского УФК не являются специалистами в области мед.оборудования! Они не обладают должной компетенцией для таких выводов.

Но… следователь счел их акт достаточным основанием для возбуждения уголовного дела. Почему? Куда так спешили?

Мы предоставили Зайцеву рецензию крупной независимой консалтинговой компании. Специалистом были сделаны следующие выводы:

— специалисты УФК по Омской области для сравнения используют оборудование разного класса качества, с существенными отличиями по характеристикам и комплектации, что является грубейшей методологической ошибкой, сравнение аппаратов разных моделей и марок не являются релевантными и показательными;

— не соблюдено требование закона о применении коэффициентов и индексов для учета различий в характеристиках товаров при сравнении однородных, но не идентичных товаров;

— в рамках проведения самостоятельных расчетов НМЦК, представители комиссии отбирали в качестве аналогов контракты с самой низкой ценой поставки, что является умышленным занижением стоимости относительно среднерыночной;

— расчеты проведенные комиссией УФК по Омской области методологически неверные и нарушают требования Закона № 44-ФЗ.

Рецензия приобщена к материалам уголовного дела, но не учтена следователем при формировании обвинения!

Ну, а что же «многочисленные экспертизы» следствия?

За год следственных действий проведено несколько экспертиз: одна — по акту омского УФК, вторая — судебная, по ряду позиций оборудования. При этом перед экспертами не был поставлен вопрос об итоговой сумме ущерба!

Первую экспертизу следователь поручил эксперту ООО «Центр экспертизы и оценки «Альтернатива», который не обладает достаточным опытом и квалификацией для экспертизы медтехники.

У эксперта (руководителя и единственного сотрудника этого ООО) нет опыта оценки мед.оборудования и определения НМЦК — по данным открытых интернет-источников, он проводит лишь экспертизы стоимости транспортных средств и объектов недвижимости. Опыта в области мед.оборудования — нет! Но следствие это не приняло во внимание… Почему? И можно ли верить в объективность именно такого следствия.

Что ж, сторона защиты провела рецензии и на эту экспертизу.

Вот к каким выводам пришел специалист независимой консалтинговой компании:

— эксперт изначально неверно определил методологию расчета;

— использовал приемы и корректировки, предназначающиеся для б/у оборудования, на объектах-аналогах, являющимися новыми, что является грубым нарушением методологии;

— используемая в расчете эксперта скидка на торг не может и не должна применяться к объектам первичного рынка, то есть новым, которые используются в качестве объектов-аналогов, а лишь к объектам вторичного рынка, то есть — бывшим в эксплуатации. Отказ от применения корректировки на торг, как того требует методология, приведет к повышению стоимости на 14%;

— эксперт использовал показатель инфляции при расчете такого узкоспециализированного медицинского оборудования, что методологически и логически неверно и нерелевантно;

— эксперт не отследил динамику изменения цен именно на медицинское оборудование с даты заключения государственного контракта до даты составления заключения;

— как результат, рыночная стоимость, определенная данным путем, является ошибочной и некорректной.

Противоречия и нарушения проведенной по акту УФК экспертизы столь явные, что еще через полгода следователь… назначил еще несколько экспертиз (по одной — на каждую позицию оборудования). Но и эти экспертизы не выдерживают никакой критики! 

Рецензии, которые защита провела уже в другой консалтинговой компании, вновь подтвердили: и в этих экспертизах — вопиющие нарушения! Необоснованны и недостоверны выводы о средне-рыночной стоимости мед.оборудования на момент заключения контрактов!

Особенность этих экспертиз в том, что их выводы построены исключительно на основе информации, полученной из запросов, которые направлял в некие фирмы следователь.

Эксперт указывает, что на ряд запросов ответы не получены или не содержат необходимой информации. Также непонятны критерии выбора адресатов для отправки запросов. По некоторым позициям оборудования следователь направлял запросы производителю — то есть запросил цену, которая заведомо ниже рыночной! (Я уже объясняла, что производитель реализует свою продукцию через дистрибьюторов и дилеров).

То есть экспертам для анализа дана недостоверная информация!

И что в итоге? До сих пор сумма ущерба в деле не изменилась — что насчитано в акте УФК, то и осталось. Ни один наш довод следователь не учел! Как такое возможно?

Следователь Зайцев, загляните-ка на портал Гос.закупок!

Ну и добавлю о ценах на ряд мед.оборудования, которые следователь Зайцев озвучил на брифинге.

Независимые эксперты пришли к единому мнению, что ЕДИНСТВЕННЫМ достоверным источником информации и методом оценки средне-рыночной стоимости мед.оборудования является анализ заключенных и исполненных гос.контрактов с датой, максимально приближенной к дате заключения анализируемого контракта.

Эта информация находится в открытом доступе в Единой информационной системе закупок.

Ее может получить любой эксперт!

Что очень важно: на портале Госзакупок содержится полная информации о технических характеристиках оборудования, его комплектации и условиях поставки, что делает ее универсальной для проведения анализа.

Теперь к конкретике.

По мнению Зайцева (и его удивительных экспертов), омский регион приобрел дороже всех увлажнители с интегрированным генератором потока Airvo2 с принадлежностями.

Но в Единой информационной системе (ЕИС) закупок мы видим, что в июне 2020 года (контракт в Омске заключен 1 июня 2020-го) было заключено более 7 контрактов на поставку такого оборудования в регионы России. Минимальная цена поставки составляла 674 800 руб, максимальная — 1 139 882 руб. Средняя цена по всем исполненным контрактам составляет 891 046 руб.

Стоимость оборудования для Омской области составила 840 000 рублей, то есть является средне-рыночной.

А вот наглядно: указанные Зайцевым данные о стоимости оборудования не соответствуют действительности.

То же самое — по аппаратам ИВЛ. Контракт на аппараты ИВЛ был заключен 17 июля 2020 года, стоимость одного — 4 158 000 руб. Анализ ЕИС показал, что в июле 2020 года был заключен только еще 1 контракт на поставку данного аппарата ИВЛ (на 6 штук) — каждый по 5 миллионов.

И здесь следователем Зайцевым цифры притянуты за уши!

Надо полагать, упомянутая Зайцевым стоимость в 2 700 000 руб., скорее всего, соответствует российскому аппарату ИВЛ марки Zisline, сравнение с которым приведены в вышеуказанном акте омского УФК. Но у ИВЛ Zisline совсем другие тех.характеристики и возможности!

Это совершенно другой класс техники!

Отмечу, что и мы закупили 13 ИВЛ марки Zisline. Но врачи вынуждены были отказаться от работы с ними — аппараты сломались через несколько дней после начала эксплуатации! (Их оставили в резерве).

Да, наверное, можно купить проще, дешевле, отечественного производителя, если оно есть в наличии и не ломается. Но есть еще выбор врачей, которым необходимо надежное и качественное оборудование — то, которое сейчас помогает им спасать жизни пациентов.

Подытожу все сказанное.

На сегодня нет ни одного документа, достоверно подтверждающего превышения стоимости закупленного при мне оборудования — то есть «ущерб бюджету».

В России действует презумпция невиновности!

Именно следствие должно доказать вину человека — на основании достоверной и проверенной информации. Со мной же в Омской области — все наоборот! Я вижу исключительно обвинительный уклон, нежелание видеть и учитывать объективные факты. А это уже привело к многочисленным нарушениям следствия. И теперь, когда меня в стране нет (а приеду — закроют) удобно все на меня свалить: не разобравшись, писать обвинительные постановления…

Думаю, это на руку снятым чиновникам и их покровителям.

Но точно не жителям Омской области.

Ирина Солдатова,

экс-министр Омского минздрава.