Про омское дело об убийстве, где убитый, после своего убийства, попрощался с убийцами и ушел домой

В Омском областном суде присяжные рассматривают интересное дело.

В Омском областном суде возобновился после длительного перерыва необычный судебный процесс с участием присяжных заседателей.

Следует сказать, что для нашего региона эта форма судопроизводства достаточно редкая. Так, согласно статистике Омского областного суда за 2020 г., в региональном суде присяжными было рассмотрено всего два дела. По одному подсудимый был признан виновным, а вот по второму присяжные своим вердиктом оправдали человека в необоснованном обвинении.

Из выступления председателя ВС РФ Вячеслава Лебедева по итогам 2021 г. следует, что суды присяжных оправдывают по стране 32% обвиняемых, то есть, выносят оправдательный вердикт по каждому третьему делу, где они судьи. Причём процент оправдательных вердиктов из года в год растёт.

Для сравнения, количество оправдательных приговоров, которые выносят профессиональные судьи, не превышает 0,3%.

Как говорится, почувствуйте разницу.

Многие специалисты в области уголовного права указывают на то, что профессиональные судьи негативно относятся к суду присяжных, так как утрачивают привычный контроль над ходом процесса, к которому они привыкли при обычном рассмотрении дела.

Отсюда выбор суда присяжных теми обвиняемыми, кто считает себя невиновными и намерены эту невиновности доказывать, очевиден и закономерен. В основе такого выбора надежда на беспристрастный и непредвзятый суд, который будет слушать и слышать.

Вот на такой суд, по-видимому, и надеются обвиняемые в убийстве с отягчающими обстоятельствами, что сидят на скамье подсудимых в Омском областном суде.

Суть дела такова.

У одного из подсудимых предпринимателя в мае 2020 года погиб сын. Его тело было обнаружено на базе в д. Зелёное поле. Следствие рассматривало произошедшее как самоубийство, родители же, напротив, имели основания полагать (данные с видеокамер), что смерть их единственного сына не была добровольной.

После долгих мытарств и жалоб родителям удалось добиться возбуждения уголовного дела по статье о доведении до самоубийства. Но, через непродолжительное время расследование прекратили.

Отец же не оставлял попыток установить подлинных обстоятельств смерти сына. У него были веские основания полагать, что сторож базы, находившийся на месте трагического события, осведомлён об обстоятельствах произошедшего, но скрывает их.

Уверенность предпринимателя была основана на том, что один из работников базы сообщил ему, что сторож сказал о смерти сына до того, как было обнаружено его тело. По просьбе предпринимателя сторож прошел в специализированной организации «детектор лжи», где было установлено, что он обладает информацией об обстоятельствах смерти сына, при этом сам он к его смерти не причастен.

Это послужило триггером всех последующих событий, которые рассматриваются в суде.

Как указано на сайте СУ СК России по Омской области по этому делу, предприниматель решил устроить самосуд (над сторожем,  прим. ред.), и вместе с двумя работниками в течение нескольких часов избивали потерпевшего, требуя рассказать, что ему известно о гибели сына. Когда на следующий день потерпевший (сторож) скончался, работники спрятали тело, закопав в лесу. Обращает на себя внимание, что по информации следственного органа потерпевший скончался на следующий день.

В информации, распространенной в омских СМИ прокуратурой области, также говорится о том, что о смерти потерпевшего обвиняемые узнали только на следующий день.

Обвиняемые, категорически отрицая свою причастность к убийству заявляют, что потерпевший самостоятельно покинул место разборок и ушел к себе домой, где на следующий день было обнаружено его тело. Допрошенная в суде соседка подтвердила, что видела «убитого», ходившего по двору дома и после того, как все остальные уехали.

Отсюда дело «об убийстве», где «убитый» своими ногами после своего «убийства», попрощавшись с «убийцами» и, прихватив бутылку водки, ушел к себе домой, действительно, выглядит, как фильм Хичкока. Не нужно быть специалистом, чтобы знать, что смерть при убийстве наступает либо сразу после насилия, либо в течение очень короткого времени, исчисляемого минутами, но только не на следующий день.

Ну и потом, не убивать они его собрались, а узнать, что ему известно и использовать его в дальнейшем как важного свидетеля по делу.

Возникает справедливый и главный вопрос этого процесса, от чего же скончался сторож? В информации, выложенной по этому делу на сайте СУ СК России по Омской области, констатируется: «экспертиза показала, что мужчина скончался от множественных телесных повреждений». Представляется, что это утверждение обвинения, мягко говоря,  преувеличено. Либо, эта экспертиза потерялась, пока дело шло в суд.

В суде перед присяжными были оглашены четыре судебно-медицинских экспертизы, проведённые по делу. Две из них комиссионные, то есть проведённые группой экспертов медиков. Теперь внимание.

Ни одна из четырёх экспертиз не установила причины смерти потерпевшего. Ни одна. Допрошенный в судебном заседании один из лучших специалистов в области судебной медицины в нашем регионе подтвердил, что в деле причины смерти потерпевшего, не установлены, и не имеется никаких доказательств, что смерть носила насильственный характер.

Никаких телесных повреждений на останках умершего не обнаружено, а они должны были быть, исходя из версии обвинения о нанесении ударов гаечным ключом.

Проще говоря, человек мог умереть от чего угодно, но только не в результате убийства. Признаться, ситуация выглядит диковато. Людей обвиняют в совершении убийства человека при отсутствии доказательств, что его смерть носила насильственный характер. Ведь то, что били, совсем не означает, что убили.

Присяжных называют «судьями народа» или «судьями факта». Но, это совсем не означает, что присяжных не интересуют доказательства состоятельности обвинения, что они готовы судить на основе предположений и догадок. Совсем, даже напротив. Присяжные выносят обвинительный вердикт, только если отсутствуют разумные сомнения в достоверности версии обвинения.

Практика показывает, что присяжные очень щепетильны в вопросах доказанности обвинения. Для них словосочетание «презумпция невиновности» не пустой звук, а руководство к вынесению решения. Отсюда и такое количество оправдательных вердиктов.

Это и понятно. Голосуя за обвинительный вердикт, присяжный принимает на себя ответственность, как за судьбу конкретного человека, так и за будущее его семьи, и нужно быть абсолютно уверенным, что он, безусловно, без сомнений виновен в том, в чем его обвиняют. Но, в данном процессе, прежде чем судить о виновности подсудимых, присяжным придется ответить на вопрос, а был ли, как говорится, мальчик, то есть, доказало ли обвинение сам факт убийства?

Мы будем следить за итогами этого процесса, которые следует скоро ожидать.