Правда Цхинвала: «Если бы не Россия, нас никого бы не осталось в живых»

К 15-летию грузинской агрессии против Южной Осетии.

«ЧУЖОЙ БЕДЫ НЕ БЫВАЕТ»

Наверное, многим знакома эта дата — 08.08.08. Мир ждал открытия летней Олимпиады в Китае. Мир замер перед телеэкранами. И вдруг — страшные кадры: на спящий город Цхинвал летит шквал залпового огня со стороны Грузии. В Южной Осетии война: танки, крики, плач, дым пожарищ…

Я, как и многие люди, с ужасом смотрела на происходящее на телеэкране. И вдруг на третий день какой-то внутренний голос сказал мне: «Что толку сидеть и смотреть? Надо ехать и чем-то помогать. Чужой беды не бывает…».

Я поехала в аэропорт и сказала: «Дайте мне билет до Южной Осетии». Мне вежливо ответили: «Мы можем дать билет только до Владикавказа, это Северная Осетия. А оттуда, по горным дорогам и на попутном транспорте доедете до Цхинвала. Иначе никак». Купила билет, поставила в известность свое руководство, маме сказала, что уезжаю в командировку в Красноярск.

Еду на попутке по искореженным военной техникой дорогам. Вокруг виноградники, зеленые поля, горы с заснеженными вершинами. Красота неописуемая, аж дух захватывает! И среди всего этого — дым, горящие дома, обломки военной техники, трупы.

Когда меня спрашивают: а что случилось, почему война? Они же всегда жили рядом — грузины и осетины, там много смешанных браков, в конце концов, это — православные народы, одной веры, одних духовных ценностей. Мне трудно однозначно ответить, потому что всегда всему виной — политика.

На этой планете, болтающейся в открытом, холодном космосе, всем хватает всего: воздуха, воды, еды, места. Но люди продолжают убивать друг друга. И конца этому не видно.

ИЗ ИСТОРИИ КОНФЛИКТА и разделенного народа

Обе территории по обе стороны Кавказского хребта, населенные осетинами, вошли в состав Российской империи еще в конце XVIII начале XIX вв. Большая часть современной Южной Осетии входила в состав Грузино-Имеретинской губернии, Северная Осетия была частью Ставропольской губернии. В 1922 году была образована автономная область Юго-Осетии в составе Грузии. Северная Осетия с 1924 года вошла как Северо-Осетинская АССР в состав РСФСР и все последующее время была и благополучно остается частью России. С Южной Осетией, оставшейся в составе Грузии, все сложнее. В конце 80-х годов активизация грузинского национального движения и экстремистские действия его лидеров (Звиада Гамсахурдия) привели к резкому обострению межнациональных отношений в Грузинской ССР. Юго-осетины обратились к Верховному Совету СССР и ЦК КПСС с просьбой рассмотреть вопрос объединения Северной и Южной Осетии, но не были услышаны. Южная Осетия пытается стать самостоятельной, автономной республикой, со своим языком. Грузия, как и следовало ожидать, признала это решение незаконным. Вооруженные противостояния и борьба за независимость продолжаются в 1991, 1992 годах и в начале 2000-х. Меняются президенты, но не решается вопрос. Продолжается блокада Южной Осетии со стороны Грузии: нет продуктов, электроэнергии, дефицит питьевой воды. 5 января 2008 года в Грузии проведен референдум по вопросу о членстве в НАТО, на что вскоре Грузии был послан сигнал от глав правительств стран-членов НАТО: ее примут, когда страна будет соответствовать предъявляемым требованиям к членству в этой организации. Россия настаивает на том, чтобы грузинская сторона подписала соглашение о неприменении силы в отношении Южной Осетии и Абхазии в целях устранения напряженности на местах. Президент Грузии Михаил Саакашвили выступает по телевидению и заверяет всех в том, что никакого применения силы не будет. А уже через несколько часов после этих слов начался массированный обстрел республики.

В Цхинвале я пришла в полуразрушенное от артобстрелов здание администрации президента и спросила: «Чем я могу вам помочь? Я журналистка».

Что приходилось делать? Собирать и передавать в информационное пространство свидетельства войны: в международных СМИ события преподносились как «война России с Грузией». Помогать людям утешительным словом, где-то просто посидеть, обнять, вместе поплакать… Мы постоянно попадали на чьи-то похороны или поминки: во время боев люди зарывали близких (или то, что от них осталось) прямо во дворе дома. Потом уже хоронили, как положено. Чем мы питались? Об этом просто забываешь. Лепешка и вода. Все привычное и такое важное в обычной, мирной жизни, уходит на десятый план при виде человеческого горя. Ночевала я в разрушенной гостинице, без окон и дверей. И это хорошо, что без окон: гарь в здании стояла такая, что глаза слезились постоянно. Воды не было. Утром кружку поставишь под кран — в нее накапает ровно столько, чтобы смочить кончики пальцев и протереть глаза.

Но я сказала себе: если хоть одному человеку стало легче от моего присутствия — значит, не зря я здесь.

Журналист Галина Сошкина с командующим миротворческим батальоном в Южной Осетии, генерал-майором Маратом Кулахметовым (2008 г.).

«ЗДЕСЬ БЫЛИ НЕЛЮДИ»

Август, лето, но не видно и не слышно ни одной птицы: они сгорели в огне, который накрыл всю республику. Куры при звуках с воздуха бросаются врассыпную. Дети падают на землю и закрывают голову руками. Однажды мы вошли в сгоревший сарай и увидели плачущую корову: у нее были огромные глаза, а из глаз катились слезы…

В ночь с седьмого на восьмое августа Южная Осетия начала обстреливаться «Градами». Восьмого утром пошли танки… Расстреливалось все: дома, люди, транспорт. Намерению Грузии вступить в НАТО мешал вопрос нерешенных территорий. Мешало упорство жителей республики, не желавших признать себя частью Грузии. Выход был найден самый простой: нет людей — нет проблем. Уничтожению подлежало все живое. Люди прятались в подвалах. Их находили там и расстреливали. Или подвозили воду и заливали подвалы водой. Кто-то пытался вывезти детей на своем транспорте: автомобили расстреливались из танка и сгорали вместе с детьми.

У меня есть копия документа, в котором предписывалось отравить все водоемы в республике на случай, если кто-то из осетин еще выживет.

Война убивает все человеческое в людях. В одном разрушенном селе я видела церковь — старинную, из какого-то камня. В эту церковь стреляли из всех орудий, какие на тот момент оказались рядом. От нее остался один остов и часть высокой стены. Почему-то она напомнила мне распятого Христа. Возле церкви — старинное кладбище. Замусоренное остатками еды, упаковками от сухпайков, пластиковыми стаканчиками. Они здесь ели и пили! Грузины, украинцы, прибалты, американцы… Одна небольшая плита надгробия (видно, что здесь похоронен ребенок) отодвинута от могилки и прислонена к дереву. Видно, использовалась вместо стола. На плите выбита дата: захоронению больше двухсот лет.

«Это не люди. Это нелюди», — как часто приходилось это слышать!

В одном селений мы зашли в разрушенный дом. Снаряды, которые в него попали, валялись тут же невдалеке. Перед тем, что было домом, сидели два старых человека. Муж и жена. Обоим по 80 лет. Люди, как тени.

«Нам уже незачем жить, — говорит женщина. — Наших сыновей убили, внуков у нас нет. Мы построили дом, в 90-е годы грузины его сожгли. Мы построили другой дом. Его снова разрушили. Мы уже старые. Мы не сможем построить дом. Нам незачем жить. У нас все отобрали».

Тамара и её муж

В другом селе мы зашли в дом, чтобы попить воды. Оказалось, там тоже траур. Погибли два сына. История семьи похожа на многие другие семьи. Она — грузинка, муж — осетин. Жили в Грузии до тех пор, пока президент Звиад Гамсахурдия не объявил свой националистический лозунг: «Грузия для грузин!». И осетин, как мусор, стали выметать с грузинской земли. Тамара Бурджанадзе работала учительницей. И как-то на уроке неосторожно сказала детям о том, что все люди равны, независимо от национальностей. Семье в тот же день было велено покинуть Грузию в течение 24-х часов. Они уехали в Южную Осетию.

Но война и тут их настигла. Здесь убили их сыновей. Наш разговор с Тамарой вернул ее к жизни, прервал ее молчание и выплеснул горе. У меня до сих пор в ушах стоит ее крик…

«ЕСЛИ БЫ НЕ РОССИЯ, МЫ БЫ ВСЕ ПОГИБЛИ»

Война — это всегда страх, боль, разрушения и унесенные жизни. Даже если она длится всего пять дней. В ночь на 8 августа начался массированный обстрел Южной Осетии, 10-го утром в республику вошли российские войска, 13-го агрессор был полностью отброшен назад, в Грузию. 26 августа Россия признала независимость Республики Южная Осетия.

Сюда введены войска, как гарант мира на этой земле.

В те дни вдоль дорог, которые ведут в республику, на камнях часто встречалась надпись: «СПАСИБО, РОССИЯ». Российские военные спасали остатки батальона миротворцев, расположенного на территории Южной Осетии. Миротворцев, вопреки всем законам, обстреливали так, что живого места здесь не было! Но и об этом западная и европейская пресса умолчали. Российские военные спасали жителей республики ценой своей жизни.

В Цхинвале стоит памятник майору Денису Ветчинову, прикрывшему собой во время обстрела мирных жителей и журналистов.

Восемь пуль предназначались для кого-то из них. Он принял их все на себя. Посмертно получил звание Героя России. Обычный парень, родился в Казахстане, затем переехал в Омск, где и был призван в российскую армию. Воинская служба была его мечтой с детства. В 1995 году поступил в Омское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени М. В. Фрунзе. В 1998 году учебное заведение было расформировано и Денис заканчивал свое образование в Казани. Без единой царапины прошел войну в Чечне. Собирался поступать в Военную академию Генерального штаба Вооруженных сил России. Но в августе 2008 года погиб в Южной Осетии смертью героя.

У его памятника всегда цветы. Это благодарность не только Денису Ветчинову, но и всем россиянам, пришедшим на помощь и погибшим на этой земле.

Спросите любого жителя республики и вам ответят:

«Если бы не Россия, нас никого бы не осталось в живых». Это так и есть.

Когда в ходе военных действий или по окончании их задают вопрос «сколько погибших?», мне всегда хочется уточнить: а погибшими кого считать? Люди, которые скончались от стресса — они погибшие? А дети, которые не родились, они — погибшие?

Уже после войны в Южной Осетии массово уходили из жизни мужчины и женщины. Не раненые, не смертельно-больные, не старые. Уходили от стресса, от пережитого. А сколько пострадавших людей приходилось видеть ежедневно! Однажды мы поздно вечером вернулись в Цхинвал. На улице увидели женщину, которая металась от дома к дому. Остановились, спросили, что случилось. Оказалось, женщина не помнит, где ее дом. Пошла за хлебом и… потерялась. Всю жизнь здесь живет, каждый уголок Цхинвала знает. А дом свой найти не может. Говорит, когда уходила, возле соседнего дома стоял автобус. Ориентир, согласитесь, никакой. Но мы нашли ее дом.

Я видела другую женщину, заслуженную учительницу республики. После войны она потеряла рассудок. Каждый день приходила в здание правительства, ходила по кабинетам и просила дать ей что-нибудь почитать… Собирала, оставляла, а назавтра приходила снова…

«ПОЧЕМУ ЖЕ ТЫ МНЕ НЕ СКАЗАЛА, ГДЕ ТЫ?»

Кто видел войну, тот знает: она всегда остается в тебе, частью тебя. Когда я через два месяца вернулась назад, в Россию, мне часто задавали вопрос: ну что? ну как там? Расскажи. А как расскажешь? Для тебя все, о чем ты будешь говорить — это живые люди, это чья-то боль. И твоя собственная тоже. Я пыталась рассказывать, потому что об этом надо знать, об этом надо говорить! Но каждый раз — ком в горле…

И все. Не могу.

Я сделала документальный фильм «Правда Цхинвала», где рассказала об увиденном, ответила на все вопросы: кто начал войну, как и почему? Какая роль в этом России и как собирается Южная Осетия жить дальше. Я сделала большую фотовыставку. А еще мы много раз отвозили гуманитарную помощь в школу-интернат, принимали после войны на лечение и отдых детей из Южной Осетии. Мы на связи все эти прошедшие 15 лет после войны.

Почти ежегодно я приезжаю в Южную Осетию в августе. Чтобы постоять ночью вместе со всеми на площади. Подержать свечу. Помянуть тех, кто стал жертвой войны. Помолиться. Пожелать мира всем людям на Земле.

Нет ничего дороже мира. Нет ничего дороже жизни.

Когда я вернулась из Южной Осетии, по пути домой я зашла в парикмахерскую и попросила покрасить мне волосы. За два месяца моя голова стала полуседой. Уже позже я призналась маме, что была не в Красноярске, как сказала, а в Южной Осетии. На что мама спросила с удивлением: «А почему же ты мне сразу не сказала?». Я рассмеялась:

«Мама, ты мне каждый день звонила и спрашивала, какая в Красноярске погода, не холодно ли мне и почему я не взяла с собой куртку! А если бы я сказала тебе, ГДЕ я?..».

Галина Сошкина,
журналист,
награждена орденом Дружбы за участие в событиях 2008 года (Республика Южная Осетия),
медалями Внутренних войск РФ

специально для bk55.ru