Конец «станов»: казахам и киргизам нужны другие названия для их государств

Обе страны стремятся избавиться от персидского суффикса «стан» в названии, который существует в Средней Азии на протяжении многих поколений. Однако это не лучшая идея. И вот почему

У Средней Азии имеются серьезные трудности с имиджем. От бесконечного насилия в Афганистане и Пакистане до культа личности сегодня уже покойного диктатора Туркменистана у семи государств с суффиксом «стан» сложился не самый привлекательный образ. Два из них, Казахстан и Киргизстан, хотели бы провести «ребрендинг» названий.

В первую очередь, это относится к казахскому лидеру Нурсултану Назарбаеву, который еще в феврале внес предложение об изменении названия страны. В сентябре с аналогичной инициативой выступила влиятельная киргизская партия «Ар-Намыс» («достоинство»). «У терминов с суффиксом «стан» - персидские корни, - выразил недовольство на съезде партии ее лидер, бывший премьер-министр Феликс Кулов. - А слово «Киргизстан» было создано в советские времена». Иначе говоря, Кулов считает, что Киргизстан достоин большего, чем выбранное по случаю название.

Причины, по которым эти государства так стремятся избавиться от «стан» в названии, вполне очевидны. Когда в 2012 году кандидат на американских выборах Херман Кейн признался, что не может вспомнить имя президента страны «Убеки-беки-беки-беки-стан-стан», это стало скорее не грубой бестактностью, а отражением уровня знаний и уважения среднего американца к Средней Азии.

Пренебрежительное и даже оскорбительное отношение к «станам» встречается в западной поп-культуре по меньшей мере с 1950-х годов, когда актриса Люсиль Болл в одной из серий ситкома «Я люблю Люси» выдавала себя за «махарани Франистана». Позднее нам встретились «Берсеркистан» в сатирическом комиксе «Дунсбери», «Деркадеркастан» у Team America, «Абсурдистан» в романе Гари Штейнгарта и т.д.

В 2006 году ко всеобщему непониманию Средней Азии на Западе примешалось безосновательно карикатурное изображение Казахстана в фильме «Борат». Шесть лет спустя после выхода «Борат» поспособствовал тому, что момент национальной гордости страны превратился в момент страшного позора: какой-то техник по ошибке включил пародию на казахский гимн из фильма, когда Мария Дмитриенко поднималась на пьедестал с золотой медалью на международных соревнованиях по стрельбе в Кувейте. На то, как спортсменка вежливо держит руку у сердца при том, что в песне говорится про «казахских проституток» и первое место страны по «продажам навоза», просто невозможно смотреть.

Киргизстан куда меньше по размерам, но и ему довелось испытать все эти проблемы. И даже несколько новых. Вот, например, что заявил Роб Лоу в «Западном крыле»:

«Казахстан в четыре раза больше Техаса, и там много пусковых установок российских ракет. Киргизстан находится где-то на краю холма под боком у Китая, и там нет почти ничего, кроме овец и кочевников».

Сам я провел в Киргизстане два года добровольцем от «Корпуса мира» и должен сказать, что описание из «Западного крыла» оказалось на удивление точным. Дело в том, что почти треть ВВП страны поступает от мигрантов, которые работают в России и других странах. Больше Киргизстана от переводов иммигрантов зависит только Таджикистан: там из-за границы поступает более половины ВВП.

Помимо экономических проблем у Киргизстана оказалось весьма трудное для произношения и написания название (в английском он пишется Kyrgyzstan, а по-французски возможны варианты Kirghizistan, Kirghizstan и Kirghizie). Стоящие рядом «з» и «с» буквально молят добавить пару гласных, а при произнесении вслух по-английски «Киргизстан» довольно легко спутать с «Курдистаном», который охватывает часть Турции, Сирии, Ирака и Ирана и находится на расстоянии в 4500 километров к западу…

Труднопроизносимое название Киргизстана, по мнению наблюдателей, даже стало причиной «первого промаха» Джона Керри на посту госсекретаря. Так, в феврале прошлого года он, как отмечают разные источники, ошибочно назвал республику «Кирзакстаном» или «Кирзигстаном» (что касается среднеазиатских слов, вариантов для ошибки, как правило, несколько).

Вопрос имиджа
Таким образом, «стан» - это обуза, балласт. Но как могла бы выглядеть подходящая замена?

В 2012 году президент Назарбаев предложил переименовать страну в «Казах Ели», то есть «Страну Казахов». Но «Казахстан» означает то же самое, и, следовательно, это лишь потенциальная замена древнеперсидского «стан» на «ели» из современного казахского языка и ничего больше.

В Киргизстане рассматривается название «Республика Кыргыз Эл», то есть «Республика Киргизского Народа». Во время предыдущего движения за изменение названия в 2012 году лидер партии Аалам («Вселенная») Арстанбек Малиев посчитал, что Киргизстану лучше подойдет «Кыргыз Жери», то есть «Страна Киргизов».

Хотя все эти предложения неизменно вызывали бурное обсуждение, в ближайшем будущем обе страны вряд ли выставят их на голосование.

В Казахстане президент Назарбаев решил дать задний ход из-за опасений насчет огромных средств, которые придется потратить на печать новых паспортов, банкнот и прочих документов с названием «Казах Ели».

В Киргизстане на партию «Ар-Намыс» посыпались обвинения в том, что настоящая цель предложения о смене названия - подготовка почвы для более масштабных конституционных реформ. Нынешняя конституция страны была принята после государственного переворота 2010 года, и в нее невозможно внести поправки до 2020 года: такое решение было принято для того, чтобы дать новому закону закрепиться без давления тех, кто стремится его изменить. Как бы то ни было, юристы утверждают, что конституцию можно «прояснить» на общенациональном референдуме. В таких условиях сам факт проведения голосования по изменению названия страны даже в случае неудачи стал бы значимым юридическим прецедентом.

Трудности со сменой названия
В любом случае выступающие с подобными предложениями лидеры на самом деле заботятся о том, как выглядит их страна в глазах остального мира. Когда «Борат» вышел на экраны в 2006 году, Казахстан купил четыре цветных рекламных колонки в The New York Times и выпустил ролики в эфире CNN, чтобы тем самым создать противовес для запятнавшей имидж страны картины. Когда в 2010 году президент Назарбаев прибыл в Вашингтон на саммит по ядерной безопасности, нанятое им пиар-агентство разместило на всех городских остановках афиши с прославлением его заслуг на ниве ядерного разоружения.

Киргизское руководство всегда было куда больше заинтересовано не во внимании США, а в деньгах, которые оно получало от них за размещение военно-воздушной транзитной базы «Манас» (она была открыта после 11 сентября 2001 года и оставалась ближайшей к Афганистану американской базой вплоть до закрытия этим летом). Еще в 2009 году эта база имела такое значение для американских сил, что Киргизстану удалось поднять ежегодную плату с 17 до 60 миллионов долларов, не считая программы помощи в 177 миллионов долларов. В 2011 году президент страны Алмазбек Атамбаев выстраивал всю кампанию на обещании закрыть «Манас», и отношения США с Киргизстаном в целом стали прохладнее при том, что Россия играет мускулами на Украине и в других регионах. Точно так же, когда лидер партии «Ар-Намыс» Феликс Кулов предлагал новое название для Киргизстана, его инициатива была в первую очередь ориентирована на международную арену: ему попросту не хотелось, чтобы иностранцы путали его страну с Курдистаном.

Однако несмотря на совершенно понятный соблазн избавиться от «стан», этим странам стоит хорошо подумать перед тем, как на самом деле менять название. Во-первых, нет гарантии, что новое название приживется. Официально Киргизстан уже называется Кыргызской Республикой. Это определение используется в правительственных документах, отчетах Всемирного банка и… на этом список можно считать практически исчерпанным. А удлинение названия сделает исчезновение слова «Киргизстан» из международного словаря еще менее вероятным.

Что еще важнее, даже если у Казахстана и Киргизстана появятся новые названия, само по себе это никак не принесет им уважения на международной арене, которого так страстно желает их руководство. Хотя суффикс «стан» и ассоциируется у многих на Западе с некоторой недоразвитостью, у него, по крайней мере, есть на счету долгая история и его сразу же все узнают.

Главная проблема с этими названиями касается в первую очередь того, что они означают внутри страны, а не за границей. Межэтническая напряженность в Средней Азии неизменно является важным фактором региональной политики, и даже мелкие разногласия могут перерасти во вспышку насилия. В частности, это относится к Киргизстану, где в 1990 и 2010 годах прошли серьезные столкновения киргизского большинства с весьма значительным узбекским меньшинством.

Провокация для меньшинств
Казахстану удалось избежать подобных волнений, однако в общественной сфере ощущается отпечаток межэтнической напряженности. После последнего подъема недовольства Институт политических решений провел опрос для оценки возможности возникновения этнических конфликтов на территории страны. В результате, хотя 56% населения Казахстана считают отношения местных народов «дружескими», более половины уверено, что именно казахский этнос должен лечь в основу строительства государства, вокруг которого должны собраться уже все остальные группы. В Казахстане, как и в Киргизстане, в паспорте указывается этническая принадлежность владельца, что было унаследовано еще с советской эпохи. Детям от смешанных браков приходится делать выбор в возрасте 16 лет, и впоследствии изменить его уже невозможно.

Кроме того, хотя смену названия Киргизстана на «Республику Киргизского Народа» могут нормально принять в Брюсселе и Нью-Йорке, такой шаг станет настоящей провокацией для узбеков, русских, таджиков, татар и прочих этнических меньшинств, на которых приходится 35% населения. То же самое относится и к «Стране Казахов», где «неказахов» почти половина.

Пусть большинство названий государств с суффиксом «стан» и связано с неким народом (единственным исключением из правила является Пакистан, который стал акронимом названий пяти вошедших в его состав регионов Британской Индии), усиливать эту этническую составляющую сегодня не нужно и даже опасно. Подобно всем другим колонизаторам, Советский Союз намеренно так разграничил среднеазиатские республики, чтобы помешать их взаимопониманию и не допустить формирования общего мусульманского блока. Это наследие дает о себе знать по сей день.

После волнений в Киргизстане в 2010 году кумир молодежи Аалы Туткучев исполнил песню под названием «Не плюй в колодец, из которого пьешь». В ней он предложил узбекам «вернуться домой» в Узбекистан, хотя многие из них прожили в Киргизстане всю свою жизнь. Туткучев вспомнил о сотнях погибших в стычках узбеков и пригрозил тем, что в следующих раз киргизы «готовы очистить страну». Такая песня вполне могла бы стать гимном Республики Киргизского Народа.

Тед Траутман