Гендиректор «Омского аэропорта» Виктор Титарев рассказал «БК», что «эффективный менеджер» - это не ругательство, и объяснил, почему наложил вето на второе письмо коллектива президенту, а сотрудникам не позволено пить чай по девять часов.
– Как вы умудрились так настроить против себя коллектив «Омского аэропорта», что ваши сотрудники решились написать письмо президенту Путину? Вы его вообще видели?
– Большая часть коллектива меня поддерживает, во всяком случае у меня такое мнение сложилось. После информационной атаки в некоторых нечистоплотных омских СМИ ко мне подходили сотрудники из разных подразделений со словами поддержки. Говорили, что это провокация, советовали не расстраиваться, держать удар. Некоторые хотели даже написать встречное письмо президенту – уже в мою поддержку, но я решил, что Владимиру Владимировичу и так сейчас много пишут из Омска, и, так сказать, народную инициативу заблокировал. Признаюсь, для меня такая реакция коллектива была неожиданностью и приятно удивила. Где-то даже растрогала. В профессиональном сообществе я имею репутацию довольно жесткого руководителя, готового принципиально отстаивать свою позицию, поэтому одобрение коллектива, безусловно, меня поддерживает в эти непростые времена.
Что касается письма президенту – я его не видел, и складывается впечатление, его никто у нас в аэропорту не видел – кроме, естественно, того, что опубликовали в СМИ. Но думаю, в природе оно существует, ведь именно апеллируя к этому письму, сейчас транспортная прокуратура и минимущества проводят у нас проверки. Но хуже всего, что подобные информационные атаки подрывают позиции всего омского аэропорта, который имеет и экономическое, и культурное (как ворота города) значение для всего региона. Не хотелось бы драматизировать, но режиссеры этого спектакля должны понимать, что они бьют не только по мне, они бьют по всему региону, снижая, например, его привлекательность для инвесторов, авиакомпаний и просто потенциальных гостей города.
– А кто, по-вашему, эти режиссеры?
– Есть некая, скажем так, инициативная группа бизнесменов, которая заинтересована не в решении реальных проблем аэропорта, а в дестабилизации обстановки на предприятии, и которая использует некоторых работников аэропорта, чтобы раскачать ситуацию на, вообще-то, стратегическом объекте.
– Почему вы сделали такой вывод?
– Потому что о проблемах, которые волнуют сотрудников аэропорта, мне и так известно, без всяких писем – я ежедневно нахожусь на рабочем месте. А вот о том, что изложено в письме, до этого никто не сообщал ни по одному коммуникационному каналу, которые действуют в нашей компании. Руководители служб, с которыми я еженедельно провожу производственные разборы, мне о таких проблемах не докладывали. Ко мне в кабинет с этими проблемами руководители служб или директора по направлениям не приходили. Никто не обращался и в профсоюз, являющийся законным представителем интересов работников во взаимоотношениях с работодателем. Никто из работников не приходил ко мне на личный прием, на который попасть проблем нет вообще и на который работники приходят ко мне по любым вопросам (а ко мне, представьте, приходят даже по личным и семейным вопросам – помогаем сотрудникам и родственников в больницу устроить, и детей в садик, в эти трудные времена кредиты выдаем). Никто не писал мне на электронную почту (она общеизвестна в компании, и каждый сотрудник при желании может написать мне письмо). То есть никаких сигналов, заявлений не было. А вот анонимки всяческие в разнообразные инстанции были, и были неоднократно. Это похоже на попытку решить вопрос конструктивно?! Кстати, в письме были в основном эмоции. Фактов, соответствующих действительности, было только два. Да, у нас были совмещены функции водителей и грузчиков. Да, у нас к водителям на перроне перешли функции туалет-сервиса воздушных судов.
– Члены инициативной группы считают, что это может повлиять на безопасность в аэропорту. Вот как они это аргументируют: «Перед заступлением на смену водитель проходит медосмотр, проверяет давление и частоту пульса. Если показатели будут завышены, его к работе не допустят. После того как он загрузил полный кузов багажом, показатели давление-пульс зашкаливают, а он должен подъезжать к самолету задним ходом на расстояние 10 см. Если при этом произойдет повреждение самолета, кто будет за это отвечать?»
– Поверьте, никаких экстраординарных нагрузок мы на наших работников не возлагаем. Просто здесь ситуация не менялась десятилетиями. В современном аэропорту понятие водитель отсутствует – это мировая практика. Так и в Домодедово, и в Хитроу. Есть операторы погрузочно-разгрузочных работ. А у нас с прошлых времен остались работники, функциональная занятость которых составляет лишь пару часов в день – вот и приходится с таким расточительством бороться. Кому же, как не мне, этим заниматься? Я же, в конце концов, директор.
– Я так понимаю, что эти цифры вам предоставил консультант Филипп Мурашов, который помогает вам оптимизировать работу аэропорта.
– Нет, эти цифры получены в результате анализа. Все это рассчитали сами же сотрудники нашего коллектива, когда стали работать по определенным методикам. Да, я понимаю, кому-то неприятно, когда его же коллеги подсчитали, что девять из двенадцати часов рабочего времени своей смены он пьет чай.
– Ваши недоброжелатели утверждают, что вы планируете массовое сокращение персонала.
– В основном оптимизация осуществляется за счет перераспределения обязанностей, а не сокращения персонала. В прошлом году коллектив сократился всего на 13 человек: с 1114 человек до 1101, в том числе это и естественная убыль. Да, в 2015-м планируется более существенное сокращение, утвержденный советом директоров бизнес-план предусматривает сокращение на 90 человек. Это будет болезненно и непросто психологически, но скажите мне, разве только в одном омском аэропорту сейчас идет сокращение? Разве сегодня на повестке дня везде в России не стоит вопрос о повышении производительности труда?
– Но является ли аэропорт тем местом, где можно экономить фактически на безопасности пассажиров?
– К вопросам безопасности мы относимся крайне серьезно. Более того, над нами существует еще не одна компетентная структура – от транспортной прокуратуры до УФСБ, которые очень тщательно контролируют все аспекты работы аэропорта, в том числе и вопросы безопасности полетов. Но в нашем случае тему безопасности полетов в публичную сферу выносят, чтобы добиться своих целей.
– Каких именно целей?
– Очевидно же, что идет борьба за финансовые потоки. Есть желание некоторых частных лиц сместить меня, потому что я мешаю им зарабатывать деньги, как это было раньше.
– Кого вы имеете в виду?
– Я бы не хотел это особо подробно комментировать. Всем, кто следит за ситуацией, и так, думаю, все понятно. Чтобы не напускать лишнего тумана, но и не обвинять никого голословно, скажу лишь, что у ряда бизнесменов есть желание «отжать» часть государственной собственности, принадлежащей омскому аэропорту. Кроме того, мы находимся в затяжном судебном конфликте с фирмой «Омскавиасервис», аффилированной с бывшим директором нашего аэропорта Сергеем Кругловым – там спор идет по поводу желания господина Круглова со товарищи иметь в пользовании бизнес-зал аэропорта и получать с него, видимо, пожизненную ренту. Я против таких щедрых подарков бывшим директорам. Вы же уже, наверное, поняли, что я непреклонно борюсь с расточительностью и бесхозяйственностью. А вот Круглов против того, что я против. В общем, к вопросам безопасности бизнес-залы никакого отношения, конечно, не имеют – так, обычный спор хозяйствующих субъектов, происходящий, правда, при пиар-поддержке некоторых нечистоплотных информагентств.
– Как на самом деле обстоят дела с безопасностью аэропорта? Планируются ли какие-нибудь новации в этой сфере?
– Ну, как раз новации в деле безопасности не самоцель. Я ввел новую штатную единицу по этому направлению: к главному инспектору по безопасности полетов добавился инспектор. Скоро планируем взять еще одного сотрудника, чтобы была полноценная инспекция. Начинаем работу по внедрению системы управления безопасностью полетов в соответствии с рекомендациями ИКАО (международная организация гражданской авиации). Она не является обязательной, а только рекомендованной. Но это своеобразный знак качества работы предприятия.
– Вернемся к теме сокращений. Как мне рассказали, сейчас в омском аэропорту закрыт бывший ранее суперрентабельным цех бортового питания, а его сотрудники отправлены в административные отпуска без сохранения заработной платы. Что из этого правда?
– Это неверная информация. Цех никто не закрывал, он как работал, так и работает. Однако часть сотрудников действительно по скользящему графику ушла в административные отпуска. Другим выходом из ситуации могло бы стать сокращение и потом сезонное усиление. Но сотрудники сами вышли с инициативой, коммерческий директор, в ведении которого находится ЦБП, согласился.
– Что случилось?
– Сократились объемы заказов. От нас ушла авиакомпания «Сибирь». Вдвое упал объем чартерных перевозок.
– Почему ушла «Сибирь»?
– Это бизнес-решение руководства компании. Основную долю ее заказов по питанию делала Москва. Вполне логично, что в итоге решено было все централизовать.
– А почему от вас ушла компания «ИрАэро»?
– Это тоже неверная информация. Их воздушные суда никогда и не базировались в омском аэропорту. По тем направлениям, по которым они летали, они так и летают. Сократилась программа по Средней Азии и Закавказью. Но там загрузки были на уровне 50%. Чистая экономика.
– И как изменились финансовые результаты от вашего сотрудничества с этой компанией?
– В 2013 году доход от авиакомпании «ИрАэро» составил около 60 миллионов рублей, при этом финрез – убыток в 400 тысяч рублей, в 2014-м доход около 30 миллионов, прибыль 2,7 миллиона.
– Но тем не менее безоблачной ситуацию сегодня не назовешь практически нигде. И насколько уместно, по-вашему, в это довольно непростое время привлекать дорогостоящих внешних консультантов (кроме Мурашова, которому вы заплатили 1,8 млн, вы, по нашим данным, заключали контракт на 2 млн с фирмой «Кайдзэн»), размещать баннер на «Арене-Омск» ценой 2,5 млн, выделять 16 миллионов на спонсорскую помощь «Авангарду»?
– Если у вас нет документального подтверждения этим цифрам – а его по некоторым озвученным вами цифрам быть не может, то озвученная вами сумма не более чем манипуляция и запрещенный прием из арсенала «черных пиарщиков». По поводу же «Авангарда» скажу так: нельзя жить, не высовывая нос за периметр своего предприятия, не переживая из-за проблем области, в которой мы живем. И если основной собственник нашей компании – правительство Омской области – считает, что эта команда нужна омичам, мы будем поддерживать «Авангард». Я лично люблю хоккей с детства. И то, что детей с баулами, едущих на хоккейные тренировки, становится с каждым годом все больше, по-моему, никто не будет оспаривать. Наличие популярной, хорошо играющей команды, безусловно, плюс для области.
– Хорошо, это вы делаете для области, но и себя, по мнению некоторых сотрудников вашего коллектива, вы не забываете. Людей раздражает, по выражению одного из моих собеседников, некоторое ваше «барство»: начиная с дорогих стержней для ручек, фруктов, обедов в ресторанах и заканчивая постоянными командировками в Европу, Эмираты и т.д. И все это, разумеется, за счет компании, об экономии денег в которой вы, по вашим словам, постоянно радеете.
– Наталья, вы же делаете издание для деловых людей, если я не ошибаюсь. И кого из своей аудитории вы хотите поразить рассказами о стержнях для ручек? Вам самой не смешно это? На этот раз я призываю уважать тех, кто нас с вами будет читать. Часть моих управленческих расходов действительно чуть выше, чем у предыдущего руководителя, но я и денег для аэропорта заработал существенно больше. При этом все управленческие расходы находятся в рамках, утвержденных советом директоров.
– И от вашей деятельности есть результат?
– Приведу такие цифры: в 2012-2013 годах операционная прибыль омского аэропорта без реализации авиаГСМ составила минус двадцать миллионов, а в 2014-м прибыль выросла до 108 миллионов рублей. Нравлюсь я кому-то или нет, но я действительно эффективный менеджер. Я считаю, что нашей команде, в которую, кстати, входят не только «эффективные менеджеры» (как многие думают, это ругательство) без авиационного образования, но и управленцы, проработавшие в омском аэропорту не один десяток лет, удалось добиться фантастического бизнес-результата: при миллиардном обороте EBITDA выросла на 127 миллионов рублей. Я сам не ожидал, планировал (и в мае озвучивал на пресс-конференции) порядка 50 млн.
– Вы готовы к тому, что губернатор не выдержит давления и вас уволят?
– Я считаю, что не только любой руководитель, но и любой сотрудник должен быть всегда готов к такому повороту событий.
– Но если взять оптимистичный для вас вариант событий, то какие у вас планы по развитию аэропорта?
– Для меня любой вариант событий оптимистичный. Я в свои силы и знания верю. А по омскому аэропорту... Сейчас идет последний год реализации пятилетней стратегии, следовательно, нужно формировать стратегию на следующую пятилетку. Тут, конечно, хорошо бы знать, какое решение будет принято губернатором по «Федоровке».
– А вы не знаете? То есть вы не общаетесь?
– Общаемся, конечно. Но, насколько я понимаю, окончательной ясности в этом вопросе пока еще нет. Для нас, конечно, плохо, что пока не озвучено, как будут развивать омский авиаузел. Нам нужно новый грузовой склад строить, теплую стоянку для транспорта, столовую. Да и если оставаться в «Центральном», то надо начинать работу по федеральной целевой программе, где на аэропорт «Омск-Центральный» заложено 2,2 млрд рублей на 17-18-й годы. Время летит очень быстро.
Текст: Наталья Николаева
«Бизнес-курс» №8 от 11.03.2015 г.
