Харламово скинулось всем миром

Часовню, поблескивающую новым куполом, в котором отражается умирающая деревня, при входе на кладбище, построили сами харламовцы.

Вариант бюджетный, местным чиновникам и не снился – 352 тысячи 300 рублей. И это без поддержки власти, подрядчиков, учетчиков и прочих помощников. Инициаторы строительства - Смагины: Иван Максимович с сыновьями Иваном и Игорем.

- Давно во мне сидела идея строительства часовни. В память о людях, которых нет, - рассказывает Иван Максимович. – Народ наш многострадальный, много всего вынес, вот и решили мы с сыновьями долг свой человеческий отдать. Ветеранам войны, что похоронены на этом кладбище, труженикам тыла – женщинам, взявшим на себя весь крестьянский труд, тяжелый, порой непосильный. Ребенком я был, когда началась война, голодное время. За деревней свинарник стоял – мясо на фронт отправляли. Свинарки кисель варили. Уж из чего он был, и не помню. Только горький сильно, но сытный, ели да добавки просили. Не жалели женщины для нас, последнее отдавали. И они тут похоронены. Учителя мои. Моих детей.

Собрались Смагины, подсчитали финансы, обратились к отцу Олегу, настоятелю Свято-Успенского Храма, и решили: осилим.

- Люди помогали по мере возможности, - говорит главный строитель часовни. - В двух магазинах урны стояли для пожертвований. Некоторые мне прямо домой деньги приносили. 52 тысячи насобирали. Фамилии всех, кто жертвовал, кто строил, написал на листочке, закупорил в бутылку и тут в часовенке спрятал, пройдет век, найдут потомки весточку из прошлого, будут знать, как строили, во что верили.

Гарантийный срок эксплуатации часовни отмерил Смагин в 100 лет, проект нарисовал сам:
- Как-то он сам собой в моей голове сложился.

Бухгалтерию вел исправно – на контроле каждый рубль, самая большая трата – купол, обошелся он в 105 тысяч рублей. Изготовлен в пригороде Челябинска.

- Ближе не нашли, - рассказывает Иван Смагин, - объехали с отцом весь Урал. Нужен нам был восьмигранный с окошками. Нашли.

- Почему так дешево вышло? – спрашиваю.
- Так всем миром же строили, - отвечает Иван Максимович. - Кто кирпич из дома нес, кто полмешка цемента, кто доску, какие остатки сохранились, а уж строители-то и вовсе все свои – у кого время было, все больше наш брат, пенсионер. Но и молодые прибегали в выходной, после работы.

Почти два месяца с 9 утра до 9 вечера трудились строители без зарплаты и выходных. Добровольно.

- Хотели, чтобы что-то красивое, важное появилось в нашем умирающем селе, - вздыхает Иван Максимович. - Чтоб ребятишки привыкали к прекрасному. Стройка наша не охранялась совсем. Только кладку начали делать, ребятишки нашли баллончики с краской, попортили нам немного, но зашел в магазин – тут сказали, там, видимо, до родителей дошло, объяснили дома. Никто нам не пакостил больше. И сейчас часовня неохраняемая. Хочу, чтобы ей все пользовались. Зашли, помолились, свечку поставили. Чтоб ухаживали больше за могилками своих родных. Думаю, ключ рядом с замком повесить, чтобы всем удобно было.

Иван Васильевич Куш - второй человек на стройке - Ивана Максимовича поддерживает полностью. 
- Строили вместе, вместе и ухаживать будем, - говорит он. - Сегодня листвы надуло на площадку рядом с часовней, пока ходил за метлой, смотрю, уже чисто, прибрали. Знать, принял народ часовню, нужна она нам.

- Нужна, - вторит ему Александр Владимирович Смагин, - я тоже немного помогал. Белил, красил, раствор мешал, снег убирал и прямо радость испытывал: когда совхоз развалился, каждый стал сам по себе, а тут дело общее.

Выходит, маленькая часовня объединила деревню.

Юлия Лещинская
Фото: Олег Бабиенко