На прошлой неделе Областной суд отказал бывшему министру имущественных отношений в удовлетворении апелляционной жалобы. БК55 публикует последнее слово чиновника, озвученное до вынесения вердикта.
- В связи с тем, что последние два года я специально не давал интервью СМИ, сегодня я смогу поделиться наблюдениями по поводу моего дела. Не касаясь уже подробно озвученных аргументов защиты и моих собственных, хочу выделить главные моменты. Сегодня они волнуют меня больше всего.
Наша правоохранительная система не видит конкретного человека, его судьбу. Её больше волнует сам результат - только положительный и никакой другой. В оценках никаких компромиссов, только чёрное и белое. О моём деле по начатой возне я услышал в октябре 2014 года. Накануне в СМИ появился информационный вброс, который повторился в январе 2015. Они возникли не просто так. Началась подготовка общественного мнения об очередном уголовном деле с участием чиновника. С подозреваемым, то есть со мной, никто не общался. У меня не пытались ничего выяснить, всё происходило как за глухими стенами. Меня пригласили только на допрос, когда уже возбудили дело. Старший следователь Чуклин (Александр, следователь по особо важным делам, проводивший также расследование и по делу Гамбурга - прим. ред.), подписывая постановление о возбуждении уголовного дела, тут же передал его другому следователю. Чуклин своё дело сделал, дальше его вести, видимо, не барское дело. Новый следователь заявил мне, что не знает земельного законодательства. На мой вопрос, как же мы будем работать, последовал ответ: «Будем консультироваться». Только после окончания рассмотрения дела в первой инстанции я понял, что главный консультант по земельному законодательству - прокурор Казанник (Дмитрий, «посадивший» на четыре года экс-замминистра строительства и ЖКК Омской области Михаила Тюфягина - прим.ред.).
С Казанником мы повстречались 30 декабря 2014 года, в последний рабочий день в году. Ближе к обеду мне позвонил следователь, который умолял меня срочно забрать обвинительное заключение, подписанное первым замом прокурора Лоренцом. Вы наверняка представляете, что творится в любом учреждении в такое время года. Областная прокуратура не стала исключением. Мне тоже достался новогодний подарок - обвинительное заключение под роспись вручил Казанник, кстати, в тамбуре здания, дальше меня не пустили. Зато в тот же день во всех СМИ было указано, что дело передано в Центральный суд. За три недели до этого события на пресс-конференции СК начальник второго отдела по особо важным делам Зайцев (Михаил - прим. ред.) озвучил «рейтинг» из десяти главных коррупционеров области за 2014 год, где я удостоился почётного третьего места... Но отмечу важный момент - судебное рассмотрение ещё даже не началось, обвинительное заключение ещё не было утверждено! Видимо, Зайцев уже был уверен в результатах суда. Кстати, и в процессе расследования уголовного дела ни меня, ни адвокатов Зайцев не принял.
О тандеме прокуратуры и следствия. Кто здесь главный, я не знаю, но догадываюсь. В настоящее время он хорошо выстроен и работает как часы. За последние три года Омскую область накрыла волна разоблачений - уголовных дел в отношении руководителей предприятий, глав районов, городских и областных структур. Если отбросить дела с личными и корыстными интересами, которых не так уж и много, то возникает вопрос: что же произошло? Ведь пять-шесть лет назад такого не было вообще. Руководители иначе стали работать? Или требования тандема возросли? Скорее всего, это «компанейщина» ради отчётности, должностей и званий. На примере моего дела скажу, что следствие не гнушалось использовать заранее выстроенную схему обвинения, подобранных свидетелей и экспертов. Уголовные дела выстраиваются за счёт несостыковки в законодательстве, разной его трактовки. В то же время прокуратура как надзорный орган не вносит свои предложения, не выходит с законодательной инициативой по изменению областного и федерального законодательств, чтобы исключить его разное применение на местах. Почему четыре года прокуратура не вносит протест по дополнению в приказ №25, раздел №8? После озвучивания адвокатом Романовским природы приказа №22 Минстроя может у прокуратуры хватит мужества проверить исполнение контракта по подготовке этого приказа, переписанного слово в слово с недействующего СниПа СССР 1989 года? Учесть, что он противоречит Градостроительному кодексу РФ?
Уровень квалификации тандема в части земельного законодательства, на мой взгляд, невысок, если судить по примерам следователей, участвовавших в моем деле. В какой-то степени выделю Казанника как достойного оппонента. Например, взять применение территориальной зоны, о которой говорил адвокат Николаев. Якобы нельзя приватизировать участок, находящийся в двух территориальных зонах. Мы доказывали следствию, что это неправильная трактовка. Надо отдать должное, она исчезла из обвинительного заключения.
Я думаю, что Казанник сам понимал, что никакого преступления в моём случае не было. Очень жаль, что он не участвовал в заседаниях апелляционного суда. Сегодня очень многие работники следствия и прокуратуры пришли в органы из вузов, не имея никакого жизненного опыта. Ранее ребята поступали в вузы после армии через рабфаки, получая опыт юридической работы на предприятиях, банках, госструктурах, а потом уже шли в прокуратуру. Очень бы хотелось, чтобы и сегодня там работали люди, обладающие хоть каким-то жизненным и профессиональным опытом.
Ещё хуже, на мой взгляд, когда прокурорские работники получают должности судей. В моём случае судья первой инстанции Полищук (Алексей - судья Центрального районного суда - прим. ред.), бывший работник областной прокуратуры, ранее в судах представлявший сторону обвинения. Я уточнял, никто не знает об оправдательных приговорах судьи Полищука, что свидетельствует об обвинительном уклоне судьи, сформированном в бытность его работы в прокуратуре. Может быть, ему и жена в этом помогает, которая сейчас работает в прокуратуре и надзирает, в частности, за министерством имущественных отношений, Росимущества и Росреестром. Может, неслучайно ему передают в производство такие дела, как Ерофеева (Юрий, бывший министр здравоохранения Омской области - прим. ред.), моё, Гамбурга (Юрий, первый зампред правительства Омской области - прим. ред.) Учитывая этот опыт, скорее всего, к нему же перейдут дела Меренкова (Вадим, экс-министр имущественных отношений - прим. ред.), Поморгайло (Валерий, замдиректора омского депимущества Валерий - прим. ред.), Тиля (Анатолий, глава департамента архитектуры - прим. ред.), Фоминой (Рита, бывший министр финансов Омской области прим. ред.) и так далее. Если, конечно, они дойдут до суда.
Статистика по оправдательным приговорам за прошлый год - 40 оправдательных приговоров на 10 000 приговоров в системе в целом. Зная имидж судьи, я понимал, что мои шансы на оправдательный приговор в первой инстанции были невелики. Но я всё-таки надеялся, что суд сможет разобраться в земельном законодательстве в нашем случае. Однако этого не произошло. На оглашение приговора пришло очень много журналистов - только пять телекамер. Такой наплыв был только на первом и последнем заседании суда, остальные заседания никого не интересовали.
Более года назад в Следственном управлении мне и адвокатам предлагалось сменить квалификацию статьи 286 УК («Превышение должностных полномочий» - прим. ред.) на Халатность (статья 293 УК РФ - прим. ред.), что позволило бы закрыть моё уголовное дело в связи со сроком давности. Аналогичное предложение поступило непосредственно и в зале суда, по примеру Ерофеева и Алексеева (Сергей, экс-министр образования Омской области - прим. ред.). Но для этого я должен был признать свою вину, переложить ответственность на специалистов и заявить, что подписывал документы, не читая. Я бы точно не стоял здесь сейчас, если бы поступил, как предлагали следствие и суд.
Может быть и к сожалению, но я воспитан по-другому. Не могу терпеть несправедливость и ложь, перекладывать ответственность на других, тем более на подчинённых. О себе скажу следующее: честно выполнял свою работу, на должности министра не имел ни одного дисциплинарного взыскания. За время работы министром подписал более 20 тыс. распоряжений, по которым не было никаких претензий прокуратуры, только по этому, и то только через год после моего ухода.
Рано или поздно справедливость восторжествует: закончится эта «компанейщина», уголовное преследование руководителей всех уровней из-за разной трактовки законодательства. Иначе из исполнительной власти уйдут последние квалифицированные честные кадры, а оставшиеся руководители не будут принимать самостоятельных решений. Авторитет у власти един - что у законодательной, что у исполнительной, что у судебной. Если уважения не будет хотя бы к одной из ветвей власти - не будет авторитета и у остальных.
Остаюсь честным перед собой, своей семьей и всеми, кто меня знает. Извиняться мне не за что. Я всегда работал с достойной командой. Ни в процессе следствия, ни судебного разбирательства не считал и не считаю себя виновным, не признаю вменяемые мне обвинения. Считаю выводы следствия некомпетентными и предвзятыми. Прошу признать меня невиновным.
Записала Анастасия Павлова
