Потерпевшие по делу капитана Миронова отрицают наличие ущерба

Обвинение по одному из пяти эпизодов, вменяемых капитану полиции Сергею Миронову, начало разваливаться.

В Куйбышевском районном суде началось рассмотрение уголовного дела в отношении бы­вшего оперуполномоченного отдела управления экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД России по Омской области Сергея Миронова. Ему предъявляется обвинение в совершении пяти преступ­лений: ч.1 ст.285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями», ч.1 и ч.3 ст.286 УК РФ «Превышение должностных полномочий», ч.2 ст.294 УК РФ «Воспрепятствование производству предварительного расследования» и ч.2 ст.222 УК РФ «Незаконное приобретение и хранение боеприпасов».

По версии следствия, в 2006 году Сергей Миронов скрыл заявление о мошенничестве от учёта МВД РФ, не приняв мер к установлению подозреваемых и привлечению их к ответственности. В сентябре 2013 года полицейский, «­злоупотребляя служебным положением, передал своему знакомому на хранение изъятую фальсифицированную алкогольную продукцию – 45 тысяч бутылок портвейна, которые впоследствии были утрачены, а фактически возвращены в незаконный оборот». В ноябре 2013 года обвиняемый «незаконно вывез со склада 480 коробок водки с признаками фальсификации, обнаруженной сотрудниками полиции». В апреле 2014 года следствие обнаружило, что Миронов хранил в своей квартире бое­припасы к огнестрельному оружию. При этом он сопротивлялся проведению обыска в квартире следователем.

В июле 2014 года Миронова уволили. На время расследования уголовного дела экс-полицейского поместили в следственный изолятор. Свою вину обвиняемый не признаёт.

На первом заседании суд допросил потерпевшего Руслана Нечаева – сына гражданки Нечаевой, которая подала заявление о привлечении к уголовной ответственности неких Крафта и Поповой. Именно это заявление якобы и проигнорировал Миронов. Давая показания, Нечаев ответил, что лично не знаком с обвиняемым. Также он рассказал, что к нему два раза приезжали сотрудники следкома с уже составленными процессуальными документами, говоря, что это документы по делу его матери, и просили поставить подпись. Нечаев пояснил, что не читал эти документы, а просто расписался. О том, что он признан потерпевшим, Нечаев узнал позднее от следователей. Также потерпевший заявил, что не видит в действиях Миронова состава преступления, и предложил его оправдать.

А адвокат Миронова Дмитрий Степанов и вовсе поставил под сомнение законность возбуждения уголовного дела по статье «Превышение должностных полномочий». «Изначально уголовное дело в отношении Миронова было возбуждено по ч.1 ст.286 УК РФ, – пояснил защитник, – однако Следственным комитетом был пропущен установленный законом срок для привлечения к уголовной ответственности. После того как Миронов пожаловался на это, Следственный комитет не­обоснованно решил переквалифицировать действия Миронова на ч.3 ст.286 (с причинением тяжких последствий), где срок давности привлечения к уголовной ответственности составляет 10 лет. Кроме того, следователь указал, что Миронов, являясь должностным лицом, совершил преступление, выраженное в форме пассивного поведения. Однако согласно п.19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. №19 ответственность за превышение должностных полномочий наступает в случае совершения должностным лицом активных действий, явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан. По всей видимости, данное обвинение в совершении тяжкого преступления было предъяв­лено Миронову для избрания в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу и носит больше показательный характер».

Анастасия Павлова