Российское село, двадцать жителей которого отправились вести джихад в Сирии

В 2013 году 23-летний тихоня Ахмед родом из Новосаситли, села в Дагестане, где многие обратились в салафизм, решил уехать в Сирию, чтобы сражаться против правительства Башара Асада...

Два года спустя он, теперь уже ветеран гражданской войны в Сирии и условно-досрочно освобожденный из российской тюрьмы, вспоминает этот момент со своего рода потрясением и сожалением.

«Это была болезнь, - сказал уроженец Дагестана в интервью в своем родном селе в этом месяце. - Это была эпидемия».

Ахмед - один из, по меньшей мере, двадцати человек, сражавшихся в Сирии, родом из Новосаситли, села с населением 2 тыс. человек в Дагестане, где многие обратились в салафизм, ультраконсервативную форму суннизма, распространившегося в России после распада Советского Союза.

По словам Ахмеда, он и четверо других мужчин из Новосаситли были завербованы во время обучения в медресе в Египте и провели несколько месяцев, сражаясь в Северной Сирии недалеко от турецкой границы. Вернувшись в Россию в марте 2014 года, они были арестованы, провели год в тюрьме и были отпущены условно-досрочно.

«Сирия здесь у всех на устах», - говорит Абу-Мухаммад Алиев, бывший журналист и бизнесмен, известный в ультраконсервативных мусульманских кругах Махачкалы.

Салафиты обозлены полицейскими проверками, говорит он. Работу найти трудно. Когда у молодых людей появляются проблемы с полицией, они часто пускаются в бега. По его словам, Сирия стала одним из мест, куда стремятся те, кто хочет покинуть Дагестан.

«Для боевиков почти нет возможности реабилитации и возвращения к мирной жизни, особенно в Дагестане», - отмечает Варвара Пахоменко, эксперт по Северо-Кавказскому региону в Международной антикризисной группе.

Некоторые местные жители борются с этой тенденцией. С 2010 года глава администрации села Ахъяд Абдуллаев выступает посредником, стремясь гарантировать молодым людям, участвующим в беспорядках, явку с повинной без опасений карательных действий полиции.

Во многих отношениях религиозное право превалировало над полномочиями российского правительства в Новосаситли. Абдуллаев с тревогой говорил о «двойной жизни» аула при коммунизме, когда споры негласно решались в соответствии с религиозным правом.

Уровень насилия, связанного с терроризмом на Северном Кавказе, снизился в последние годы. «Большинство боевиков было убито в период накануне Олимпиады, иные уехали в Сирию. Это основная причина снижения уровня беспорядков», - считает Пахоменко.

Когда Ахмед прибыл в Сирию, у него не отняло много времени осознание того, что быть боевиком не его призвание. По его словам, он никогда не стрелял из ружья и едва не погиб как-то ночью, когда наткнулся на КПП противника. Он говорит, что они с друзьями позже обсуждали возможность присоединиться к «Исламскому государству», но решили, что оно слишком жестоко и слишком ловко «манипулирует» людьми.

Ахмед называет свой тюремный срок - год в заключении севернее Арктического круга - незаконным. Но ему повезло, что он остался в живых.

«Иногда мы шутим, спрашиваем, поедут ли они туда снова, - говорит Абдуллаев о тех, кто вернулся из Сирии. - И они отвечают - никогда».

Эндрю Рот