Елена Ярмизина: «Прощайте, Архитектор!»

«Познакомься с Каримовым, задай ему неудобные вопросы», – попросила меня редактор журнала десять лет назад.

Сегодня вспоминаю, как беседовали с Альбертом Михайловичем «за жизнь» в его мастерской. Май 2005-го. Накануне он вернулся из Нижнего Новгорода с высшей профессиональной наградой.

– Только в родном Омске не получил я такого признания, как «на стороне», – улыбаясь, сказал тогда Каримов. – Да и вообще, должность главного архитектора – для ненормальных людей. Ни денег, ни славы на ней не заработаешь. Надо было что-то другое выбирать, глобальнее…

Ему предлагали – и не раз. К примеру, председателем российского комитета по архитектуре и даже куратором градостроения в ЮНЕСКО. Звали в Женеву, в Японию, еще бог знает куда. Отказывался. Омск был его судьбой – как бы пафосно это ни звучало.

Потом мы не раз говорили на серьезные темы: о градостроительной политике, о взаимоотношениях с мэрами (он был главным архитектором при семи градоначальниках), о не очевидном широкой публике бесправии чиновника… Покидая высокий пост, который занимал тридцать лет, Каримов повторял известную фразу Олега Табакова: «Жизнь на нас не заканчивается». И добавлял: «А из архитектуры я не уйду. Это невозможно».

В день, когда стало известно, что Альберт Михайлович все же ушел – навсегда, – мне из бесед с ним вспоминается другое. Очень живое и личное, о судьбе, о семье… У него в запасе всегда был миллион историй, и некоторые казались фантастическими. Например, такая: до того как встретиться с женой Лялей, юный Альберт познакомился с… будущей тещей, которой на тот момент было всего 14 лет. Она по-соседски нянчила двухмесячного мальчишку, как оказалось в итоге – собственного зятя.

Каримов рассказывал, как в свободное от государственных дел время берет в руки кисти и краски и с головой окунается в свое главное хобби. «Это с новосибирских времен. Учился там в институте, тогда и увлекся живописью. Жил рядом с Донским монастырем, не раз находил вдохновение в его видах…» Даже первые свои деньги работавший плотником юноша когда-то потратил на акварельные краски. «В любом городе, в любой стране, куда судьба заносила, стремился рисовать…»

…А когда учился в московской аспирантуре, среди его «подопечных» студентов-дипломников был Андрей Макаревич: «До сих пор перед глазами лохматый музыкант, который защищается на тему «Универсальный зал». Дядя его был главным архитектором Москвы…»

Мечтал выучить английский. Рассказывал: «Со «спиканьем» были проблемы. Однажды в Нидерландах меня приняли за сотрудника КГБ: слишком уж подозрительно, умно и глубокомысленно молчал архитектор из России на фуршете».

Альберт Михайлович очень любил теннис, с увлечением брал уроки, одно время даже возглавлял омскую теннисную федерацию. И с улыбкой вспоминал, как однажды на корте его обставил Николай Караченцов, заядлый теннисист, приехавший в Омск с гастролями: «6:4, никаких обид: Коля был чемпионом элитного турнира». Каримов вообще всю жизнь старался держать себя в форме: в молодости горные лыжи, потом плавание… Однако работа всегда была на первом месте.

Больше своей профессии он, наверное, любил только жену Лялю. Десятки лет вместе, рука об руку, во взаимопонимании и согласии. Архитектура под руку с музыкой. И в кабинете у него висел портрет семьи: он, жена, дочь…

Яркая неординарная личность, талантливый архитектор, целая эпоха в жизни города… Конечно, память сохранится. У каждого – своя. У меня – вот такая. Крепкий свежезаваренный чай, книжные полки, чертежная доска, широкий, заваленный бумагами стол – и Альберт Каримов в кресле напротив со своими удивительными историями.

Нам, журналистам, он всегда цитировал Черчилля: «Нет плохих статей, кроме некролога». Одна из любимых его присказок.

Не хочется провожать Альберта Михайловича в последний путь маленькой плохой заметкой…

Редакция журнала «Бизнес-курс» выражает соболезнования родным и близким заслуженного архитектора России Альберта Каримова. Он скончался на ­75-м году жизни от ишемической болезни сердца.

Елена Ярмизина

«Бизнес-курс» №45 от 25.11.2015 г.