Исилькульское «правосудие» может поспорить с «басманным»?

В стремлении раскрыть «громкое» преступление местные правоохранители сами порой готовы преступить черту дозволенного…

Странности, граничащие с манипуляциями, сопровождают уголовное дело оперативного дежурного Исилькульского ОМВД Александра Марейченко. Если в прошлый раз мы высказывали сомнение в обоснованности самого уголовного преследования (см. http://omsk-pravo.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=1830:-lr-&catid=185:astashkin), то теперь речь пойдет о законности технической стороны этого «сопровождения». Кратко напомним историю капитана полиции Марейченко, ставшую для Исилькуля своеобразным мерилом возможности: способен ли гражданин «отбиться» от обвинения в преступлении, которое не совершал.

«Преступление»

В ноябре 2014 года, когда капитан Марейченко заступил на службу, в дежурную часть Исилькульского отдела полиции поступило сообщение от одной из местных жительниц о том, что «неизвестные напали на моего мужа». Немедленно, как то прописано в инструкции, дежурный сообщил о происшествии следственно-оперативной группе, дал команду на выезд, но по техническим причинам автомобиль выехать на место ЧП не смог. Попытка капитана согласовать работу со смежниками из местной ГИБДД также не увенчалась успехом – патруль ДПС отрабатывал задержание с нетрезвым водителем за рулем. Использовать транспортное средство Отдела вневедомственной охраны, задействованное в мероприятиях «антитеррор», невозможно было по инструкции. Оставалась единственная возможность – совместными усилиями отремонтировать дежурный автомобиль. Что, собственно, и было сделано. Впрочем, когда наряд прибыл на место ЧП, то там уже был обнаружен труп мужчины. Кстати сказать, пострадал «нападавший», а вот защищавшийся ранее судимый гражданин вышел из поединка без каких-либо телесных повреждений. Впоследствии был задержан за другое преступление и отправлен в места не столь отдаленные, сколь знакомые.

Вот по этому факту «неоперативного реагирования на сообщение о преступлении» Исилькульским межрайонным следственным отделом Следственного комитета России в декабре 2014 года было возбуждено уголовное дело №972547 по части 2 статьи 293 УК РФ «халатность», а в августе оперативного дежурного Марейченко вначале возвели в статус «подозреваемого», а в сентябре «повысили» до «обвиняемого».

Минуя столицу

Коллеги Александра Марейченко считают, что вины их товарища в произошедшем нет – «так сложились обстоятельства», профессиональные же адвокаты отмечают массу процессуальных вольностей, с помощью которых следственные органы пытаются придать своим действиям черты обоснованности и законности. По-видимому, технология эта уже хорошо отработана.

Как отмечает защита в своих жалобах, согласно российскому Уголовно-процессуальному кодексу, в случае если срок следствия по уголовному делу достигает одного года, дальнейшее его продление осуществляется Следственным комитетом России, а не местным Следственным управлением, как того хотелось бы заинтересованным процессуальным лицам из числа силовиков.

Но в столицу продлевать «дело Марейченко» никто из Исилькуля не поехал. Видимо, мелковато тревожить такими «преступлениями» московское руководство СКР. Поэтому в действие были приведены те самые «иные процессуальные механизмы». На них и ополчились адвокаты в своих многочисленных жалобах по инстанциям.

Судебная рулетка?

Изначально замруководителя Исилькульского МСО И.А. Бурлачук обратился в местный суд с ходатайством «об ограничении срока ознакомления с материалами уголовного дела» самого Марейченко. Суд удовлетворил просьбу силовика.

Далее, 14 декабря прошлого года, он обратился в тот же суд с аналогичным ходатайством, только уже в целях «ограничения срока ознакомления с материалами дела защитника Марейченко», о чем только что вступивший в дело адвокат Евгений Гаврилов узнал за полтора часа до начала судебного заседания.

Однако Фемида в лице судьи В.М. Обуховой в удовлетворении ходатайства заместителя руководителя Исилькульского следственного отдела отказала, посчитав, что защитой не превышены разумные сроки ознакомления с семью томами уголовного дела по 250 страниц каждый. Казалось бы, вопрос исчерпан и следствию нужно запастись терпением, чтобы и процессуальные оппоненты могли исполнить свои профессиональные обязанности в полном объеме и добротно. Или – обжаловать решение суда в вышестоящей инстанции. На сутки защите даже показалось, что независимость судебной власти явлена со всей очевидностью и наглядностью. Но не тут-то было! Уже на следующий день после неблагоприятного судебного вердикта тем же самым заместителем руководителя следственного органа И.А. Бурлачуком в тот же Исилькульский городской суд было подано совершенно аналогичное ходатайство об ограничении ТОГО ЖЕ защитника с материалами уголовного дела А.Марейченко.

По справедливости и букве Закона суд не должен был вообще принимать к производству такое ходатайство, ведь днем ранее оно уже было рассмотрено по существу. Но Исилькульское «правосудие» поэтому, видимо, и отличается от общероссийского, что это ходатайство было не только принято и рассмотрено, но и удовлетворено другим судьей. Защите только остается гадать, что могло так кардинально изменить мнение и подход Фемиды. Возможно, возымело чувство солидарности, ведь судья Т.Г. Белобородова, вторично разрешившая неоднозначную жалобу в пользу силовика, сама в прошлом работник органов прокуратуры. Не помогла обвиняемому полицейскому и его защитникам и телеграмма, срочно направленная на имя председателя Омского областного суда, о происходящих в Исилькуле «странностях».

Любой ценой…

По факту получилось, что вступивший в дело новый защитник А.Марейченко не успел даже толком приступить к ознакомлению с материалами уголовного дела, пребывая в перманентных судебных баталиях. А у/д уже оказалось направленным исилькульскому прокурору для утверждения обвинительного заключения. При этом обязательный  в таком случае протокол ознакомления с материалами уголовного дела никто не подписывал. Но, ведь это же исилькульская «законность»… Наверное, и так можно.

По мнению участников процесса, в этом и есть скрытый смысл «схемы»: дело было направлено прокурору с заведомым нарушением Закона для того, чтобы вернуться обратно с установлением дополнительного срока для расследования, минуя продление в Следственном комитете России. В столице с некоторых пор к подобной инициативе региональных подразделений относятся крайне негативно. Случалось, что вместо вожделенного «продления сроков следствия» руководители возвращались освобожденными от своих служебных обязанностей. Отсюда – желание урегулировать вопрос сугубо местным «правовым» инструментарием. Отсюда – «процессуальный обман», который допускается на низовых уровнях главного следственного ведомства страны. И к великому сожалению, отделенная от следствия прокуратура также способствует этому, а местный суд придает всей этой «схеме» признаки легитимности.

Вот такая «процессуалистика»…

P.S.

Коллегам отстраненному от работы капитана полиции совершенно не ясно, почему страж порядка обязан отвечать служебной карьерой, благополучием своей семьи и детей за то, что произошло вне пределов его полномочий и возможностей? Есть такое понятие: трагическое стечение обстоятельств. Форс-мажор. Фатум. Рок. Назвать можно по-разному, смысл один: неподвластны пока еще рядовому человеку пространство и время. Видимо, и в этом виноват –

«гражданин Марейченко»?!

Сергей Асташкин