Предварительные выборы «единороссов» сочетают внешнюю западную традицию с внутренней советской. Результат получился очень странным.

Недавно прошедшие в Омске предварительные выборы «Единой России» были одной из самых популярных тем для СМИ. Сейчас, когда они уже остались позади и можно начинать забывать всю эту рутину на тему «Кандидат N получил по такому-то округу 95%, а кандидат M по такому-то – всего 94», остаются только вопросы более общего характера. Точнее, даже один вопрос от условного недоумевающего омича: «А зачем было это всё?»

Вопрос этот становится ещё более интересным, если учесть, что суть случившегося большинству тоже неясна. Слово «праймериз» хорошо знакомым омскому обывателю никак не назовёшь; отличие «предварительных выборов» от просто выборов, похоже, не только не объясняли, но даже кое-где сознательно скрывали от электората. Иначе не объяснить все эти бесчисленные листовки, расклеенные по всему городу, на которых бросалась в глаза только красная строка внизу: «Голосуют все избиратели». Боюсь, что и несколько процентов явки связано только с тем, что многие пошли голосовать по ошибке.

Культура праймериз для России нова (это признают и единороссы); попытка эту культуру внедрить сейчас может выглядеть несколько странно, как очередное поверхностное заимствование кусочка западного опыта без понимания реальных истоков и целей (вот с этим единороссы уже не согласятся).

Судите сами: цель американских праймериз – исключить конкуренцию между депутатами одной партии, которые иначе были бы вынуждены бороться за одних и тех же избирателей. Уже 90 лет предварительные выборы являются в США общепринятой процедурой, необходимой каждой из двух основных партий, чтобы держать удар противника. «Партийным» американцам приходится для начала выбирать самых эффективных политиков, потому что без этого добиться нужных шансов на победу в изматывающей общегосударственной выборной гонке точно не удастся. То есть главное основание для праймериз – понимание конкретной партией уязвимости своих позиций.

А вот «Единая Россия». Эта партия объявила праймериз обязательными для себя в 2009 году – то есть чётко посредине между двумя выборами в Госдуму. На первых она получила 64% голосов и 70% мест, на вторых – 49% голосов и 53% мест. Все остальные места, заметим, достались коммунистам, «справороссам» и «либеральным демократам», которых не получается назвать полноценной оппозицией. То есть «ЕР» в любом случае получает большинство (административный ресурс ей в помощь), а введение праймериз улучшить результат не помогает.

В фактически однопартийной системе предварительные выборы выглядят совсем по-другому. О целях мероприятия регулярно проговариваются его участники или доброжелательные наблюдатели. Например, Александр Лихачёв в интервью БК55 говорит:

«То, что не только члены «ЕР» могли участвовать в этом мероприятии, – верно. Они же хотят быть правящей партией, значит должны перенимать опыт КПСС, на партийные собрания которой ходили все желающие». И в другом месте, о проигравшем кандидате: «он же еще молодой и то, что ему дали засветиться, – это уже хорошо. И люди с ним познакомились, может, и кто-то из вышестоящего руководства на заметку взял».

То есть определённая ротация элит в результате должна происходить – но выбирают не тех, у кого были бы максимальные шансы победить на настоящих выборах. Такой критерий, похоже, в принципе, отсутствует, поскольку серьёзных противников не будет, а для победы важен только административный ресурс (и этого не скрывают даже те комментаторы, которым праймериз по-русски нравятся). Дебютанты делают заявку, чтобы привлечь внимание какого-нибудь начальства; люди более матёрые – чтобы убедиться, что поддержка за ними, и поддержать насаждаемую сверху моду на «внутрипартийную демократию». При этом собственно партийность уходит на второй план (точнее, даже на третий со второго, где она всегда у «ЕР» находилась): теоретически любой желающий приблизиться к власти может попробовать прийти в «Единую Россию», явочным порядком укрепляя «нерушимый блок коммунистов и беспартийных» – очередной элемент советского прошлого, который восстанавливает нынешняя власть.

При желании можно увидеть здесь ещё одну попытку повысить эффективность госмашины, не трогая главный элемент – не восстанавливая систему свободных выборов. В начале года омичам уже объясняли гости из Общественной палаты, что надо активнее жаловаться в прокуратуру; теперь омичам предоставили возможность выбрать кандидатов в депутаты... из представителей одной партии и тех, кто к этой партии примкнул. Эффективность нашим властям, конечно, нужна, но не настолько, чтобы ради неё рисковать конкурировать с кем-то на равных.

Впрочем, свято место пусто не бывает, и формат выборов (пусть и внутрипартийных) местами берёт своё. В процессе кандидаты забывают, что партия у них одна, и начинаются обвинения друг друга в организации «каруселей», вбросе бюллетеней, изгнании наблюдателей с участков и прочее. Иные пишут, что новое издание российской демократии может вырасти именно из этого; но логичнее предположить, что в «Единой России» под впечатлением от недавних событий поработают над «партийной дисциплиной». Или совсем прикроют лавочку: это станет особенно вероятным, если осенью результат «ЕР» снова ухудшится (а реплики о 6-процентном реальном рейтинге партии уже звучали).

А тем временем за океаном сошлись в схватке демократы Хиллари Клинтон и Берни Сандерс. В каждом отдельном штате у одного кандидата 50 с небольшим процентов, у второго – 40 с небольшим, и победитель меняется местами с проигравшим чуть ли не каждый день. Шутки в сторону: победить должен тот, кто сможет эффективнее противостоять Дональду Трампу. У американских демократов стимул есть.

Может быть, нашим властям стоит организовать праймериз перед президентскими выборами? Такое мероприятие, даже организованное нехотя и «для галочки», могло бы взорвать наше политическое пространство. Только представьте: дебаты Путина с... Хотя тут уже неважно, с кем – «партийным» Медведевым или «вольноопределяющимся» Ходорковским. Было бы интересно.