Моноспектакль «Господин Ибрагим и цветы Корана» Томского областного драматического театра на Всероссийском фестивале-лаборатории «Школа Леонида Хейфеца» в Омске. Автор пьесы Эрик-Эмманюэль Шмитт, режиссер Наталья Корлякова.
Спектакль рассказывает о бедном еврейском мальчике Моисее, оставленном матерью и живущем в Париже с отцом, не уделяющим ему достаточного внимания. Отец к тому же кончает жизнь самоубийством, бросившись под поезд, и сыну предлагают приехать на опознание тела погибшего. Моисей не в состоянии это сделать, и его выручает хозяин бакалейной лавки араб Ибрагим, у которого он подрабатывает. Причина самоубийства отца была связана с тем, что родители отца были расстреляны нацистами, и его почему-то мучил комплекс неполноценности. Он винил себя в том, что остался жить. Поезд разлучил его с родителями, под поезд бросился и он спустя много лет.
Моноспектакль есть форма самовыражения артиста и, конечно, позиции театра. В данном случае повествование ведется от лица заслуженного артиста РФ Евгения Казакова. Его первые слова были такие: «В 11 лет я разбил свинью и пошел к проституткам на улице Райской». Мне показалось, что я ослышался, не поняв связи между разбитой свиньей и проститутками. Подумалось, что он сказал: «Разбил семью», но и это не подходило: как он мог разбить семью? Однако артист еще пару раз повторил, что он «разбил свинью» и лишь затем разъяснил, что он разбил фарфоровую свинью-копилку, в которую ребенком собирал утаенные от отца и Ибрагима деньги. Такова интрига.
Насобирав 200 франков, малыш отправился к жрицам любви, которые вначале отказались сотрудничать с ним по причине его малолетства, но он соврал, что ему уже шестнадцать, и одна из них охотно произвела его в мужчины. Подобное посвящение повторялось еще не раз, как только у Моисея накапливалось 200 франков, но вскоре он за особые заслуги стал получать сексуальные блага улицы Райской задаром – таков герой! Критики ждут положительных героев на сцене, так чем же совсем юный Моисей, имея такое символическое имя, не герой? Он не просто герой, а сексуальный гигант большого города!
Ибрагим узнавал о его проделках, но любовно, по-отечески всё прощал. Он и сам был не прочь сходить к тем же самым девочкам на улицу Райскую, т.е. старый араб и ребенок-еврей в каком-то смысле были побратимы.
Шло время, старый араб и Моисей всё более сближались. У них было много общего, в частности, в склонности к воровству и обману. Господин Ибрагим «был экспертом в том, как объегорить кого угодно», например, подменить паштет собачьими консервами, которыми Моисей угощал и своего отца. Полное сближение, однако, произошло после того, как Моисей случайно увидел в ванне, что Ибрагим тоже обрезан, хотя и по мусульманскому обычаю. Значит, у них полное духовное родство, решил он, и араб усыновляет Моисея с именем Мохаммед.
Ибрагим покупает авто, и они едут в путешествие из Парижа в Стамбул, посещая по пути все храмы подряд и молясь в них – какая разница где? Ибрагим научил Моисея-Мохаммеда определять храмы зачем-то с завязанными глазами, по запаху: пахнет свечкой – храм католический, ладаном – православный, ногами, носками – мусульманский. В равном интересе их ко всем конфессиям и религиям отражается, конечно, точка зрения самого автора Шмитта, который считает, что «все реки впадают в одно и то же море», что «единственная вера делает людей счастливыми – любовь», и что «евреи, мусульмане и даже христиане имеют кучу общих предков», так что жить им следует в мире. Мысль, разумеется, благая, но практически она как-то не складывается.
В дороге Ибрагим погибает, но печаль о нем светла, потому что усыновленный получает в наследство имущество Ибрагима и становится арабом Мохаммедом в той же самой лавке, где он прежде прислуживал и подворовывал. Ему настолько по душе быть арабом, что когда вдруг является мать, разыскивая его, то он не желает открыться ей и заявляет, что он Мохаммед, а Моисей куда-то уехал. Он идентифицирует себя арабом.
Играет артист вдохновенно. Он в белоснежных брюках и такой же свободной рубахе, как вестник мира. Притча об усыновлении арабом еврейского подростка Моисея весьма гуманна. Спектакль этот полезно было бы показать в Палестине и Израиле, чтобы арабы и иудеи не бросали друг в друга ракетами. Пусть бы арабы усыновили и удочерили всех детей Израиля, и навсегда был бы решен еврейский вопрос, наступили бы мир и благодать. Наполеон решал его там же, в Париже, и не решил, Сталин заботился создать комфортные условия для страдающего народа, но и его Биробиджанский проект оказался не совсем удачным.
Знаменательно и символично то, что оригинальная и трогательная фантазия о братстве народов Ближнего Востока исходит из Томского театра (ТТ), где 20 октября 1905 г. православные защитники самодержавия заперли на митинге в театре революционеров и заживо сожгли их, не пожалев театра. Лишь в 1978 г. в Томске построен новый театр, где и был поставлен спектакль «Господин Ибрагим и цветы Корана». Пепел сожженных, вероятно, стучит до сих пор в сердцах у кого-то в Томске, как в романе Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле». Там подобная навязчивая идея мести за сожженного инквизиторами отца проходит через всю жизнь бродяги, мошенника и стихийного революционера Тиля Уленшпигеля.
Спектакль выдержан в строгом соответствии с кредо Шмитта: «Никакая религия не должна ставиться выше других», реальная, однако, историческая картина далека от этого. Религиозная нетерпимость и ненависть всё более захватывают мир.
Содержание спектакля следует принять всерьёз еще и потому, что автор повести Эрик-Эмманюэль Шмитт (1960 г. рождения) является писателем и философом с мировым именем, одним из самых читаемых сегодня французов. Пьесы Шмитта переведены и поставлены в более чем тридцати странах мира.
