Фермер Варапаев: «Я не знал, что работать на земле и заниматься сельским трудом — это преступление»

Второго фигуранта уголовного дела «Куликовского Агросоюза» о хищении бюджетных миллионов привлекли всего за два дня до передачи дела в суд, где он и поплатился за свою исполнительность и трудолюбие.

В Центральном районном суде Омска продолжаются прения сторон по рассматриваемому в течение двух лет уголовному делу о присвоении бюджетных денег исполнительного директора СПСК «Куликовский Агросоюз» Дениса Ганина и бухгалтера кооператива Игоря Варапаева. Предпринимателей-аграриев судят по ч 4, ст 159 УК РФ «Мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору в особо крупном размере».

Напомним, по версии следствия, «с 27 апреля 2017 по 18 октября 2018 года Ганин, являясь фактическим руководителем Сельскохозяйственного потребительского сбытового кооператива «Куликовский агросоюз», расположенного по адресу: Омская область, Калачинский район, с. Куликово, пер. Школьный, д. 25, осуществляя руководство СПСК «Куликовский Агросоюз», действуя совместно и согласованно с Варапаевым, умышленно, из корыстных побуждений, в составе группы лиц по предварительному сговору, путем обмана сотрудников Министерства сельского хозяйства и продовольствия Омской области, похитил бюджетные денежные средства в особо крупном размере в общей сумме 47  370  400 руб., предназначенные в качестве гранта СПСК «Куликовский Агросоюз» для развития материально-технической базы в рамках государственной программы Омской области «Развитие сельского хозяйства и регулирование рынков сельскохозяйственной программы, сырья и продовольствия Омской области».

В прениях следующим выступил молодой адвокат Ганина Егор Матвеев, речь которого, в основном, повторяла выступление его доверителя, однако оказалась более выдержанной по структуре и лаконичной по содержанию.

Говорил Матвеев точно на порядок меньше выступавших ранее подсудимого и гособвинителя. Да и в педантичности юристу не откажешь: все упоминания доказательств невиновности подсудимого Ганина сопровождаются ссылками на соответствующие материалы в деле, тогда как госпожа прокурор не стала утруждать себя подобными «нюансами».

«Я построю своё выступление в судебных прениях вокруг предъявленного Ганину Денису Валерьевичу обвинения и его тезисов, порой абсурдных, бездоказательных и не требующих опровержения, а также на тех, которые были опровергнуты в ходе судебного следствия, подробно остановившись на каждом из них», — начал адвокат.

Напомнив версию обвинителя, он указал на то, автор обвинительного заключения «фактически соединил две совершенно разные личности воедино», описывая преступные действия подсудимых и не выделяя отдельных ролей для каждого из них. И спрашивает, достаточно ли в деле доказанных элементов состава преступлений, которые, по большей части, основываются на предположениях следствия.

Далее он приводит выдержки из текста обвинительного заключения и проходится по каждому:

• Считать факт создания СПСК началом события преступления адвокат считает абсурдным и уточняет, что  сама прокурор с этим согласилась.
• Знать заранее о предоставлении грантов от Минсельхоза Ганин и Варапаев не могли, и обвинение этот вывод никак не обосновывает. Между тем, сообщение об объявлении конкурсного отбора для получения грантов было опубликовано на сайте министерства 2 апреля 2019 года, а кооператив к тому времени вёл уже свою деятельность без малого 1 год.
• Вводить кого-то в заблуждение его подзащитный тоже никак не мог, поскольку кооператив был создан не им, а министерство прекрасно знало, что СПСК — организация некоммерческая, а значит, вести какую-то коммерческую деятельность не мог по факту. Для его образования достаточно было бы и двух человек, без привлечения дополнительных «свидетелей». Подсудимые же не могли заранее узнать требования к конкурсантам, желающим получить грант, и обеспечить даже мнимое их соблюдение. Кроме того, регистрация кооператива с обязательным присутствием всех его членов происходила под контролем ответственного лица — нотариуса Зобенко Л.А.
• Не доказан и факт того, что ООО «Успех» в лице «номинального» директора Абрамова подконтрольна Ганину и Варапаеву. Абрамов не был допрошен и не привлекался к уголовной ответственности за незаконное использование документов для регистрации юрлица.
• Инициаторами создания кооператива подсудимые не являются, что доказывается многочисленными публикациями в СМИ, показаниями свидетелей, в том числе и из Минсельхоза.
• «Идейный вдохновитель» и создатель СПСК Кобзев не мог быть «введен в заблуждение», и даже больше! Скорее всего, знал обо всем заранее. Не стоит недооценивать его умственные способности. Как и возможности его «покровителей». Изъятые ноутбуки Кобзева Asus и Samsung, а также их содержимое, прекрасно иллюстрируют, что никакой «фикции» не было. Кооператив действовал. По крайней мере, для фермеров. А Кобзев всем «заправлял». 
• В материалах дела присутствует ответ на адвокатский запрос от главы Куликовского сельского поселения Василия Балякно о том, что СПСК «Куликовский Агросоюз» действительно осуществлял активную деятельность на территории муниципального образования с 2017 по 2019 год, связанную с закупом сельхозпродукции у населения и предоставлением постоянных и сезонных рабочих мест. Также кооперативом были освоены заброшенные земли.
• Деятельность кооператива за 2017 год проверялось Ревизионным союзом «Прииртышье». Заключение о результатах финансово-хозяйственной деятельности СПСК содержит сведения о том, что ответственность за ведение налогового и бухгалтерского учета несет председатель Кобзев. Нарушений выявлено не было.

• Планы по закупкам оборудования на средства гранта подтверждаются свидетельскими показаниями и документами.
• Защита предоставила рецензию на экспертизу обвинения, по выводам которой расчёты «эксперта» не выдерживают никакой критики.
• Прежде чем, кооператив был допущен к участию в конкурсе, документы, поданные СПСК, прошли многоступенчатую проверку отделов Минсельхоза, а не членов конкурсной комиссии, как заявляет обвинение. Т.е заявляя о фиктивности деятельности кооператива, ведомство фактически признаёт и свои «ошибки», которые почему-то спецслужбы не заинтересовали.
• Допрошенные в зале суда чиновники министерства подтвердили своё внимательное и скрупулезное выполнение проверки документов кооператива на получение гранта, что по своей сути исключает введение их в заблуждение.
• Что заставило директора ООО «Оазис» Макаревича говорить о том, что он, взрослый человек, занимающийся достаточно длительное время предпринимательской деятельностью, подписывал, не глядя, какие-то документы, которые ему предоставляли, и не соблюдать возникшие в связи с этим обязательства юрлица, страх или корысть — неизвестно. Но к его показаниям стоит относится критически.
• Во всяком случае, оплата поставки оборудования «Куликовским Агросоюзом» была произведена по договору с его фирмой в полном объеме. А вот пять решений суда в отношении «Оазиса» с требованиями о выполнении их обязательств по договорам поставки так и остались «лежать на полке».
• В ходатайстве по вызову на допрос следователя Юлии Романовой было отказано тогда, как к данному лицу есть множество вопросов, связанных с нарушением УПК в ходе предварительного следствия, повлекших приостановление деятельности кооператива, вопросов, касающихся обращения с вещественными доказательствами, сроков признания их таковыми, запросов, направленных не на установление истины по делу, а на создание видимости выяснения обстоятельств и не только.
• Незаконное задержание Ганина 23 октября 2019 года и помещение его под стражу в ответственный для кооператива момент уборки и реализации урожая повлекло уничтожение сельхозпродукции на сумму около 40 млн рублей. Ему не позволили своевременно рассчитаться с «Агротехсервисом», что в свою очередь «затормозило» поставку оборудования.
• Компьютер, который был представлен, как изъятый оперативниками у Ганина, осмотрен только спустя 4 месяца 25 ноября 2019 года, что подтверждается материалами делами. В ходе осмотра на его корпусе была обнаружена трещина, которой не было на момент изъятия. ID компьютера не указывается. Имущество подсудимому так и не было возвращено, несмотря на многочисленные запросы. При этом в заключении эксперта об исследовании изъятой техники от 21 января 2020 года трещина «волшебным образом» исчезла.
• Ни Ганин, ни Варапаев не являются стороной соглашения с Минсельхозом, а потому никаких вообще обязательств перед ним не имеют. Соглашение с ведомством было заключено СПСК «Куликовский Агросоюз» в лице председателя Кобзева. И это соглашение всё ещё имеет законную силу, что и признают в министерстве.
• Прирост объёма реализованной сельхозпродукции был достигнут: в 2017 году выручка составила 24 млн 733 тыс рублей, в 2018 году — 27 млн 426 тыс, в том числе благодаря поставкам оборудования. По состоянию на 1 января 2019 года прирост объёма сельхозпродукции, реализованной кооперативом увеличен на 10,8%.

Защитник попросил исключить из дела доказательства и признать недопустимыми: банковские выписки, законность способа получения которых ничем не подтверждается (суд такого разрешения оперативникам не давал) и судебно-экономическую экспертизу. 

«Законодатель предусмотрел как суровую ответственность за совершение преступления, так и необходимость наличия виновных действий совокупностью доказательств, проявляя заботу и оберегая граждан от противоречащего закону существу права голословного осуждения. В данном деле мы видим, что автор обвинительного заключения указал такие доказательства, которые трудно назвать даже косвенными. Обратившись к которым, чтобы признать человека виновным, нужно домысливать как о событии преступления, так и о виновных действиях Ганина. По всей видимости, обвинение именно это и предлагает суду, поскольку ровным счётом никаких доказательств присвоения денежных средств Ганиным не представлено. Заявленный по делу гражданский иск прошу оставить без удовлетворения, тем более, что потерпевший уже реализовал своё право на взыскание денежных средств с СПСК в размере полной суммы — 47 млн 370 тыс 400 рублей. Прошу суд признать Ганина невиновным ввиду отсутствия события преступления, отсутствия доказанности в действиях Ганина элементов объективной и субъективной сторон состава преступления», — заключил Матвеев.

А если к сказанному адвокатом Матвеевым добавить тот факт, что сын главы Калачинского района Фридриха Мецлера Владимир Фридрихович не первый год уже занимает должность замначальника ГУФКа (как и в тот год, когда «Куликовский Агросоюз» «вляпался» в историю с грантом), курируя контроль в сфере бюджетных правоотношений, и массовые возвраты грантов Минсельхоза фермерами?

Может статься, что работала и работает здесь совсем другая схема?

Очень похоже, что федеральные деньги, выделенные на поддержку и развитие сельского хозяйства в регионе красиво и бесшумно, который год уже «пилятся» местными чиновниками. А этот кооператив попал «под раздачу», возможно потому, что «поторопился» исполнять договорённости с Минсельхозом, начал «не туда» тратить деньги, предназначавшиеся вовсе не для тракторов и сеялок, а для чьих-то новеньких элитных иномарок и коттеджей с живописными видами, может быть, даже не на Иртыше?

Всё же просто и понятно, когда везде свои люди, как в Калачинске у главы Мецлера и его «человека» Кобзева, которого он сделал депутатом!

А настоящие фермеры? — спросите вы… 

«Их, настоящих, можно хватать и тащить в СИЗО, как это сделали с Ганиным, прямо с поля в разгар уборочной, чтобы, уничтожив урожай, гарантировано добить успешно развивающееся хозяйство, вогнать его в долги, нанеся многомиллионный ущерб государству?» 

Фото: скрин с официального сайта ГУФКа

Далее правом на выражение своей позиции в прениях воспользовался подсудимый Игорь Варапаев, которого буквально затолкали в «уходящий поезд» переданного в суд уголовного дела, в самый последний момент. Напомним, обвинение ему было предъявлено всего за два дня до окончания предварительного расследования.

Мужчине тяжело ходить и долго стоять, передвигается он с тростью, однако подсудимый не стал просить суд о возможности отвечать с места и вышел к трибуне.

«Ваша честь, мое обвинение основано только на предположениях, сведений или обстоятельств доказывающих мою вину в деле не имеется», — начал Варапаев.

Опровергая утверждение гособвинителя, что кооператив был создан фиктивно и не вёл никакой фактической деятельности, ко всему сказанному ранее Варапаев добавил, что за 2017 год СПКС был уплачен налог ЕСХН в сумме 33 380 рублей, в 2018 году уплачен налог ЕСХН в сумме 269 395 рублей, а также налог на зарплату и отчислений в ПФР и ФСС, ФОМС около 70 тыс.

Обвинение определило для Игоря Варапаева роль пособника: якобы он участвовал в оформлении поддельных документов и номинальной, по мнению следствия, компании ООО «Агротехсервис. Фактически же фермер стал фигурантом дела только за то, что отвозил документы по личным просьбам Ганина и Кобзева, даже не подозревая, что находится в пакетах.

Когда свидетель Ромашко регистрировала фирму в УФНС Денис Ганин попросил Варапева привести ей документы для оформления к зданию, где находится инспекция, что, собственно, Варапаев и сделал, передав пакет лично в руки Ромашко. Никаких доказательств того, что в последствии он заходил в здание УФНС и регистрировал фирму, следствие не предоставило.

«Я не заходил в здание налоговой инспекции, может быть, есть свидетели, кто видел меня в Здании ИФНС при подаче документов вместе с Ромашко? Следствием это не установлено, если у следствия возникали сомнения, тогда следствие могло запросить записи с видеокамер и с уверенностью сказать, что я заходил с Ромашко в ИФНС и зарегистрировал её фирму. Если бы Ромашко сказала, что я кого-нибудь убил, тогда бы меня сейчас здесь судили за убийство, только лишь на её голословном показании», — отметил подсудимый.

Также прокурор заявляла: якобы по показаниям свидетелей Варапаев очень редко бывал на территории кооператива, а если и приезжал, то с Ганиным, что и позволило обвинению сделать вывод о согласованности их действий. Но подсудимый считает, что это полнейший абсурд.

«Крайне редко, я приезжал на территорию кооператива, потому, что я крайне часто находился на овощехранилище, и выполнял еще одну свою обязанность. Начиная с конца сентября 2017 года, я ежедневно, в 7:00 выезжал за работниками. Выстраивал маршрут, забирал работников из 3-4 мест, и к 8:30 приезжал на хранилище. Затем производил обход овощехранилища, проверял температуру на складе. Овощи складируются штабелями, обхожу каждый штабель с двух сторон, проверяю сохранность продукции, выявляю очаги порчи или плесени», — рассказал Варапаев.

Ежедневно до 20:00 часов Варапаев работает на овощном складе, контролируя там буквально всё, а в Куликово приезжает только в редкие выходные. Весной же начинается посевной сезон — подсудимый выращивает у себя на поле в Омском районе картофель и свеклу. И тогда приходится работать с раннего утра до позднего вечера.

Кроме того, в обвинительном заключении указано, что в представленных сведениях из банков в расчетных счетах кооператива, в системе банк-клиент, был указан номер телефона, который использовал Варапаев. Однако следствие не удосужилось установить принадлежность ни одного номера, указанного в деле — ни одного запроса операторам связи в материалах нет.

«Далее обвинение делает предположение, что я изготовил договоры ООО Агротехсервис, ВЭС и Оазис. Когда я их изготовил, как и при помощи какого оборудования, да и как я их передал Кобзеву, следствие не установило. На изъятом в моём жилье жёстком диске действительно находятся такие файлы, только даты создания папок, в которых лежат эти договоры, датированы 2019 годом. Кто скопировал эти файлы на диск, при помощи какого оборудования обвинение не установило, и приписывает мне авторство этих файлов. Могу предположить что, если бы на этом диске были напечатаны стихи какого-нибудь поэта, которого обвинитель не знала, она бы приписала их авторство мне».

Та же история, что и с Ромашко, повторяется и с документами на подпись у Макаревича. Отвезти и подписать документы у директора ООО «Оазис» Варапаева просил тогда ещё председатель СПСК Кобзев. Подсудимый просьбу выполнил, но это вовсе не значит, что он эти договоры и «изготовил», как считает следствие. Законность договоров и сделок с «Оазисом» на поставку оборудования не раз уже подтверждалась в судах и проверках, о чём ранее уже говорили другие участники процесса.

«Все мое участие, это взаимодействие с предполагаемым подрядчиком по строительству овощехранилища в первой заявке, но она была возвращена. Бизнес-план был измен председателем, и проведен второй конкурс, а субсидия была выдана на другие цели. В чем заключается моя вина? В передаче документов на подпись, которые Арбитражный суд признал достоверными и легальными или доставке документов, содержимое которых мне не было известно. Если бы, в то время, была «Яндекс-доставка», а Кобзев воспользовался бы её услугами, следуя логике обвинения, перед вами тут стоял бы доставщик из Яндекса, — заключил фермер. — Я не знал, что работать на земле и заниматься сельским трудом — это преступление».

Защитница Варапаева Татьяна Казакова выступала самой последней. Кокетливо и легко она напомнила стороне обвинения, что вообще-то существует законодательство, согласно которому невозможно обвинить человека в преступлении, основываясь на догадках и чьих-то непроверенных словах.

«Это не будет неожиданностью, но традиционно свою речь я начну с критики обвинения. Не буду никого удивлять, поскольку сторона защиты ждала справедливости, но мы её не дождались. Полагаем, что достаточных, достоверных и объективных доказательств вины просто нет».

Адвокат заявила, что в действиях обвинения отсутствует элементарная логика, когда гособвинитель одновременно признаёт законность создания кооператива и утверждает, что это послужило условием для дальнейшей преступной деятельности подсудимых. Таким образом, если придерживаться логики обвинителя, преступником можно назвать любого предпринимателя или НКО.

В своей обвинительной речи прокурор Селезнева то утверждала, что сотрудники числились в СПСК формально, то выполняли там периодические работы. Юрист напомнила гособвинителю, что сама по себе сельскохозяйственная деятельность  — сезонная и подразумевает периодичность работ, а взаимоисключающие доводы не могут лечь в основу обвинения. Как и те показания неких свидетелей, которые видели, в частности Варапаева в кооперативе якобы один раз (гособвинитель фамилий свидетелей не называла).

«Кто, где и когда его видел, и что считается «в кооперативе»? Где это место? Мне лично, как защитнику, не понятно», — задалась вполне уместными вопросами Казанина.

С юридической точки зрения Минсельхоз вообще не может считаться потерпевшей стороной, поскольку, если ведомство уверяет, что грант кооперативу был выдан на законных основаниях, то выходит, что СПСК похитил деньги у самого себя, лишившись возможности улучшить свою материально-техническую базу. В этом случае, прокурору следовало бы утверждать, что Ганин и Варапаев похитили деньги у кооператива и не поставили в известность председателя Кобзева и других членов о своих преступных планах. Однако и в этом случае их вину пришлось бы доказывать, чем следствие себя не обременяло даже с первоначальной формулировкой.

«Возникает справедливый вопрос: а что же мы так долго рассматриваем в этом деле? Потенциальную возможность похитить или желание это сделать исходя из действий Ганина, состава преступления не образующих? За предположительное желание или наличие возможностей, к счастью, в нашей стране не привлекают к ответственности», — иронизирует адвокат.

По её мнению, это уголовное дело, как и ряд аналогичных по всей стране, является частью негласной экономической программы по возврату выданных грантов при наличии формальных признаков нарушений в их использовании. Деньги при этом остаются в бюджете региона и используются чиновниками для «латания дыр» этого же бюджета. При этом министерские сотрудники получают план по выдачи субсидий и начинают навязывать его всем «подходящим» аграрным предпринимателям. А затем начинают реализовывать другой, «возвращательный» план, после которого фермеры как минимум банкротятся и исчезают, а как максимум привлекаются к ответственности.

В УФСБ для этого, по словам защитницы, был создан даже специальный новый отдел, в задачи которого входят выявление тех самых «недочётов», из-за которых аграрии государственную псевдопомощь обязаны возвращать.

«Как правило, это происходит на этапе активной работы получателя гранта, что позволяет не только местному бюджету получить в своё распоряжение федеральные деньги, но и возбудить ещё парочку уголовных дел, повышая статистическую результативность в ФСБ».

Повторяя доводы защиты Ганина, Казакова отмечает, что глава кооператива Кобзев при этом, никак не заинтересовавший следствие, остался «не у дел», получив, несомненно, свою долю от якобы пропавших денег. А прокуратура не слала усложнять себе жизнь разбирательствами и доказыванием, возложив всю ответственность на суд.

Фактически, возбуждая это уголовное дело, силовики провернули схему по искусственному замораживанию деятельности кооператива.

«Защита изначально задавалась риторическим вопросом, как можно возбудить и расследовать уголовное дело о хищении средств гранта, когда до конца реализации в общем-то интересного начинания оставалось ещё два года. Кто сказал, что в течение этого времени все условия, предусмотренные соглашением о получении гранта, не будут выполнены?»

Адвокат ещё раз напоминает, что сесть на скамью подсудимых рядом с Ганиным мог по сути любой член кооператива. А Варапаев стал фигурантов по воле случая. Изначально подозреваемым был всё-таки Кобзев. Но, как выразилась защитница, подул «нездоровый ветер перемен, и Кобзев вовремя дистанцировался от дел кооператива, уговорив Ганина стать председателем и пообещав ему всяческое административное содействие.

Ганин с Варапаевым поплатились за свою инициативность, ответственность и трудолюбие, не готовые бросить на полпути начатое дело и по-настоящему радея за жизнь кооператива.

«Со стороны моего подзащитного, на мой взгляд, присутствует прикосновение к преступлению, т. е. в его действиях отсутствует субъективная сторона преступления, а значит его состав».

Адвокат Казакова поддерживает защитника Матвеева и также просит признать экспертизу по бизнес-плану недопустимым доказательством. Как и, соответственно, экономическую экспертизу. И просит суд оправдать подзащитного Варапаева по всем пунктам предъявленного обвинения в виду недоказанности его вины.

Пока местные СМИ в экстренном порядке удаляют последствия «пиар-компании» «Куликовского Агросоюза», видимо полагаясь на ту самую короткую «народную память», хотелось бы раскрыть некоторые «пикантные подробности» об «успешном молодом сельхозпредпринимателе» Денисе Кобзеве.

Участники этого судебного процесса раньше упоминали, что Кобзев в 2016 году уже имел дело с получение так называемой «помощи» от государства в виде гранта на «создание и развитие КФХ». Тогда предприимчивый Кобзев загорелся созданием животноводческой фермы и решил приобрести для этого поголовье молодых бычков, на что и получил от Минсельхоза субсидию в размере 1 млн 400 тыс рублей. Сказано-сделано. Начинающий фермер заключил договоры купли-продажи с ООО «АЖК» и с ИП Нетребиной на покупку 50 голов скота на общую сумму в 2 млн 20 тыс рублей, как и было прописано в представленном им Минсельхозу бизнес-плане.

И всё бы ничего, но «жадные» чиновники потребовали предоставленную помощь назад. Начались судебные тяжбы. Омский арбитраж в декабре 2019 года встал на сторону агрария и министерский иск не удовлетворил, объяснив своё решение тем, что Кобзев выполнил условия гранта. Но Минсельхоз с этим не согласился и обжаловал постановление первой инстанции, жалуясь на то, что КФХ не выполнило ряд условий и не вернуло остатки гранта в установленный срок.

Из постановления № 1122/2020-28157(2) Восьмого Арбитражного апелляционного суда от 28 мая 2020 года:

«В дополнительных пояснениях от 17.03.2020, представленных в суд апелляционной инстанции, министерство также указывает на то, что по данным Управления сельского хозяйства и продовольствия Администрации Калачинского муниципального района у ИП Кобзева Д. В. отсутствует поголовье КРС; согласно сведениям реестра ветеринарных сопроводительных документов предпринимателем в течение 2019 года осуществлялась перевозка поголовья КРС с последующей сменой владельца. На основании указанной информации Министерством было принято решение о проведении внеплановой выездной проверки соблюдения предпринимателем условий предоставления гранта (распоряжение от 29.01.2020 № Р-20-14), от проведения проверки ИП Кобзев Д. В. уклонился, что подтверждает отсутствие поголовья КРС».

По соглашению с Минсельхозом в условия использования гранта тогда входило: «освоить» его в течение 1,5 лет, по каждой статье расхода предоставить софинансирование не менее 10%, обеспечить работу КФХ в течение минимум 5 лет с момента получения гранта, создать 1 рабочее места, а также предоставить всю отчётность по тратам бюджетных денег.

После выделения гранта ведомство отправило к фермеру Кобзеву проверку, по итогам которой выяснилось:

«В 2018 году при плане производства и продажи 14 тонн мяса производство крупного рогатого скота в живой массе составило 1,9 тонн, реализация крупного рогатого скота в живой массе — 1,1 тонны, что более чем в 14 раз меньше плана по производству и в 23 раза меньше плана по реализации мяса. Доход от реализации крупного рогатого скота составил 165 000 рублей, что составляет 5,6% от предусмотренного бизнес-планом».

В 2017 году была та же самая картина. Кроме того, не сходились и суммы затрат на приобретение поголовья скота. Кобзев, по мнению министерских юристов,  предоставил недостоверную отчетность, не уведомив об этом конкурсную комиссию.  В общем по решению суда пришлось ему возвращать предоставленную государством «помощь», несмотря на все возражения.

Теперь появляется резонный вопрос уже к самому Минсельхозу: как умудрились чиновники одобрить получение гранта фермеру Кобзеву, с которым уже связывались ранее и прекрасно знают о его недобросовестности? Ваши же проверки показывали невыполнение условий предоставления субсидий, и вы снова выдаете ему в руки государственные деньги. Где логика?

И еще вопрос: как этому самому фермеру Кобзеву, создавшему кооператив и получившему очередной грант, удалось переложить ответственность на партнеров?  

А главное, такие дела, несомненно, будут возникать и впредь, пока на скамью подсудимых вместо рядовых фермеров не усядутся истинные «виновники торжества», охочие до государственного добра и кумовства. 

Продолжение следует…

Арина Репецкая