Провокации защиты и «рассадка» пострадавших в смертельном ДТП: продолжение скандального процесса по делу майора Гайдамака

22-11-2023 02:00:14

Фото: БК55

Адвокаты пытаются избавиться от журналистов и обвиняют прокурора в «предвзятости», чем ещё больше накаляют и без того «нервозное раздражение» родственников погибших.

16 ноября в Центральном районном суде продолжились слушания по уголовному делу экс-начальника отдела УЭБ и ПК УМВД по Омской области 40-летнего майора Евгения Гайдамака. Его обвиняют по ч.6, ст. 264 УК РФ в нарушении лицом, управляющим транспортным средством, правил дорожного движения, повлекшим за собой смерть двух и более лиц.

Страшное ДТП, в котором пострадали находившиеся в салоне Mercedes-BenzGLE-Class сам Гайдамак, владелец благотворительного фонда поддержки и реабилитации обвиняемых, осужденных и освобожденных «Надежда» Александр Дубенский, 21-летний спортсмен Игорь Татаринов и предприниматель — владелец СТО Николай Петруняев, случилось 30 января 2022 года. Около полуночи иномарка, принадлежащая жене майора полиции Юлии, на скорости 110-155 км/ч врезалась в опору уличного фонаря возле моста им. 60-летия Победы, а после перевернулась в кювет.

Всех четверых от удара выбросило через лобовое стекло на проезжую часть.

Один пассажир в итоге от полученных травм скончался на месте происшествия, двое, Дубенский и Татаринов умерли в больнице: предпринимателя не стало через несколько дней, а студента-спортсмена спустя две недели после аварии.

Единственного выжившего, полицейского Гайдамака выписали из больницы почти через два месяца. И, как сам заявлял Гайдамак, он не помнил обстоятельства того трагического вечера из-за частичной потери памяти, но был уверен, — за рулем находился не он.

Также полиция сразу отчиталась, что экспертиза показала в крови майора повышенное содержание этанола — около 1,9 промилле. Впрочем алкоголь был обнаружен не только в его анализах. Но об этом позже.

Расследование смертельного ДТП, унесшего жизни троих человек, затянулось более чем на 1,5 года. Дело переходило от одного следователя к другому как в детской игре про «горячую картошку». Родственникам погибших не давали знакомиться с материалами, а на установление сидевшего тогда за рулем виновника происшествия, местные «пинкертоны» потратили больше года, в то время как в «обычных», не резонансных ДТП этот процесс занимает 1,5-2 месяца.

Тем не менее, в середине февраля 2023-го Гайдамаку наконец-то было предъявлено обвинение. И ещё 7 месяцев, не без очередного скандала в омских СМИ, потребовалось, чтобы передать уголовное дело в суд.

Подробнее в материалах БК55:

Фактически процесс под председательством судьи Сергея Бучакова начался лишь 26 октября. Судодни назначались и переносились. На двух прошедших заседаниях было зачитано обвинительное заключение, допрошены потерпевшие — родственники погибших мужчин, которые, ожидаемо, запросили для подсудимого Гайдамака максимально возможное наказание, т. е. 15 лет лишения свободы.

Читать об этом:

Но в этот раз судодень начался со скандала.

Один из адвокатов Гайдамака, явно желая спровоцировать и без того раздраженных, уставших от «затягивания» процесса матерей, вдов и отцов, потерявших в этой аварии своих близких, вызвался пенять на «предвзятость» нового представителя гособвинения Хамитова.

«Отвод прокурору. После прошлого судебного заседания в СМИ была освещена информация о данном судебном заседании. И уважаемый прокурор, исходя их статьи на одном из сайтов, высказал следующее: что он уверен в виновности моего доверителя, и если бы он не был уверен, он не брался бы за данное дело. Что свидетельствует о том, что прокурор предвзят. Кроме того, прокурор указал, что он исследовал доказательства по данному уголовному делу, и для моего доверителя будет просить 13 лет лишения свободы. Помимо этого в СМИ была размещена информация о заключении экспертов, якобы со слов прокурора данная экспертиза свидетельствует о том, что на подушках, лобовом стекле, а также на рулевом колесе были обнаружены следы моего доверителя. Однако, если мы обратимся к данному заключению эксперта, такого там не указано».

На что судья справедливо попросил защитника сослаться на конкретную статью из УПК, которая бы позволяла отстранять гособвинителя от процесса из-за высказываний в СМИ. Да и никаких скринов статей или цитат предъявлено не было. А значит и оснований для отвода быть не могло.

Второй адвокат (майор Гайдамак нанял двух адвокатов) настаивал на удалении из зала представителей прессы и полном закрытии уголовного судопроизводства. Провокация не сработала: потерпевшие не поддержали инициативу адвокатов Забашты и Пухиря.

Правда и у них к журналистам имелись претензии.

«Высказывания в СМИ не являются достоверными фактами или достоверными сведениями, которым можно доверять. Они могут написать всё, что угодно».

«Я тоже хочу сказать, там в СМИ вообще половину неправды сказано. Мой сын стал срочником ни с того ни сего… Вы что в СМИ эти ссылаетесь? Как говорится, на заборе тоже много чего написано. И что теперь, мы будем на это ссылаться? Что за глупости! Я против, категорически против!»

Помощник прокурора, пытаясь оправдаться, предположил, что указанная информация могла быть упомянута при личном общении с потерпевшими, и никакой предвзятости, неприязни у прокуратуры к подсудимому нет. А сроки наказания были высказаны оценочно.

Впрочем, в этом оправдании не было необходимости, поскольку защита была обязана предоставить доказательства своих слов, чего естественно, делать не стала. А тыкать пальцем в обвинение, ссылаясь лишь на личную интерпретацию где-то прочитанного субъективного текста журналиста — как-то слабовато для квалифицированного правоведа. Не так ли?

Поэтому ходатайство об отводе, было, естественно, отклонено. Глупое, нужно отметить, ходатайство.

Да и журналистов в зале оставили. Хотя судья Бучаков попросил не фотографировать сторону защиты. Тем не менее, фото выше по тексту были сделаны до запрета, а потому будут опубликованы.

Ещё раз повторимся. Согласно федеральному закону № 2124 «О СМИ», журналист имеет право давать субъективную оценку увиденному и услышанному, а также присутствовать на открытых судебных заседаниях, совершать фото -, видео -, аудиофиксацию процесса, если не озвучен запрет на данные действия от председательствующего судьи. Ранее фото и видеосъемка были разрешены. Также свое несогласие с опубликованной информацией упомянутые в материале лица могут оспорить согласно ст. 43, 44 «Право на опровержение» упомянутого ранее закона или в судебном порядке по гражданскому иску согласно ст. 152 ГК РФ.

Итак, «реабилитированный» прокурор, после небольшого перерыва, продолжил изучать письменные доказательства по делу. В зале воцарилась полная тишина.

Из зачитанного: состав бригады скорой помощи, выезжавшей на место происшествия и время вызовов, сведения от полиции о ДТП, служебная характеристика на Гайдамака, детализации вызовов потерпевших и подсудимого, осмотры телефонов, протоколы осмотра места происшествия и разбитого автомобиля, из которого были изъяты смывы с рулевого колеса, биологические следы «бурого цвета», результаты многочисленных экспертиз, следственные эксперименты.

В частности было озвучено заключение эксперта, согласно выводам которого смерть Игоря Татаринова наступила от черепно-мозговой травмы и других травм, несовместимых с жизнью.

«Незадолго до поступления в стационар потерпевший спиртные напитки не употреблял».

Другая экспертиза подтвердила, что на левой боковой подушке безопасности, на водительском сиденье, фрагменте лобового стекла со стороны водителя, с подлокотника водительского кресла, а также в смывах с рулевого колеса были обнаружены биологические следы.

«Произошли от Татаринова. Происхождение данных следов от Петруняева, Дубенского, Гайдамака исключается. Следы биологического происхождения, обнаруженные на фрагменте левой боковой подушки безопасности, произошли от Татаринова и Гайдамака. На смыве с лобового стекла обнаружены следы, происхождение которых не исключается от Гайдамака и другого неустановленного лица», — зачитал спешно гособвинитель.

Следы на ремне безопасности водителя идентифицировать не удалось.

Исходя из характера телесных повреждений, «рассадить» участников ДТП, находившихся в салоне в момент происшествия, эксперты не смогли.

«Установлено, что Mercedes-Benz <…> после, либо на спуске произошёл занос автомобиля и его выезд на крайнюю левую полосу движения с последующим выездом левой части кузова на левую обочину. Произошёл контакт с ограждением металлического забора и столкновение со световой опорой. В процессе <…> происходил вначале отрыв рам колес от дорожной поверхности, далее жесткий контакт передней части кузова со столбом, далее отрыв вплоть до вертикального положения задней части кузова… разрушение панорамной крыши ТС, далее произошёл отброс от столба автомобиля с одновременным вращением против часовой стрелки. После произошло падение автомобиля. Переворот через крышу не происходил».

Тем не менее, другой эксперт всё-таки назвал места нахождения пострадавших в салоне иномарки на момент ДТП. Из заключения следует: не исключено, что Гайдамак находился за рулем, Татаринов сидел на переднем пассажирском сидении справа.

«Повреждения носков обуви у сидящих на переднем сидении характерно, что последние в момент столкновения упираются носками в педали. Так, на левом кроссовке Гайдамака в области носка обнаружен зарыв ткани, который также может быть показателем нахождения пострадавшего на переднем сидении в момент ДТП».

Кроме того, по мнению экспертов, малая травмированность груди подсудимого может быть связана также с нахождением на водительском кресле и дополнительной фиксацией тела рулевым колесом, которое в современных машинах находится ниже уровня грудной клетки водителя.

Что же касается двух других погибших, то Дубенский, согласно экспертизе, находился на заднем сидении с левой стороны, а Петруняев — справа.

Возможно, что трезво соображавший студент, как и бывает в экстренной ситуации, просто хватался за руль и пытался «выровнять» ушедший в занос автомобиль, избежать аварии, но, к сожалению, случилось то, что случилось…

В любом случае, перечисленные прокурором описания травм даже слушать было невыносимо: полученные в ДТП повреждения не оставляли пострадавшим шанса на жизнь…

Закончив с «судебными чтениями», гособвинитель предложил перейти к допросу свидетелей «списочно». Фамилии не оглашались.

Следующее заседании по оговоренному ранее графику должно было пройти 23 ноября, но у защитников Гайдамака обнаружились «дела». Служитель фемиды предложил вторую половину дня 28-го. Однако и эта дата под вопросом в виду занятости судьи.

В самом конце мать погибшего предъявила гражданский иск о взыскании расходов на погребение и компенсации морального вреда на сумму 129 тыс и 2 млн рублей соответственно.

Подсудимый возражать не стал.

«По поводу переносов. Я был на приеме в прокуратуре РФ и писал в Следственный комитет. По одной причине — по поводу затягивания следственных действий уважаемой защитой. Поэтому тренд, который они задали, для меня сохраняется. И мне не понятны переносы. Я бы на их просьбы не реагировал», — спокойно отметил пожилой потерпевший.

Мнение его, конечно, выслушали, но учитывать никто не обещал. Следующий судодень, предварительно, назначен на 28 ноября.

Продолжение следует…

Арина Репецкая