Прокуратура и потерпевшие скептически оценили попытки защиты вывести из-под удара майора Гайдамака

26-04-2024 00:00:49

Прошло очередное заседание по делу о смертельном ДТП с участием бывшего сотрудника омской полиции майора Евгения Гайдамака.

Напомним, его обвиняют в нарушении ПДД, повлекшем за собой смерть двух и более лиц.

Страшное ДТП, в котором пострадали находившиеся в салоне Mercedes-BenzGLE-Class Гайдамак, владелец благотворительного фонда поддержки и реабилитации обвиняемых, осужденных и освобожденных «Надежда» Александр Дубенский, 21-летний спортсмен Игорь Татаринов и предприниматель — владелец СТО Николай Петруняев, случилось 30 января 2022 года. Около полуночи иномарка, принадлежащая жене майора полиции Юлии, на скорости 110-155 км/ч врезалась в опору уличного фонаря возле моста им. 60-летия Победы, а после перевернулась в кювет. Все, кроме Гайдамака, погибли.

Выглядел подсудимый достаточно бодро и свежо — никак не похож на человека, который с завидной регулярностью не посещает храм Фемиды по причине болезни. К слову об этом — сторона защиты, представляя свои доказательства, пригласила судмедэксперта из Москвы.

Начался сеанс видеоконференцсвязи, и эксперт Татьяна Максимова, врач судебно-медицинской экспертизы, решила озвучить альтернативную точку зрения.

Вот что из её слов следовало.

Во-первых, повреждения, характерные для водителя (травмы грудной клетки), имелись только у Дубенского, якобы он ударился о руль. В свою очередь, эксперт исключила нахождение майора за рулём в силу обнаружения у него перелома предплечья и повреждения внутренних органов с правой стороны, помимо всего прочего. В качестве доказательства отсутствия подсудимого за рулём Максимова также назвала лежавший рядом с ним после ДТП подголовник переднего пассажирского сиденья.

Однако непохоже, чтобы прокуратура или потерпевшие хоть чему-то из этого верили.

На вопрос защиты о том, откуда у Гайдамака взялись повреждения носков обуви (что используется в качестве доказательства стороной обвинения), эксперт объяснила это попавшими в момент аварии на полозья впереди стоящего кресла ногами. Биоматериалы, по словам Максимовой, просто «разбрызгались» в момент совершения недешёвым авто кульбита в воздухе, поэтому однозначно о чём-то сказать они не могут.

При этом машину эксперт осматривала только по фото, а для ознакомления с её внутренним устройством, как она сказала, «осмотрела аналогичную у знакомого». Правда, процессуального отражения это не нашло — что правильно.

К теме биологических следов решил вернуться судья Бучаков и поинтересовался, почему на левой подушке безопасности не обнаружилось никаких признаков Дубенского, а только Татаринова и самого Гайдамака. Это эксперт объяснила несовершенством процедуры: мол, тот, кто отбирал пробы для анализа, просто обследовал не всю подушку, поэтому и попало «в кадр» не всё.

При этом на некоторых участках никаких биоматериалов могло и вовсе не быть.

Далеко не первое заседание что-то подозревающий прокурор Хамитов решил поставить вопрос ребром и поинтересовался, почему у подсудимого и у погибшего студента Татаринова имелись схожие повреждения, если причины их возникновения, по словам эксперта, исключают друг друга. На это лаконично Максимова ответила, что вопроса по Татаринову в задании по судмедэкспертизе не стояло (ну кто бы сомневался!), и прокурор продолжил, откуда тогда у майора взялись возможные для находившегося за рулём человека рубцы на тыльной стороне ладони. Это сразу же «объяснилось» тем, что руки — конечности свободно перемещающиеся, и экс-полицейский мог просто задеть ими что-нибудь, пока машина переворачивалась.

Равно как и человек с разбитыми костяшками пальцев рук, который мог во сне сильно биться о стену и разбить кулаки в кровь! Да, и такое бывает в объяснительных.

Чувствуя значительный перевес в возможностях, гособвинитель решил сделать «контрольный выстрел» и спросил, какой характер был у повреждений грудной клетки Дубенского — сгибательный или разгибательный. Максимова что-то неуверенно сказала про «смежный, «возможно, даже непрямой», после чего замялась. На повторение прокурором Хамитовым вопроса эксперт полезла в бумаги и долго что-то там искала, после чего так и не смогла дать вменяемый ответ.

Ситуацию решил спасти адвокат Забашта: вернувшись к теме подушек безопасности, он снова спросил про биологические следы, только уже с упоминанием Петруняева. Эксперт дала уже другой ответ — могли банально не попасть. Но, как мы помним с её же слов, они «могли разбрызгаться» по всему салону!

Финальный удар эксперту нанесли потерпевшие. Пожилой отец Дубенского, внимательно слушающий всё до мелочей (и, как в дальнейшем выяснится, глубоко владеющий темой), спросил у Максимовой, как учитывалась траектория движения автомобиля, на что та отрезала, что она не автотехник, это к нему вот эти все вопросы. Последним вопросом мужчина «добил» Максимову, поинтересовавшись, как исполнители экспертизы интерпретировали удар: как прямой упругий?

От судьи Бучакова в адрес эксперта поступила подсказка, что речь идёт о лобовом столкновении.

— Согласно обстоятельствам, — лаконично ответила эксперт.

— Вот и весь фокус, — прокомментировал Дубенский-старший, садясь обратно на своё место.

Впрочем, никакого фокуса уже в тот момент, судя по выражениям лиц собравшихся, не было.

Суд отпустил эксперта и пригласил свидетеля со стороны защиты.

Как выяснилось, это оказался сотрудник МВД — старший следователь отдела по расследованию ДТП Екатерина Ковалёва (фамилия воспроизведена на слух — прим. БК55). После соблюдения всех требований судья Бучаков напомнил адвокатам, что, в силу непосредственного процессуального участия девушки, ей нельзя отвечать на вопросы, связанные с фактическим положением дел с точки зрения следствия.

Практически сразу же защита поинтересовалась, полностью ли в протоколе был отражён произошедший «авторазбор», на что следователь ответила, что осыпь частей автомобиля полноценно не описывается, указывается лишь диаметр их разлёта. Каждая деталь автомобиля не упоминается в отдельности, но при этом всё было зафиксировано на фото. Адвокаты также спросили, было ли указано расположение подголовника сиденья Татаринова, на что также получили отрицательный ответ.

На вопрос судьи Бучакова о том, проводился ли осмотр транспортного средства на месте, Ковалёва ответила утвердительно, и уточнила, что в протоколе указаны полученные автомобилем повреждения. Деталей она вспомнить не смогла.

Зато всплыла другая интересная подробность — на месте происшествия впоследствии оказалась жена Гайдамака, которая тоже осмотрела всё, а также самостоятельно вызвала эвакуатор. Причины, по которым этого не сделало само следствие, свидетель обосновала отсутствием спецстоянки в их отделении, да и машину всё равно доставили полиции. В качестве вещдока автомобиль не был зарегистрирован (и потому не изъят), поскольку сначала дело даже не успели завести, а впоследствии оно практически сразу же было передано в Следственный комитет (в силу того, что под подозрением оказался майор полиции).

Решение о подследственности дела принимал непосредственный начальник Ковалёвой.

Он, как выяснилось, весьма удачно уволился из правоохранительных органов.

После того, как прозвучало ещё несколько вопросов об изъятии автомобиля, ответы на которые практически совпадали, любопытство суда иссякло и свидетеля отпустили.

На этом очередное заседание закончилось.

Константин Решетников